– Нет, не хочу. – В моем голосе была твердость, и это несмотря на заходящееся от эмоций сердце. – Мой дом теперь здесь, на Шимморе. Думаете, я так наивна и ничего не поняла? Такой козырь… Вам никогда не добраться до моей семьи. Слышите? Никогда! К тому же хорошо, что я не знаю…
– Знаеш-ш-шь! – Нааганит хищно оскалился, судорожно втянув в себя мой аромат, став тем, кем и всегда был – ищейкой. – Знаеш-ш-шь, девочка, знаеш-ш-шь. Я это чувствую, вижу, слышу, осязаю. Только вот что? Что ты сейчас пытаеш-ш-шься от меня скрыть? Хм-м-м… интерес-с-сно, а твои ньеры о ней знают?
– О ком? – Я была в ступоре, ничего не понимая.
– О твоей «маленькой» тайне… – Подавшись вперед, мужчина с рыжими волосами и красными змеиными глазами передал мне очередной кусок рыбы, следя за моей реакцией и чуть ли не мурлыкая от удовольствия.
По инерции приняла его похолодевшей рукой, чувствуя, как меня начало накрывать паникой. «Что за игру затеял Ингарр? Я ведь ни словом, ни жестом… кажется… Что?.. Что этому нааганиту от меня надо? Что он хочет? Зачем…» Нахмурившись, я положила мясо в чашу и подняла голову…
Двенадцатый лорд империи Амморан стоял и внимательно за мной наблюдал. И на его лице расцветала улыбка – победная.
От нее меня начало тошнить…
– Надин? – Обеспокоенный голос иссаэра и его рука на талии в знак поддержки. – Ты побледнела, и в твоем запахе страх, он тебя обидел? – Набирающий обороты гнев.
– Нет… – Я глубоко вздохнула, желая сбить медного со следа, – просто лорд Ингарр напомнил мне о моих родичах, вот я невольно и разволновалась…
– А разве лорд Ингарр не знает, что, общаясь с чужой со-рин в отсутствие ее ньера, он нарушает правила? – Рядом со мной и Анаишшшем застыла мощная фигура черного ниида, бесшумно приблизившаяся со спины. – И о чем же был разговор, после которого ты теперь вся дрожишь? – Меня властно забрали к себе, одарив довольно скалящегося соправителя уничтожительным взглядом.
– Да так… двенадцатый лорд интересовался моим миром и моей семьей… – начала тихо отчитываться я, судорожно вздохнув и позволив паре слезинок пролиться из глаз, добавляя в голос как можно больше вселенской скорби, – о брате мне напомнил, об Александре, а ты знаешь, как для меня это болезненно… – Понуро опустила голову и начала бездумно теребить черный мужской манжет, всхлипнув пару раз для усиления эффекта и молясь, чтобы мурена засомневалась в своих выводах относительно меня и дальше не копала. – Спросил, хочу ли я домой… – Едва слышно. – А когда я ответила, что нет, мой дом теперь здесь на Шимморе, начал обвинять меня в том, что я, спасая свой мир, утаиваю от вас какую-то информацию… – Подняв голову, без страха посмотрела в суженные от злости и в то же время с интересом за мной наблюдающие глаза своей «бездны». – От тебя, мой ньер… словно это возможно…
Я говорила чистую правду. Только эта правда была между мной и моим лордом, а мурена… а пусть сначала приведет доказательства! И… этот день я ему еще припомню, вернее, Александра…
* * *
Закат давно догорел. На небе, в сиянии звезд, светило две луны. Лениво шелестели волны. Тянуло морской прохладой. Свет над лагерем от силовых установок был приглушен, а костры за ненадобностью затушены. Эканы готовились подняться в воздух, чтобы двенадцатый и восьмой лорды со своими наследниками и альминами могли вернуться во дворец, но… Застывшие по периметру здоровенные мужские фигуры в военной форме четырех домов, зачарованно вслушивающиеся в тишину ночи, не могли сдвинуться с места, чтобы заняться своими делами. Они слушали… нет, впитывали в себя тихий женский голос, напевающий колыбельную для их детенышей, детенышей нааганитов. И это заставляло жестокие змеиные сердца, никогда не знавшие, что такое любовь и тепло той, кто даровал тебе жизнь, сжиматься в непонятной тоске и горечи. Альмины… правящие лорды… наследники каддов и даже избалованные своим отцом и вседозволенностью ниддов – все замерли, слушая маленькую со-рин, не понимая, почему ее тонкий голосок их настолько завораживает и в то же время будоражит холодную кровь. Почему внутри так тепло, спокойно и одновременно все переворачивается от ноющей боли… И почему так хочется запомнить это мгновение и этот день навсегда. Может, потому, что такого больше никогда не повторится? Ведь третий и четвертый лорды и так были слишком щедры, позволив чужим самцам «греться» около своей со-рин, своей поистине уникальной самочки…
Лена… теперь он сможет увидеть эту птичку не скоро, лишь в день родов его будущей ши-ар, если, конечно, не наделает ошибок и наберется терпения, а это, как оказалось, довольно сложно.
