— Боже правый! — услышала я восклицание Бриджит. — Боже, помоги нам! Убереги нас всех от беды!
— В ров ее! — заревел Гриффит Ричардс. — Сбросьте ее в ров!
Он бросился к самому большому окну, схватился за прутья и потянул их на себя что было сил. Раздался грохот выпадающих из оконного проема кирпичей. Оконная решетка подалась, и открылся небольшой просвет, куда можно было протолкнуть ребенка. «Анна — вовсе не ребенок», — пронеслось у меня в голове, но тут Гриффит Ричардс схватил ее и быстро потащил к окну. Анна брыкалась, извивалась и всеми силами старалась вырваться из могучих рук церемониймейстера.
— Остановитесь! — закричала Бриджит. — Только не это!
— У нас нет выбора, — настаивал Ричардс, — иначе мы все погибнем. И вы будете в этом виноваты!
— Выкиньте ее отсюда! — запричитали слуги и служанки, все как один. На их лицах не было страха, а только злость и нетерпение. Гриффит Ричардс был прав — Анну ненавидели.
Если бы с нами был Уилл, он не колебался бы ни единого мига, чтобы спасти нас всех, пусть даже для этого нужно было бы пойти на неслыханную жестокость. «Тогда сделай это ты! — прозвучал мой внутренний голос. — Смелее, не останавливай их, и с Анной будет покончено…»
Ричардс силился вытолкнуть бьющуюся Анну через пролом между решеткой и кладкой. Она сопротивлялась из последних сил и отчаянно звала на помощь Генриха.
— Прекратить! — прозвучал голос королевы Екатерины. Ее церемониймейстер заколебался и через плечо украдкой взглянул на свою госпожу. Потом я услышала, как он пробормотал: «Ну уж нет, с ней надо кончать», — и вновь попытался протолкнуть извивающееся тело Анны в образовавшуюся брешь.
— Прекратить сейчас же! Такова моя королевская воля! Мой супруг никогда не допустит этого! — В голосе королевы зазвучал металл.
Я увидела, как ручищи Ричардса чуть ослабили свою хватку. Он смущенно потупился, но не выпускал пышного платья Анны.
— Мы христиане, а не дикари! Немедленно отпустите эту женщину! — продолжала Екатерина.
Ричардс разжал руки и отступил в сторону. Я заметила, что он взялся за рукоять шпаги. Плача, вся в испарине, Анна сползла из окна обратно в комнату. Никто из нас не пришел ей на помощь — боязнь заразы словно сковала нас.
— Идемте со мной, Анна, — спокойно произнесла королева, повернувшись к дверям. — Я сделаю для вас постель в прачечной — больше вас положить некуда. Я сама буду носить вам еду, если другие откажутся. Снадобья, которые прислал Его Величество, могут вас вылечить, с Божьей помощью. Так что будем уповать на волю Его.
Глава 8
У нас не было врача, который лечил бы Анну и мог бы навещать ее в закутке прачечной в дальнем крыле дворца, куда ее поместили. Анна пожаловалась, что здесь темно и несет сыростью от лоханей и тазов. «Как она может знать, что здесь сыро, — подумалось мне, — если она буквально купается в собственном поту?» Я мысленно побранила себя за такое отношение к больной и дала зарок следовать примеру милосердия и великодушия, поданного нам королевой. Ибо все мы знали — королева спасла Анне жизнь. Ее приказ Гриффиту Ричардсу прозвучал в самый последний момент: если бы она не вмешалась, Анна закончила бы свои дни, захлебнувшись во рву.
И — хотя никто не сказал этого вслух — мы все восхищались Екатериной. Она проявила неслыханное благородство души по отношению к любовнице своего мужа. К той, на ком он собирался жениться.
Кстати, вскоре кардинал Вулси, который, как любил повторять мой брат Нед, имел глаза и уши повсюду, узнал о болезни Анны и прислал к нам во дворец доктора Барчвелла, поручив начать лечение королевской возлюбленной. Доктор оказался высоким, крупным мужчиной с редеющими седыми волосами, от которого пахло его мазями и снадобьями. Их у него было с собой несколько сумок. Сапоги его были покрыты коркой дорожной грязи, а длинный плащ весь в пыли. Мы впустили его во дворец и предложили скромную трапезу из наших скудных запасов. Он почти ничего не говорил, но ел жадно, а когда мы сказали, что вина у нас немного, он только поморщился.
— Мы стараемся сохранить вино для леди Анны и тех, кто еще может заболеть, — объяснила я.
— Ну да! Если только слуги не доберутся до него первыми, — цинично заметил доктор и бесцеремонно распорядился: — Постелите мне где-нибудь. Я не спал двое суток.
Гриффит Ричардс отвел посланца кардинала в комнату перед покоями королевы, чтобы он мог там отдохнуть. Я услышала, как доктор пробормотал: «Огонь! Зажгите огонь в комнате, где лежит леди Анна! Пусть там будет светло», и провалился в сон.
Мы зажгли в закутке прачечной столько свечей, сколько смогли найти, пока там не стало светло, как днем. Считалось, что свет свечей изгоняет недуг и приводит больных в состояние некоего транса, способствующего скорейшему излечению.
Когда доктор Барчвелл проснулся, он быстро умылся, оделся, взял свои сумки с лекарствами и поспешил к больной. Я сопровождала его. Анну, несмотря на то что она была укрыта одеялами, бил озноб, и она выглядела заметно слабее, чем тогда, когда я видела ее в последний раз. Было очевидно, что она покорилась ужасному недугу. Глаза ее были широко открыты и полны ужаса.
Доктор достал маленький кожаный мешочек, оглядел помещение и вдруг метнулся в дальний угол, заросший паутиной. Не боясь укусов огромных пауков, облюбовавших это место, он сорвал их вместе с паутиной, засунул в мешочек и крепко затянул завязки, чтобы отчаянно сучащие ножками насекомые не могли выбраться.
— Привяжите это ей на шею, — распорядился он, передавая мне мешочек. На Анне была золотая цепочка, и я прикрепила к ней этот странный оберег у самого горла.
— У вас есть хлеб? — спросил врач. — Только обязательно нужен черный хлеб, а не белый.
Черный хлеб у нас был, о чем я и сообщила доктору. Мы еще не доели те караваи, которые привезла с собой Бриджит. Я пошла наверх, чтобы взять немного, а когда вернулась, то покрошила хлеб так, как мне было велено. Врач добавил крошки к приготовляемой им смеси трав и жидкостей. В течение следующего часа Анна впала в совершеннейшее забытье, а прачечная наполнилась резкими запахами уксуса, розовой воды, мускуса, полыни и еще чего-то незнакомого мне, что приезжий лекарь добавлял в свое чудодейственное средство.
— Этот целебный состав придумал сам король, — объяснил он мне. — Его Величество клянется, что только с его помощью можно исцелить потницу. Однако это средство не помогло его собственному аптекарю. Бедняга скончался.
Доктор Барчвелл поставил чашу с резко пахнущим снадобьем рядом с узким ложем Анны.
— Теперь остается только ждать, — сказал он.
— Может быть, лучше ее разбудить и заставить выпить лекарство?
— Нет. Лечит именно запах.
Я не осмелилась оспаривать слова ученого человека, а тихо опустилась у постели Анны рядом с ним. Доктор Барчвелл старался не упустить никаких изменений в состоянии своей пациентки. Время от времени он дотрагивался до руки Анны.
