– Но прошлой ночью…
– Прошлой ночью, – перебил ее он, – я играл в память о старых временах. Я не собираюсь внезапно схватить гитару и продолжить музыкальную карьеру с того места, на котором остановился девять лет назад. То были мечты подростка.
Его слова звучали особенно горько, потому что те мечты были разбиты.
– Тогда ответь на один вопрос, Айан.
Он не хотел, но согласился из страха, что Бри не позволит сменить тему.
– Хорошо, один вопрос. А потом мы забудем об этом разговоре и ты сфотографируешь меня обнаженным.
Бри поджала губы, сдерживая раздражение.
– Почему успешный бизнес не позволяет тебе играть на гитаре? Почему ты не можешь заниматься и тем и другим?
Он прищурил зеленые глаза:
– Это уже два вопроса.
– Черт возьми, Айан, давай! Я знаю, ты все еще любишь играть.
– Конечно, люблю. Когда я прошлой ночью взял гитару, то словно воссоединился с давно потерянным братом. Словно вернулся домой. Если музыка живет в твоей душе, ты не можешь запереть дверь и вышвырнуть ключ. Она всегда будет там.
– Почему же ты мучаешь себя? Почему бы тебе не играть, если хочется?
– Потому что мне до сих пор больно, Бри! – выкрикнул Айан. На его лице появилось удивленное выражение, он покачал головой и опустил голову на руки. – Извини, я не хотел кричать. Я… мне проще вообще не брать гитару. Если я не играю, то могу забыть обо всех своих неосуществленных планах. Я могу сказать себе, что это был период, который я перерос. Что я не был таким уж хорошим музыкантом и ничего страшного не произошло. Что даже многочасовые занятия не привели бы ни к чему и я все равно не удержал бы самого важного человека в своей жизни.
Бри открыла было рот, но промолчала. Их глаза встретились, и по его взгляду она поняла, что Айан говорит о ней.
– Ты не удержал меня не потому, что я считала тебя плохим музыкантом, Айан. Ты был великолепным музыкантом.
– Я потерял тебя, потому что сдался. – Он пожал плечами. – Никто не любит тех, кто пасует.
Бри положила камеру на кофейный столик и, сев рядом с ним, взяла его руки в свои.
– Нет. Ты ошибаешься. Я любила тебя, Айан. Так получилось, что ты играл на гитаре. Но это был не весь ты, как и то, что фотография – это не вся я. Я любила твой дух. Твою вдумчивость. Любила, что ты всегда придерживал для меня дверь и помогал нести оборудование, в какие бы далекие и странные места я ни собиралась. Я любила твою улыбку. Любила, что тебе нравились животные. Помнишь, как ты радовался предложению завести собаку после выпуска? Ты даже выбрал породу и имя.
– Гибсон. – Удивленное выражение на его лице говорило о том, что он вспомнил о собаке только сейчас.
– Был миллион вещей, которые я в тебе любила и которые не были связаны с музыкой.
Зеленые глаза Айана буквально впились в нее, и грудь Бри сжалась, словно он сдавил ее руками.
– Тогда почему ты ушла?
Она сглотнула:
– Я не ушла, Айан. Это ты ушел от меня. Ты сделал это не специально, но потеря музыки изменила тебя. День за днем Айан, которого я знала, исчезал, и не было никакой возможности вернуть его.
– Я остался, Бри. Я все такой же.
– Докажи. Докажи мне, что внутри руководителя «СпинТракс» живет тот мужчина, которого я любила. Который готов на все, лишь бы я улыбнулась.
Бри встала и, дойдя до кладовой, где лежала гитара, взяла ее и принесла ему.
Айан колебался. Он стиснул зубы, мускулы на шее и спине напряглись. Он скользнул взглядом по гитаре, но не потянулся к ней, переживая внутреннюю борьбу, суть которой Бри не понимала.
– Тогда сделай это не для меня, Айан. Мы уже давно не возлюбленные, и ты ничего мне не должен. Ты должен себе. Сделай это для себя. Сыграй на своей гитаре. Напиши новые песни. Ты, возможно, поймешь, что дать жизнь своей музыке – совсем не так болезненно, как оставить ее умирать в душе.
Ее слова заставили его потянуться и взять гитару. Айан перекинул ремень через плечо и на мгновение заколебался:
– Что мне сыграть?
– Что хочешь, Айан. Я лишь хочу поймать момент.
Бри отступила на несколько шагов и, взяв камеру, принялась регулировать настройки. Раздались знакомые ноты мелодии о Канзасе. Это была одна из лучших песен Айана. Он начал петь, великолепный баритон наполнил огромную гостиную. Бри присела, чтобы сделать первые снимки. Она поймала его точно в кадр, но вместо того, чтобы нажать на кнопку, просто смотрела. Глаза Айана были закрыты, пальцы искусно перебирали струны. Он пел необыкновенно эмоционально. Бри растрогалась.
Она сделала всего несколько снимков, боясь прервать его. Забавно, если учесть, что она заставила Айана взять гитару, потому что хотела сфотографировать его за игрой. Где-то на середине песни Бри уронила камеру на колени и стала просто слушать.
Финальные ноты разнеслись по гостиной, и наступила тишина. Дом внезапно показался опустевшим. Бри ждала, что, удовлетворив ее просьбу, Айан немедленно отложит гитару, однако он продолжал держать инструмент. Его пальцы обхватили гриф, ладонь гладила мягкое дерево.
Наконец он сказал:
– Спасибо тебе.
Глава 8
Утром Бри разбудили знакомые звуки. Сначала она подумала, что это ей снится. Звуки раздались снова, и стало понятно, что все происходит наяву. Бри, лежавшая лицом вниз, перекатилась на спину и нерешительно открыла один глаз. Над ней стоял Айан и фотографировал ее. Бри немедленно села. Оглядев себя, она обнаружила, что обнажена. Бри быстро прикрыла одеялом оголенную грудь, оставалось только молиться, чтобы Айан не успел это снять. Они провели ночь вместе, ее одежда была разбросана по комнате, а он, естественно, уже оделся, и это лишало ее всех преимуществ. Бри никак не ожидала, что утром станет героиней фотосессии.
– Что ты делаешь?
Айан раздраженно поджал губы и опустил камеру:
– Только что я фотографировал красивую спящую женщину, но теперь уже нет.
Бри наклонилась, подняла с пола рубашку и надела ее.
– Зачем тебе фотографировать меня?
– А с чего тебе фотографировать других людей?
Бри нахмурилась, и это разгладило складки на лице Айана.
– Тебе не нравится, когда снимают тебя.
Она наморщила нос:
– Да.
– Фотограф, который ненавидит фотографироваться? Как это возможно?
Бри пригладила волосы и завернулась в одеяло; тонкое полотно рубашки практически не давало чувства защищенности.
– Запомни: я предпочитаю стоять за камерой.
Айан снова поднял камеру и сделал еще один снимок, прежде чем она успела отвернуться.
