Значит – браслета два.
Эмбер говорила правду.
Что же он наделал?!
– Эмбер рассказывала, – услышал Кадар свой голос, – что ее прапрапрабабушка ездила в Константинополь, где ее следы затерялись. Она вернулась домой через пять лет. Увидев у Эмбер золотой браслет с драгоценными камнями, я решил, что она его украла в Лунном павильоне.
– Ты удостоверился, что тот браслет на месте? – с тревогой спросил Мехмет.
– Нет, – через силу выдавил Кадар. – Я был не прав. Боже мой, как я был не прав!..
Сейчас ничего нельзя сделать, понял он холодея. Единственную ниточку, которую она ему оставила – листок с адресом, – он смял и выкинул. Кадар едва не застонал.
– В чем именно, мальчик мой? – задал вопрос Мехмет.
– Во всем.
– Можно попытаться все изменить, – заметил старик.
– Если бы… – Его взгляд упал на камею. – Могу я это взять?
– Конечно, – кивнул Мехмет. – Если твоя Эмбер – потомок Керибар, камея по праву принадлежит ей. И хотя ты не объяснил, в чем дело, я желаю тебе удачи. Ошибки нужно исправлять.
– Вы не возражаете, если я пойду? Мне надо подумать.
– Иди, иди. Похоже, тебе есть о чем подумать.
Кадар пожал руку человека, заменившего ему отца.
– Не скучайте и не болейте.
Да, удача сейчас не помешает, размышлял Кадар, выходя из квартиры Мехмета. Совсем не помешает.
Глава 14
Эмбер планировала найти себе новое жилье, и как можно скорее. Она только что приняла душ и сидела в шелковом халатике в столовой дома своих родителей. Они предложили ей вернуться к ним, когда она рассталась с Камероном.
Но Эмбер чувствовала себя в родительском доме некомфортно. Новость о ее разрыве с бывшим парнем разнеслась по округе. Если на пороге появится хоть еще один сочувствующий, она полезет на стенку.
Эмбер не стала никому объяснять, что ей плохо совсем по другой причине. Ей плохо оттого, что ее считает преступницей Кадар Сохейл Амирмоез – она специально записала его фамилию, чтобы не забыть. Плохо, потому что всего за несколько дней и ночей она безнадежно и бесповоротно в него влюбилась. Но хуже всего, как показалось Эмбер, что Кадар тоже испытывает к ней какие-то чувства. Она прекрасно понимала, что это безумие, но поделать с собой ничего не могла.
Как не могла заставить себя сердиться на Кадара или возненавидеть его за то, что он отобрал у нее браслет и, судя по всему, не собирался возвращать. На сердце у нее были только тяжесть и горечь.
Эмбер покачала головой и сосредоточилась на газете, которую просматривала в поисках подходящей квартиры. Неожиданно в дверь позвонили.
Она тяжело вздохнула, но честность не позволила притвориться, что ее нет дома, и Эмбер, запахивая халат, побрела к двери.
Она набросила цепочку, открыла дверь и… растерянно заморгала, уверенная, что глаза ее обманывают. Но мужчина, стоявший на пороге дома ее родителей, не исчез. Мысли вихрем неслись в ее голове, а дрожащая рука уже сбрасывала цепочку и открывала дверь.
– Как… как ты меня нашел? – выдохнула Эмбер, забыв, что оставила ему адрес.
– Я выкинул листок с твоим адресом, – признался Кадар, – но затем сообразил, что твои данные должны остаться в полиции. Можно, я войду?
Эмбер вспомнила, как она выглядит: мокрые спутанные волосы, халат – и пожалела, что не привела себя в порядок.
А затем вспомнила, как они расстались, и в ней вспыхнул гнев. Именно он придал ей сил и заставил распрямить плечи.
– Зачем? Или ты решил лично отдать то, что принадлежит мне?
Кадар посмотрел ей в глаза, и сердце женщины замерло. Она заметила, что черты его лица заострились, на подбородке проступила щетина.
Эмбер отступила в сторону, позволяя Кадару войти. От его близости сердце скакнуло в груди, а в голове замелькали воспоминания о проведенных вместе жарких ночах.
Она молча ждала, пока он осматривался в гостиной; его взгляд задержался на фотографиях и хрустальных фигурках животных, которых коллекционировала ее мать. Потом Кадар вернулся к фотографиям.
Эмбер попыталась увидеть снимки его глазами. Она и брат в школьной форме. Ее семья на пляже во время рождественских каникул. Свадебная фотография родителей. Ее фотография, сделанная пару лет назад после окончания университета. Она стоит в магистерской шапочке и мантии, с дипломом в руках и браслетом на запястье.
Ей удалось взять себя в руки.
– Можно? – спросил Кадар, протягивая руку к фотографии, на которой был виден браслет. Эмбер кивнула. Он взял ее, подержал несколько секунд и поставил обратно.
– Так ты приехал, чтобы вернуть браслет? – не выдержала наконец она.
Кадар молча достал из кармана атласный мешочек, вытащил браслет и протянул ей. Он его отполировал, сообразила Эмбер. Теперь видно, что это не дешевая безделица, а драгоценность.
Крепко сжимая браслет в руке, она спокойно – знал бы он, чего ей это стоило! – спросила:
– Значит, ты все-таки обнаружил второй браслет в Лунном павильоне?
Кадар лишился дара речи. Он был готов к ее гневу, язвительности, но совсем не к тому, что Эмбер будет общаться с ним так, словно они расстались только вчера.
– Да, – наконец выдавил он. – Но и до этого я уже не сомневался в правоте твоих слов.
«Когда это случилось? Почему ты сразу не приехал ко мне?» – хотелось спросить Эмбер, но выдавать свои чувства она не намеревалась.
– Что заставило тебя поверить, что я ничего не крала?
– Не что – кто. Мехмет.
Глаза Эмбер расширились.
– Мехмет? Каким образом?
– Он рассказал мне историю о молодой женщине, которую подобрали в пустыне. Так получилось, что она стала любимой наложницей султана и прожила в Лунном павильоне пять лет.
Эмбер прижала браслет к груди.
– Я знала это, – прошептала она. – Чувствовала.
Кадар кивнул и протянул ей камею:
– Вот доказательство.
Эмбер взглянула на камею и застыла. Ее глаза стали огромными.
– Невероятно. Она так на меня похожа…
Кадар пересказал все, что поведал ему Мехмет.
Эмбер слушала его не перебивая.
– Спасибо! – порывисто воскликнула она. – Тебе и Мехмету. Теперь я хотя бы немного знаю о том, что было на вырванных страницах ее дневника.
– Ради бога, Эмбер! – не выдержал Кадар, устремляя на нее взгляд, полный муки. – Я отобрал у тебя то, что по праву принадлежит тебе! Ты не должна меня благодарить! Это я должен просить прощения!
Слабая улыбка коснулась ее губ.
