– Я слышал брань и вижу сильный флер тиаре, – нахмурился надзиратель.
– Да, они очень ругались, господин, – с улыбкой ответила Шейна, – преступники, что с них взять? Никакого воспитания.
– А магия?
– Это я пыталась согреться, – поежилась она. – Здесь так холодно!
А я поняла, что раз нам можно использовать магию, то факт атаки очень сложно доказать. Только очень сильный маг мог понять, что применялось атакующее заклинание, а не любое другое. Такой маг, как комендант. К которому мы не пойдем жаловаться.
Да и он вряд ли поймет, в чем дело: ни одна печать не была активирована. А чистая сила действительно могла быть использована для чего угодно.
Через некоторое время все успокоилось, «Кости» оставили нас в покое, надзиратель ушел. А мы вернулись к недоеденному супу, который уже остыл.
Каждый из нас долго не хотел прерывать молчание. И вот я все же сказала:
– Не хотелось бы второй раз попасть в эргастул.
Лот поднял светлые глаза и кивнул.
– Да и в первый не хотелось бы.
– Хоть мы ничего и не сделали, боги его знают, как бы все повернулось, – продолжила я, заедая хлебом не такую уж мерзкую похлебку.
Лот опять кивнул.
– Кстати, когда меня вели в эргастул… ну тогда…
Парень внимательно посмотрел на меня, давая понять, что слушает.
– Я слышала совершенно душераздирающий вопль, – продолжила говорить. – Ты не в курсе, кого там держат? Я уверена, что это не человек.
Парень слегка нахмурился и закивал.
– Да, ходят такие слухи. Мне старый сосед по камере рассказывал. Якобы комендант держит там какого-то монстра, которому скармливает неугодных заключенных.
Я недоверчиво подняла брови.
– Зачем ему?
– Не знаю, может, жалко тварь. Подобрал где-нибудь в топях. Вот и подкармливает, – Лот улыбнулся, и я поняла, что он шутит. – Это тайна замка. И вряд ли мы ее узнаем. Да и в монстра этого верят только те, кто побывал в эргастуле. Сама понимаешь почему.
– Но я его точно слышала, – сказала задумчиво.
– Может, в соседней камере кто-то кричал.
– Нет, – уверенно покачала головой, чувствуя, как першит в горле. – Это было что-то ужасное. Такой визг и скрежет из челове… – я закашлялась. – Из че… – повторила снова, но тут кашель стал невыносимым. Горло обожгло сильной болью, язык пересох, дышать стало тяжело.
– Что случилось? – испуганно спросил Лот, вскакивая со стула и хлопая меня по спине. Но это не помогало. Я вышла из-за стола, держась за горло, и вдруг упала на колени. В глазах потемнело. Это могло быть только одно:
– Яд, – прошептала я из последних сил, и мир окончательно померк.
«Золотой свет. Помни про семь шагов…» – звучал голос откуда-то издалека.
Больно. В груди было просто невыносимо больно.
Я открыла глаза, и свет резанул зрачки, заставив зажмуриться и отвернуться. Мягкое одеяло укрыло замерзшее плечо, нежно лаская кожу бархатистым ворсом.
«Стоп. Каким ворсом? Тюремные одеяла совсем иные», – поняла я и вновь открыла глаза.
Солнце едва пробивалось сквозь задернутые шторы большого окна, идущего от самого пола до потолка. Я лежала на большой деревянной кровати с огромной резной спинкой в виде скалистых горных вершин. Рядом стояли письменный стол, диван, на полу небрежно расстелилась шкура неведомого зверя.
Я не могла понять, где нахожусь. Слабость одолевала, легкое головокружение настигло меня при попытке подняться. Но я все же пересилила его, встав с постели. Во рту было очень сухо. И даже немного больно. На столике рядом стоял графин с какой-то жидкостью, пахнувшей не слишком приятно. И больше ничего. Я побоялась пить непроверенный напиток. Память подсказывала, что я чем-то отравилась в столовой. И теперь пить все подряд желания не было.
«Интересно, как там Лот? – подумала я. – Не отравился ли он?»
Ноги слабо держали, и, хватаясь за мебель, я прошлась вдоль помещения, осматриваясь. Это определенно был не лазарет. Выглянув в окно, поняла – отдельная башня крепости. И я здесь ни разу не была. Да и не могла быть.
Почти самый последний этаж, высота сумасшедшая. Люди внизу казались маленькими, как муравьи.
Голова закружилась, я сделала шаг назад и оступилась, падая на чьи-то сильные руки.
– Заключенная Фати, вы просто ходячая проблема, – сказал комендант, неожиданно оказавшись в паре сантиметров от моего лица.
Я начала стремительно краснеть и отвернулась. Хватит с меня его безразличия. Я тоже могу быть сильной.
– Обиделась на меня, – констатировал Вайлар неожиданно мягко и, легко подняв меня на руки, понес к кровати.
Осторожно опустил и сел рядом.
– Я рад, что тебе лучше, – сказал он, протягивая мне бокал с напитком из кувшина. – Не самое вкусное зелье, но очень действенное.
Я сморщилась, но взяла. Мне необходимо было прийти в себя. Как можно быстрее. Ненавидела быть слабой.
Хотя с каких пор? Я всю жизнь была слабой, а вот теперь меня это просто бесило!
Залпом опустошила стакан. Приятное тепло согрело желудок, будто обволакивая горло лечебной пленкой. Боль тут же ушла.
– Действительно работает, – холодно заметила я, не глядя на коменданта. Мне нужно было показать ему, что мои чувства – не игрушка. И пусть я для него – никто, со мной нужно считаться! – Где мы?
– В моей спальне, – ответил он, не сводя с меня глаз. Он ждал реакции, которая непременно должна была последовать.
В спальне коменданта Чертога Ночи?
Сердце забилось быстрее, но я не подала виду, все еще не глядя на мужчину. Если бы он знал, как я боялась потеряться в его глазах!
– Благодарю за заботу. Я хочу в свою камеру, – сказала сухо, пытаясь встать с постели, но была остановлена сильной рукой, прижавшей мою грудь к простыне. И слава Солнцеликой, что эта рука лежала поверх одеяла! Но мне казалось, что и сквозь него я чувствую жар мужской ладони.
– Амелия, – тихо позвал он, поглаживающим движением скользнув по одеялу вверх и коснувшись моего подбородка. Мягким движением он повернул мое лицо и заставил посмотреть на себя. И я немедленно залилась краской.
«Вот же, проклятье!» – подумала я про себя так, как приличным дочерям особничих думать не пристало.
– Амелия, я долго размышлял, – мужчина очертил большим пальцем линию моего подбородка. Серебристые глаза вспыхнули странным, опасным светом. – Я действительно испытываю к тебе то, что комендант тюрьмы не должен испытывать к своей заключенной.
Я вздрогнула, не веря своим ушам. Большой палец его руки продолжил свое движение по моему лицу, коснувшись нижней губы и слегка оттянув ее вниз. Мой рот едва приоткрылся, и я судорожно вздохнула.
