Шэйтассс одобрительно кивнул. Мурена «вежливо» промолчал. Я смущенно ответила:
– Нет…
– Теперь подумай, девочка, через какую дрес-с-сировку и обработку прошел этот иссаэр, и насколько разрушено его сознание после всех лет, проведенных у водных и радужных. – На меня смотрели спокойные змеино-тигриные глаза. – Тебе ведь наверняка рассказали про гибель моей Санарры? – Очень «спокойные»…
– Да… но…
– И ты хочеш-ш-шь впустить подобную особь в дом своего ньера? – Со мной разговаривали как с неразумным ребенком. – Лена, это более чем неразумно! – Нааганит в черной с желтым чешуе и с коричневыми волосами в толстенной косе неодобрительно покачал головой в лучших традициях Дэйрашшша, с чем четвертый лорд полностью согласился. А вот мурена снова промолчала, продолжая следить за каждым моим жестом и словом, и в ее темно-вишневых гранатах плясало странное ожидание, вернее, даже не ожидание, а нездоровое предвкушение какое-то. Вот… урод! Заварил, гад, кашу, а теперь «любуется». «Щедрость» он, видите ли, проявил – подарок за Саффиру. И ведь наверняка знал, что откажут, – не мог не знать. А я, дура, повелась…
Но… Я снова посмотрела на сгорбленную фигуру белого иссаэра возле кресел, явно пребывающих не в духе, Кайдарра и Таарина.
«Анасстан прав… Я ничего не знаю про этого чужака. Кто он… Что с ним делали… Какая у него жизнь… В доме нитхов и ниидов, кроме меня, к нему сочувствия уж точно никто не проявит, даже Анаишшш». Перевела взгляд на колыбели своих притихших, чувствующих множественное присутствие посторонних самцов детей. На Дэйрашшша, под торжественную музыку вписывающего имена наследников в память дома по голографическому экрану-консоли, всплывшему перед нитхом. Анаишшша, тревожно поглядывающего в мою сторону и тоже выводящего горящие яркой зеленью иероглифы, будучи свидетелем и ближайшим родичем энов. Опять на малышей… На чужака, которого Саффин, заметив мой интерес, подтянул к себе за ошейник, а потом, довольно грубо тряхнув, отбросил в сторону, как тряпку.
Демонстративно! Специально! «Тварь!»
Даже вздрогнула.
– А если отдать его Гррану в лабораторию? – озвучила я внезапно пришедшую мне в голову мысль, изо всех сил вцепившись напряженными пальцами в запястье ниида, стараясь выглядеть невозмутимой, наблюдая, как белый наг подтягивает к себе хвост, чтобы принять вертикальное положение. Выражение его лица из-за пелены разметавшихся в беспорядке волос было почти не видно, но… на мгновение, мне показалось, что бездушные сапфиры блеснули тьмой. Как вспышка… и снова безразличное равнодушие. Склоненная голова…
– Под контролем альминов и проверкой на «скрытую угрозу» от «спецов»? – Посмотрела в жгучие черные глаза темного ньера, не обращая внимания на прислушивающегося и чему-то довольно цокнувшего медного нидда и заинтересованное: «Для чего?» от Анасстана.
– Твой красноволосый фанатик после последнего удачного эксперимента с моей кровью, уверена, будет только рад новой задаче, а у Айришша появится мотивация к нормальной жизни – детеныш. К тому же для всех иссаэров – это шанс впоследствии стать дееспособными, а значит, дому нитхов и ниидов – выгода. Вернее, дому Анаишшша, если признаете его лордство по праву первородной крови… – начала уговаривать я ниида, видя, что меня не перебивают, а с интересом слушают, причем и его соправители в том числе. – Так что, мой ньер, принимая столь «щедрое» предложение от лорда Ингарра, мы ничего не теряем. Более того, если в дальнейшем Айришш еще и начнет с нами добровольное сотрудничество… Представь, сколько полезной информации можно вытянуть из его памяти о доме водных и радужных!.. Только без пыток!!! Прошу! – испуганно воскликнула я, заметив нехорошую тень в черных антрацитах, опасаясь, что своей «медвежьей услугой» обреку чужака на мучительную смерть. – Что скажешь?
