Мы были здесь и сейчас. В Рууре.
Точнее, в местной забегаловке под названием «ЛуухмаТрам», что едва ли переводилось на знакомый мне язык, где в комнатке пять на пять метров ютились шесть столов и в два раза больше стульев, где за стойкой правила затянутая в черную туру полная и неулыбчивая женщина – видимо, вдова – и где густо пахло луковой похлебкой, тарелки с которой теперь стояли перед нами. Гремели на кухне объемные кастрюли, изредка мелькали в низком дверном проеме силуэты вспотевших от жары поваров, с улицы доносилось бренчание унылого струнного инструмента, который решил помучить на крыльце «Луухмы» не менее унылый, судя по всему, бродячий музыкант.
Лепота.
Помимо тарелок с похлебкой хозяйка забегаловки поставила перед нами корзинку с ароматным хлебом, две чашки с горячим напитком – местным аналогом чая, и принесла плошку с квадратными пластинками сладкого орехового лакомства.
Чтобы не афишировать наши настоящие внешности и не подвергать себя ненужному риску, мы не стали убирать с головы платки, лишь откинули с лиц ту часть ткани, которая раньше прикрывала рты и носы, волосы же оставили покрытыми. Пусть продолжают думать, что мы почтенные дамы в возрасте – в углу темно, морщин не разглядеть. Что до хозяйки, то она едва ли смотрела на нас, так как с головой ушла в процесс «чихвостинья» нерасторопной служанки-уборщицы, которая вяло возила по полу рваной тряпкой, оставляя после себя больше разводов, нежели было до того.
Ив шебаршился в стоящей на лавке пустой корзине, на дно которой мы предварительно постелили тканевую салфетку. На дольки местного пахучего и мясистого фрукта, напоминающего хурму, который мы выдали ему в качестве обеда, он посмотрел с откровенным скептицизмом, а вот залитые густой патокой орехи принялся облизывать с удовольствием. И чавкал при этом, надо заметить, довольно громко. Чудище волосатое.
Пока Тайра помешивала ложкой обжигающе-горячую похлебку, я пыталась разобрать витиеватый текст, написанный не то мелом, не то краской, на стене позади стойки – там очевидно красовалась реклама некого блюда, а так же была указана цена – очень большая цена – в два(!) гельма за тарелку.
– Это что же столько стоит? – любопытствовала я, щурясь в полумраке «столовой». – Суп с па… пау… Не могу разобрать.
– Суп с паучьей паутиной, – буднично подсказала Тайра. Ей, видимо, данная надпись попадалась не впервые. – Очень дорогой, да, но я сама никогда его не пробовала.
– С паучьей паутиной?! Ты это серьезно?
– Ага.
Мне моментально вспомнился фильм про Индиану Джонса, где тому предложили попробовать охлажденный мозг обезьянки – сомнительное, как по мне, угощение. Вот уж чем способны удивлять иные миры (да и просто страны), так это разнообразием кулинарных изысков. Кто будет в здравом уме и трезвой памяти жрать паучью паутину? Или я чего-то не понимаю? Может, она здесь изумительно вкусна?
– Два гельма за суп с паутиной? Это же… – подходящее слово все никак не шло на ум. Бред? Сумасшествие? Прихоть отупевших от луковой похлебки руурцев? – И что, это действительно едят?
– Еще бы. Если из подпола вытравить всех полевок – я тебе про них говорила, – то пауки моментально расплодятся так, что заселят весь подвал. Ведь там прохладно, хорошо. А если их еще и подкармливать пустынной солью, то они начнут вить не обычные, а очень плотные коконы, куда откладывают личинки. Так вот лоскуты этих коконов и добавляют в суп – говорят, что в слюне подкормленного солью паука содержится некий…
– Гормон счастья?
– Почти. Только здесь его называют «сок забвения».
– Я так и подумала. В общем, местный аналог наркотика. Конечно, кто бы стал платить за обычный суп такую цену? А вот за «забвение» готовы платить в любом мире, это да – травка, муравка, алкоголь…
Теперь все встало на свои места.
Тайра отломила кусочек хлеба, обмакнула его в похлебку и с видимым удовольствием откусила – наслаждалась знакомым с детства вкусом. И даже полумрак не скрывал хитрого блеска ее глаз.
– Если хочешь, можем попробовать. У нас тут столько монет, чтобы мы можем заказать чан этого варева, а не две маленькие тарелочки.
– Вот уж нет, спасибо! Мне и без «паучьего супа» прекрасно живется. Ты, конечно, если хочешь, попробуй – все-таки верно, денег мы заработали, но я – пас. Думаю, что и тебя потом откачивать буду не одни сутки – пьяную, горланящую и бегающую по улицам с корзиной голышом.
Подруга прыснула со смеху.
– Долго голышом я не пробегаю – меня тут же утащит к себе свора мужиков.
– Ну, может, после супа тебе и это будет в кайф?
Тайра грозно сверкнула глазами, но тут же снова рассмеялась.
– Нет, пробовать я не буду. Я тоже – пас. В конце концов, мы не за этим вернулись на Архан.
Вот уж истину говорит. Но вместо того, чтобы перейти к обсуждению наших будущих планов, я все еще ворошила в голове тему со съедобной паутиной – вот уж где экзотика.
– И что, многие разводят у себя в подвале пауков?
– Нет.
– Почему? Ведь это, как я понимаю, выгодно?
– Очень. Только мало кто хочет, чтобы по нему по ночам бегали толпы насекомых. Они ведь в рот лезут, в нос, кусаются.
– Кусаются?
– А ты думала!
– А если их разводить в нежилом помещении? Ну, арендовать соседний домик и там уже кормить?
– Пробовали – не работает. Пауки всегда перебираются туда, где живут люди. В пустых домах не селятся.
Все еще не рискуя попробовать стоящее передо мной варево, я крутила в руках искусно декорированную тяжелую ложку и несколько, признаться, волновалась.
– Тай, а в доме Кима много полевок?
Та поперхнулась очередным куском размоченного хлеба.
– Много. Хватит, чтобы по нам ночью не бегали пауки. Ив, в доме Кима ведь много полевок? – обратилась она к чавкающему смешарику.
– У-у, – промычал тот неразборчиво, так как его маленький рот окончательно склеился от сладкой патоки.
– Так, наш мелкий скоро вообще говорить перестанет. Не надо ему больше давать этот десерт.
– А-а-адо! – возмущенно возразили из корзины.
– Угу. Потом вообще одними фурианскими символами изъясняться начнешь, а их понимает только Дрейк. А у меня, между прочим, не так много сил прыгать туда-сюда, чтобы использовать нашего гениального Начальника в качестве переводчика.
О том, что после прыжка в Нордейл за «товаром» силы мои действительно заметно поиссякли, я рассказала Тайре еще в нашем убежище – доме Кимайрана – сразу же после того, как мы вернулись в Руур.
Та кивнула с пониманием.
– Это потому что здесь очень тяжело набирать энергию, – уверила она меня. – Я очень долго училась делать это на Архане, много практиковалась. В Нордейле гораздо проще, там все происходит само собой – наверное, Правитель позаботился об этом. А здесь на восполнение энергии требуется время, иногда очень много времени.
