Старые воспоминания нахлынули с новой силой. Я больше не была той неуверенной в себе запуганной девчонкой, которая не могла и слова сказать в свою защиту.
И я все рассказала ему. Вайлар молча слушал, не прерывая и не останавливая. По его темнеющим глазам я понимала, что он первый, кто поверил мне, а не уликам и словам свидетелей. А история моя была и банальна, и невероятна одновременно.
Однажды ночью за пару дней до моего совершеннолетия в мои покои зашел отчим. Я спала на своей постели, не предполагая, что может произойти беда. По какой-то непонятной мне причине, мой дражайший родственник решил меня убить, свалив вину на слуг.
Когда он начал меня душить, я сумела вырваться. Ударила его по голове канделябром и сбежала вниз. Где меня поймали подкупленные слуги.
На следующий день я уже сидела в остроге по обвинению в покушении на «немощного старика», неспособного дать отпор молодой преступнице. Слуги дали ложные показания, а разбитая голова отчима послужила уликой. На мне же не было ни следа нападения. Кроме того, княжеская служба моего родственника оказалась ему весьма кстати: дело мгновенно решили в его пользу.
– Ты принадлежишь к древнему роду, не так ли? Фати – очень старая фамилия, – задумчиво произнес Вайлар, выслушав меня.
– Да, но наш род обеднел еще несколько столетий назад. Особняк и голая, неплодородная земля – вот и все, что осталось. А все деньги, которые у нас есть, приносила служба отчима.
– И ты, конечно же, даже не предполагаешь, почему вдруг отчиму вздумалось тебя убивать? – спросил Вайлар.
– Честно говоря, нет. Деньги тут ни при чем. Все мое наследство, которое я должна была получить, не стоит и десятой части его состояния.
Я задумчиво развела руками. Да, отчим никогда особенно меня не любил. Но мне бы и в голову не пришло, что он решит убить. Хорошо, что его предательство больше не ранит мое сердце. Я вообще последнее время испытываю слишком мало эмоций по отношению к своей прошлой жизни.
– Я боюсь, что тебе не все известно, – покачал головой Вайлар. – Но я все разузнаю, и, думаю, эту партию ты сможешь переиграть, Амелия Фати.
– Что вы имеете в виду? – нахмурилась я, не понимая.
– У меня есть определенные рычаги давления, – с легкой улыбкой ответил мужчина. – Думаю, мы сможем доказать твою невиновность.
Сердце пропустило удар. Неужели это возможно?
– Почему вы мне верите? – вдруг спросила я, осторожно заглядывая в загадочную тьму его глаз.
– Потому что так должно быть, – тихо ответил Вайлар, неожиданно склоняясь ко мне. Его руки легли по обеим сторонам от подушки, словно захватывая меня в кольцо. Лицо опустилось к моему, и он прошептал в самые губы: – И ты должна верить мне…
Я вздрогнула, положив руки ему на грудь, желая оттолкнуть этого мужчину, пока желание вновь не уволокло меня в бездну. Но он пересилил неуверенное сопротивление и осторожно коснулся меня тонким, как лепестки тиаре, поцелуем. Он был настолько нежен и ласков, щекоча трепетными движениями языка, бережно захватывая в плен мои губы, что очень быстро я перестала сопротивляться, полностью отдаваясь моменту. Однако из последних сил я собрала рассыпавшиеся осколки разума воедино и прошептала:
– Нет, я не хочу…
– Хочешь, – ответил он так же шепотом, оторвавшись от меня. А я еле сдержала стон разочарования. – Я скоро вернусь.
И исчез в черном вихре, оставив на моих губах обжигающий привкус поцелуя.
Настурция Джармуш заняла его место у кровати. Это соседство нравилось мне куда меньше. Она не прикасалась ко мне и вообще большую часть времени молчала, изредка кидая любопытные взгляды.
– Вам хочется есть? – вдруг спросила я, а женщина остолбенела от такого вопроса, чтобы через мгновение заливисто рассмеяться.
– Да, Амелия, очень, – ответила она, доверительно наклоняясь ко мне.
Возникло непреодолимое желание убежать. Но не станет же она меня есть прямо здесь? В спальне босса?
– Но я предпочитаю кровь мужчин…
Немного отлегло. Хотя я вдруг поняла, что совсем не боюсь. Несмотря на все страшные истории, что были мне известны об упырях, Настурция не пугала. Напротив – вызвала живой интерес.
– И как часто… вы их предпочитаете? – непринужденно поинтересовалась я.
– К сожалению, не так часто, как хотелось бы, – сказала госпожа Джармуш, поведя плечами. – Комендант в этом плане строг. А ведь я умею делать это, не убивая жертву. Мне достаточно нескольких глотков. И даже ран после меня не остается.
Она наклонилась поближе, глядя прямо мне в глаза. И внезапно ее темный взгляд полыхнул алым. Словно кровь налилась в радужки, поглотив даже зрачок. Но всего на мгновение, и снова все вернулось на свои места. А я поняла, что женщина просто играет со мной.
– Хочешь продемонстрирую? – тихо спросила она, продолжая роль страшной вампирши. А я совсем не боялась. Кто бы мог подумать?
– Вы же любите мужчин, разве нет? – спокойно переспросила я.
– Да, – Настурция откинулась назад, видя, что на меня не действует ее спектакль. – Когда пьешь кровь женщины, самой себе кажешься любительницей собственного пола. Это немного неприятно.
– Тяжко у вас с пропитанием, – сочувственно покачала головой я.
Настурция вдруг улыбнулась.
– Теперь да. А раньше мои мужчины сами предлагали свою кровь.
– Сами? – удивилась я.
– Сами, – подтвердила она.
– Но зачем?
– А ты разве не сделала бы все возможное ради человека, которого любишь? Или думаешь, что любишь? – спросила она, не глядя на меня.
А я не знала, что ответить. Десяток минут назад в моей жизни появился вампир, монстр. И теперь я начинала понимать, что он мало чем отличается от людей. Это было странно.
– Можешь не отвечать. Кстати, яд почти полностью вышел, – сказала она вдруг, глубоко втянув воздух. – Ты можешь собираться, я верну тебя в камеру.
– Нашли того, кто пытался меня отравить? – спросила я в ответ.
– К сожалению, нет, и яд все еще не могут идентифицировать наши лекари, – женщина хмуро покачала головой. – Очень малое количество было использовано.
– Значит, средство было сильное… – задумчиво сказала я. – И больше никто не отравился?
– Нет, – покачала головой она. Нам обеим стало ясно, что целью отравления была именно я. – Но Таркон найдет крысу, можешь быть уверена. От первого мага княжества не укроется банальный убийца.
Я пожала плечами.
– А почему первый маг княжества избрал себе участь надзирателя тюрьмы? – спросила я, не заметив, как простой разговор стал походить на дружеский.
Настурция глубоко вздохнула, словно думая, что ответить.
– Эта тюрьма – граница между миром людей и миром монстров. И, если она исчезнет, рано или поздно вслед за ней исчезнет либо первый мир, либо второй… – осторожно ответила она.