– Отец, нам нужно…
Властный жест, приказавший первенцу замолчать.
– Позже, Энгерр. Мы все обсудим позже…
Высокий рыжеволосый нааганит, затянутый в форму медных ниддов, так и не открыл своих наполненных темными желаниями глаз, чтобы взглянуть на старшего сына, а продолжил наслаждаться женским голосом и образом, что рисовало его воображение. Образом обнаженной хрупкой девичьей фигуры, извивающейся на его простынях: под ним… над ним… Сидящей на его кровати с его младенцем на руках – девочкой с темно-красными глазами и вертикальным золотым зрачком, которой поет колыбельную, прижимая к своей теплой упругой груди, наполненной живительным молоком. Лена… с улыбкой смотрящая только на него, своего единственного ньера – Ингарра…
Рыкнув, медноволосый нааганит тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение и вернуть мыслям ясность. Чужая со-рин в последнее время слишком часто занимала его разум. Саффира – вот его цель. Она даст все, что только может желать нааганит. Полноценное слияние и потомство женского пола. Дополнительное влияние в Совете благодаря брачному союзу с домами нитхов и ниидов. Возможно, тринадцатый Обруч власти. Но… в том-то и проблема, что в данный момент Ингарр хотел в свое распоряжение как иссаэру, так и ее мать, и с этим становилось все труднее и труднее бороться.
Землянка была поистине удивительна.
Эта безумная, выходящая за все рамки привычного уклада морская прогулка с ее ньерами… Игра под названием футбол, которая наверняка теперь станет любимой забавой не только альминов, но и его сыновей. Энгерр и Харр уже договорились с наследниками Анасстана при новой встрече продолжить соревнование. А зная натуру своего старшего сына, двенадцатый лорд был уверен, что следующая победа будет за его домом, хотя… песчаные тоже остались недовольны проигрышем нитхам и ниидам и предложили Дэйрашшшу и Шэйтасссу матч-реванш. Третий и четвертый согласились, решив провести игру с разрешения Ингарра во время следующего Бала двенадцати, который состоится как раз в секторе медных ниддов.
Хм-м-м… а если и другие дома пожелают принять участие в новой забаве? Не станет ли это еще одной постоянной традицией? И не слишком ли в последнее время в империи много изменений? Вон уже и пол ребенка начали определять. И прописывать законы для нааганиток. Отмена траурных дней по дарующей жизнь, потому что «право ньера», благодаря вакцине, перестало быть для женщин приговором. Цветы как подарок – смешно. А вот танцы завораживают и возбуждают… Совместный отдых с будущими родичами – полезно и довольно приятно. Уха… Нааганит сыто облизнулся, поощрительно цокнув. И все это благодаря одной маленькой необычной самочке с таинственной планеты Земля. Планеты, о которой Лена и ее ньеры, как выяснилось, все же что-то скрывают. И если раньше у Ингарра насчет этого были только подозрения, то несколько часов назад девочка сама их развеяла. Правильно заданный вопрос наедине, и птичка себя выдала: учащенное дыхание и сердцебиение, бледность, страх и даже паника в резко изменившемся аромате, дрожь рук и взгляд, ищущий спасения у своего лорда. Гнев и жажда вцепиться ему, Ингарру, в глотку от Шэйтассса и аналогичное желание от дис-иссаэра… Мрачный Дэйрашшш после того, как Анаишшш ему подробно обо всем доложил. Обида в ее серо-голубых глазах, и скрытый страх к нему, к двенадцатому лорду империи Амморан, и… желание мести? Нааганит усмехнулся: «А это будет интерес-с-сно». Птичка очень редко показывала свои коготки, а то, что они у нее были, Ингарр в этом уже убедился, и не раз. Достаточно вспомнить все ее маленькие представления…