– Будеш-ш-шь мне должна…
Хм-м, это так заманчиво прозвучало, что я даже улыбнулась.
– Ингарр, так что там насчет подарка? Надеюсь, вам не откажут…
Обжигающий взгляд змеиных рубинов стал мне ответом. Странно… но, кажется, в нем было восхищение…
Следующие минуты ничего особенного не происходило. Лорды перешептывались. Дэй закончил с письменами. Малыши продолжали спокойненько лежать в кроватках, иногда тихонечко издавая тревожное попискивание, обращенное к своему отцу и адди (Прим. авт.: брат отца, дядя), чем мгновенно привлекали к себе внимание иссаэра и раянок, начинающих их успокаивать. Особенно Анаишшш. Вот наседка! Он даже моей малышке любимую игрушку дал, погладив ее по головке. Что-то нашептал Александру. И плевать, что вся империя смотрит – детеныши важнее. И еще… один… смотрит… Так внимательно… тоскливо… обреченно… разумно… Вполне разумно, скрываясь за водопадом белоснежных локонов…
А потом чужак поднял голову и посмотрел прямо на меня – сиреневые озера, полные боли, которые быстро заполнились пустотой и тупым безразличием. И легкий кивок, как отрицание: «не надо». Это что, предупреждение?
– Шэй, ты заметил? – спросила я как можно тише.
– Да.
– И?..
– Разберус-с-сь…
– А…
Продолжить разговор я не смогла. Согласно протоколу, к нашему постаменту потянулась вереница из высокопоставленных нагов в зеленой с синим чешуе для знакомства с наследниками и мной – их ассиэри. Нитхи.
Приветственные речи Дэйрашшшу, его ши-ару, правящим лордам, важно кивающим головой в ответ, Анаишшшу и мне, маленькой со-рин, носящей в своем чреве две самые желанные нааганитские жизни – самочек. Вполне искренние и довольно теплые улыбки на клыкастых трансформированных мордах. Почтение и восторг в змеиных глазах. Гордость за свой дом и то, что я принадлежу именно им – зеленым нитхам.
Признаться честно, мне это даже польстило, как и то, что точно такие же взгляды я ловила и от эбонитовых гигантов в кровавой чешуе, но это уже за Шалисссу и их «обожаемого» лорда. Ну, хоть какая-то компенсация за «нездоровое» внимание от нааганитов из других домов. Впрочем, кадды мне тоже понравились: спокойные, невозмутимые, как и сам Анасстан. Ледды… я уже с нетерпением предвкушала скорую встречу с Лаитой, которая должна была состояться ближе к вечеру, когда со-рин бронзовых прибудет со своей свитой и старшими наследниками ее ньера к закрытой части Бала двенадцати или, как ее еще называли, «доверительной». Остальные же представители змеиной элиты меня пугали и заставляли нервничать. Особенно райххи и аллиды – холоднокровные рептилии, ни в чем не знающие отказа, а мы их сегодня снова дернули за хвост, показав, кого выбрали в супруги Шалисссе и Саффире. Приобретя тем самым новых союзников… Но самым жутким из всех, когда-либо мной виденных нааганитов, мне показался одиннадцатый лорд империи Амморан Таарин. Абсолютно непроницаемый змей, покрытый многоцветной опалово-радужной чешуей. Глаза – змеиная яшма с зеленовато-серебристыми вкраплениями. Довольно красивые… Только вот слишком уж холодные и совершенно безэмоциональные. Такие бездушные и расчетливые, как у машины. А еще заметно пресыщенные. И они… «одарили» меня своим вниманием – гипнотизирующая пустота… Легкий наклон головы и вежливая, словно приклеенная, улыбка…
