– Знаешь, что сегодня сделал этот черт? – зашептал Дэйн. – Не знаешь? Он дистанционно запрограммировал в моей машине радио, и оно включилось в самый неподходящий момент. Я как раз сидел внутри, завернутый в простынь – синий, понятное дело… Кстати, ты не знаешь, кто со мной это сделал? Кто меня раскрасил?
Чтобы не быть уличенной во лжи, я старательно не смотрела на снайпера.
– Не знаю.
– Знаешь-знаешь! Но не говоришь!
Раскусил. Плохой из меня врун.
– Ладно, знаю. Но пусть этот человек сам во всем тебе признается.
– После того, как он признается, я самолично обмакну его в этот бассейн – еще год к нему подходить не буду. Б№я, поплавал сегодня…
– Да вода уже не красится, не переживай.
– Может, и не красится, но я все равно обмакну.
Бедная Тайра – сегодня ей предстояло поплавать. Стоило ее об этом предупредить или нет? Наверное, стоило.
Морс в моем стакане почти кончился, я улыбалась, а мой сосед все бубнил:
– Так вот, я как раз сидел в машине, хотел ехать к Стиву, чтобы тот меня вылечил от дурной раскраски. И почти обдристывался в салоне – разорви эти булки на части. А тут моя машина, как начала грохотать рэпом на всю улицу, представляешь? Логан, млин! Удружил, млин! Я ведь старался не привлекать к себе внимания, а он, с№ка, превратил мой джип в бумбокс! И все на меня пялились – меня, сидящего в очках, в простыни, почти дрищущего себе под ноги. Синего! И эта музыка, которую не выключить…
Я не удержалась и начала откровенно давиться от смеха. Вот это точно нужно было снимать на видео: джип, открытые окна, орущий рэп и синий, закутанный в белую простынь, водитель. Интересно, о чем думали те, кто видел Дэйна?
– Что этот город точно сошел с ума, – прочитал мои мысли Эльконто. – Точно-точно! Таких клоунов, как я, сегодня еще поискать надо было. И знаешь что? Я точно ему булочку-то какую джемом намажу – пусть сходит, посидит в туалете. А перед тем, как он туда пойдет, я брошу ему в унитаз несмываемое говно – уже купил. Пусть помучается, хакер хренов. Знаешь, мне остальные сегодня говорили, что у них тоже техника бредила в домах – у холодильников дверцы открывались, температура в кондерах менялась, свет в ванной гас. Хочешь угадать, кто за всем этим стоит?
– Логан?
– А то? Вот и пусть подрищет с полчасика, юморист. А то ведь над ним, как я понимаю, сегодня никто еще не подшутил.
Представив Логана, тщетно пытающегося смыть собственные экскременты в туалете, я начала хрюкать от смеха.
– Слушай, а над дядей Дрейком сегодня никто не подшутил?
– Как это никто? Я.
Я улыбнулась и посмотрела на друга. Уже не синего, но бледно голубого, напоминавшего выцветшего Аватара после многократных сушек на солнце.
«Голубое ухо, голубое брюхо»
«Голубой пах – всем женщинам швах…»
Совершенно невовремя пришло на ум, и я вновь прыснула от смеха.
– Ты мне не ржи! – заругался Эльконто. – Я уже почти не синий! Хватит ржать!
Но он был синим. Просто не ярко-синим, а бледно-синим. Голубоватеньким таким. В общем, успокоиться мне удалось кое-как – аж слезы на глазах выступили.
– Удачно подшутила-то? Над Дрейком?
– Не знаю, я дистанционно. Не видела сама результатов, но надеюсь, что удачно.
– А по попе не боишься?
Эх! «По попе» я боялась. Чуть-чуть. Если мы с Тайрой умудрились надеть-таки на Дрейка платье, то счастливее от этого мой любимый не стал точно. А уж если его кто в этом наряде застал… Но ведь шутки на то и шутки, чтобы хотя бы один день понимать даже самый странный юмор друг друга? Утреннюю проделку Великого и Ужасного я поняла, значит, и Великий и Ужасный должен со снисходительной улыбкой оценить мой ответ.
Но это я хорохорилась. А на самом деле, признаться, смотреть этим вечером в серо-голубые глаза я все-таки побаивалась. Сладко так побаивалась. Так боятся, когда опасаются и одновременно вожделеют увидеть результат собственных деяний – напитаться триумфом прежде чем завизжать: «Ой, только не ремешком!».
Несмотря на свое беспокойство, в одном я была уверена наверняка – все будет хорошо. Все обязательно будет хорошо – я любила его, а он меня, и ничего и никогда не было и не будет важнее этого.
Мои философские мысли прервал Эльконто – оказывается, он все это время наблюдал за тем, как у дальних кустов расставляет свою салюто-артиллерию Дэлл. Но наблюдал он, оказывается, не столько за Дэллом, сколько за его дамой сердца, с довольной улыбкой потягивающей из круглого бокала пунш.
– Слышь, наша Меган, как будто сметаны нализалась – довольная такая.
Меган и вправду выглядела совершенно счастливой. Причем наперед. Хитрой, едва не мурлыкающей от удовольствия и предвкушения удачной забавы.
– Она чего-то задумала. Зуб даю.
– Хм, думаешь?
– Да сотку готов поставить. Чего-то такого она еще учудит этим вечером. Или уже учудила, но мы об этом не знаем.
Я усмехнулась.
– Значит, скоро узнаем, так ведь? День Дурака еще не кончился.
– Но мы хотя бы дожили до самой приятной его части – вечеринки. И я уже не такой синий, как в обед. Кстати, я слышал, что Антонио припер сюда огромный торт, который никому не показывает. Чего-то сверхъестественного там наваял, наверное.
– Шедевр?
Это слово Эльконто специально произнес через «е» во втором слоге, а не через «э».
– Шедевр-шедевр, – передразнила я его.
А увидеть очередное творение Антонио, между прочим, хотелось. Не только увидеть, но и продегустировать.
– А вот и за стол всех зовут! Ура! Сейчас мы выпьем, поедим и посмеемся.
Мы и правда смеялись. Потому что слушать без смеха о том, как размышляла о цветах для «мошонки» на витраже Эллион было невозможно. А уж когда свою историю начала Лайза – за столом попросту согнулись от смеха.
– Это я воняла, можете представить? Стояла в этом магазине перед прилавком и воняла! А думала, что это кассирша наделала себе под кассу…
Мак утирал слезы ладонью – вот уж не думала, что когда-нибудь увижу его плачущим – но над собственной шуткой этот бугай аж прослезился. И теперь стало ясно, за что и Декстера и Аллертона так жестко проучили подружки. А про супчик-то, между прочим, наши друзья упомянули лишь мельком – сообщили, что отделались легким галлюциногенным эффектом.
– Ага, легким! – тут же звонко ввинтила Элли. – Да вы думали, что женаты друг на друге!
Если бы кто-то сказал мне, что за этим вечером я увижу, как утирает слезы даже Баал, я бы не поверила – демоны не плачут. У них природой не заложено. А наш Регносцирос стал красным, почти пунцовым, за что получил по затылку от Рена.
