Западная часть Хьярнустара была гористой, и высокие утесы вздымались на западном и южном его побережье, но восточнее, в теплом плодородном краю, простирались огромные виноградники. Полуострова Хьярнустар и Хьярростар отстояли далеко друг от друга, и на длинном побережье между ними земля и море постепенно переходили друг в друга – нигде больше в Нуменоре такого не было. Здесь струился Сириль, главная река страны (поскольку все остальные, не считая Нундуине на западе, были короткими бурными потоками, поспешно стремящимися к морю), что брала начало из ключей у подножия Менельтармы в долине Нойринан и текла через весь Митталмар к югу, становясь в нижнем течении своем медленным извилистым потоком. В конце пути Сириль впадал в море среди обширных болот и тростниковых равнин, распадаясь на множество мелких проток, что постоянно меняли свои русла, прокладывая себе путь через обширные прибрежные пески. На много миль по обе стороны от дельты простирались белые пески и серая галька взморья. Там, среди болот и озер, на клочках сухой земли в небольших деревеньках жили рыбаки. Главным поселением в тех краях был Ниндамос.
В Хьярростаре росло множество разнообразных деревьев, среди них лауринкве, которое любили из-за его цветов, поскольку больше ни для чего это дерево не использовалось. А называли его так из-за длинных гроздьев желтых цветов, и некоторые люди, слышавшие от эльдар о Лаурелин, Золотом Древе Валинора, верили, что лауринкве происходит от него, и что его семена привезли сюда эльдар, но это было не так. Начиная со времен Тар-Алдариона в этих краях сажали корабельный лес.
Орростар был более холодным краем, но от суровых северо-восточных ветров его прикрывали горы, что высились ближе к оконечности полуострова, и во внутренней части Орростара в изобилии росли хлеба, особенно вблизи пределов Арандора.
Весь остров Нуменор выглядел так, будто он взметнулся вверх со дна моря и немного накренился к югу и востоку. Почти повсюду, кроме юга, скалистые берега его были круты и обрывисты. Морские птицы, что плавают и ныряют в волнах, водились в Нуменоре в бесчисленных количествах. И моряки говорили, что, будь они даже слепыми, по птичьему гомону узнали бы они, что Нуменор уже близко. И когда корабль приближался, с берега поднимались огромные стаи морских птиц и носились над кораблем с радостными приветственными криками, поскольку никто и никогда намеренно не причинял им вреда и не обижал их. Иногда птицы сопровождали в странствиях корабли, даже те, что направлялись в Средиземье. Да и в самом Нуменоре птиц водилось без числа – от киринков, что были не больше крапивника, но с алым оперением и с голоском таким тоненьким, что человеческое ухо едва улавливало его, до огромных орлов, которых считали священными птицами Манве и никогда не обижали, доколе не настали злые дни и не отреклись люди от валар. Две тысячи лет, со дней Эльроса Тар-Миньятура до дней Тар-Анкалимона, сына Тар-Атанамира, на вершине башни королевского дворца в Арменелосе было орлиное гнездо, и пара орлов всегда жила щедротами государя.
В Нуменоре все путешествовали по стране верхом, поскольку и мужчины, и женщины любили верховую езду и коней, почитали их и содержали достойно. Кони те были обучены слышать призыв хозяина издалека и откликаться на него, и в старых преданиях говорится, что если любимый скакун и его хозяин или хозяйка были очень привязаны друг к другу, то конь в случае необходимости мог откликнуться и на мысленный зов. Потому дороги в Нуменоре по большей части не мостили – их устраивали для верховой езды и поддерживали в порядке. Повозки и экипажи в ранние годы Нуменора использовались мало, а тяжелые грузы перевозились морем. Основная и самая старая дорога, пригодная для колеса, тянулась от крупнейшего порта, Роменны, на востоке, до королевского града Арменелоса, а оттуда к Долине Гробниц и Менельтарме. Потом ее продлили до Ондосто в Форостаре, а оттуда на запад, в Андуние. По ней возили на телегах камень из Северных земель, который очень высоко ценился в строительстве, и древесину, которой были так богаты Западные земли.
Эдайн еще до прибытия в Нуменор владели многими ремеслами, и среди них было немало мастеров, что учились у эльдар, а кроме того, сохранились и собственные знания и предания. Однако материалов с собой они смогли захватить немного – они привезли лишь орудия своего ремесла, – а потому долгое время в Нуменоре любые металлы считались драгоценными. С собой эдайн привезли немало золота, серебра и драгоценных камней, которых в Нуменоре не было. Драгоценности любили за их красоту, и эта любовь впервые породила в нуменорцах алчность во времена позднейшие, когда Тень пала на них, и когда они возгордились и стали неправедно обходиться с младшими народами Средиземья. Во времена дружбы с эльфами Эрессеа получали они от них в дар украшения золотые и серебряные, и драгоценные камни. Но вещицы такие были редки и высоко ценились в ранние времена, пока власть королей не распространилась на берега земель на Востоке.
Кое-какие металлы в Нуменоре все же были, и, поскольку мастерство нуменорцев в горном, плавильном и кузнечном деле быстро росло, железные и медные изделия все больше входили в обиход. Среди мастеров эдайн были оружейники, и встарь под руководством нолдор они достигли великого искусства в изготовлении мечей, топоров, копий и кинжалов. Хотя большей частью Гильдия Оружейников делала орудия для мирного труда, они продолжали изготавливать и мечи, ради сохранения мастерства. Король и большинство великих вождей владели наследными мечами своих предков
[68], но порой они дарили мечи и своим наследникам. Новый меч ковали для королевского наследника и вручали ему в день, когда ему жаловался этот титул. Но в Нуменоре никто не носил меча, и долгие годы в стране действительно почти не ковалось боевого оружия. У нуменорцев были топоры, копья и луки, и любимейшим их развлечением было стрелять из лука, стоя на земле или с коня на скаку. Позже, во времена войн в Средиземье, враги больше всего боялись нуменорских луков. «Морской народ, – говорили они, – пускает впереди себя великую тучу, и из нее дождем падают змеи или черные градины со стальными жалами». В ту пору огромные когорты королевских лучников использовали полые
[69] стальные луки и стрелы с черным оперением, длиной в руку.
