Женщина беззвучно заплакала, и Зимин окаменел лицом, не глядя на Прохоренко, которого ему очень хотелось удавить прямо тут, на месте.
– Идите домой, – повторил он. – Вам скажут, когда приходить. Идите!
Он слегка прикрикнул, женщина вздрогнула, отступила назад. Мужчина подхватил ее под локоть, и они пошли, поддерживая друг друга, согбенные, как два клена, избиваемые ледяным осенним дождем. Дверь за ними захлопнулась, и тогда Зимин повернулся к Прохоренко.
Коллектор слегка подался назад, будто увидел в лице майора что-то такое, что заставило его это сделать. Но тот ничего не сказал, кроме:
– Веди!
И они пошли. Мимо равнодушных охранников, мимо девиц с наглыми, сытыми физиономиями, пробегавших мимо с какими-то бумажками в руках. Перед тем как уйти, Зимин тщательно запер дверь, стараясь, чтобы этого не увидели охранники. Теперь, пока он не сделает то, что должен, – никто не узнает, что случилось в помещении коллекторского агентства. Если только у отсутствующих на месте других коллекторов (вряд ли он уложил всех тварей, ведь кто-то из них должен быть выходной?) нет своих ключей от двери. Но это вряд ли. Скорее всего они имеются лишь у охраны.
На третьем этаже тихо. Нет посетителей, нет проносящихся, как страусы по прериям, девиц в обтягивающих худые и толстые зады черных юбках. Только ковры, мягкий свет светильников, картинки-эстампы, цветы в глиняных, авторского дизайна горшках, полированное дерево и… здоровенные мордовороты в черных костюмах, со свисающими из ушей белыми витыми проводками.
Охрана. Тренированные, умелые бойцы. В руках – пистолеты «глок». Не очень хорошее оружие, есть и получше, но почему-то считается, что охрана богатых людей должна ходить именно с «глоками» – престижно! На их месте Зимин предпочел бы носить «стечкин» – достойный пистолет, может бить и очередями. Или «хай-пауэр» – тоже достойная, надежная чешская машинка. Но вообще – лучше всего «ПСС 7.62». Привычный, к тому же пробивает навылет бронежилет 2-го класса защиты. Зимин с таким и работал. Маленький, легко можно скрыть под одеждой, а то, что у него всего шесть патронов, – так надо стрелять точнее, а не высовывать пистолет из-за укрытия, паля в небесный свод, как показывают в голливудских фильмах.
– Поднять руки! Не делать резких движений! – Голос охранника был спокоен, даже доброжелателен, но видно – одно неосторожное движение, и он разрядит пистолет в Зимина, и что характерно – попадет. По нему видно, что попадет. Никаких голливудских трюков – просто выстрелит в переносицу, и каюк!
Зимин подчинился, медленно поднял руки, затем по команде охранника повернулся к стене и положил на нее руки. Сзади возникли еще двое парней, как близнецы, похожие на первых, такие же статные, такие же бритые головы, внимательный ощупывающий взгляд, черные костюмы с белой рубашкой и галстуками. Профи. «Девятка» или что-то подобное. Лица не криминальные – обычные «бритые затылки» средней степени развития.
Один подошел на расстояние шага, извлек из внутреннего кармана металлоискатель и быстро провел по бокам Зимина. Само собой – прибор заверещал, почуяв пистолеты, финку и запасные обоймы. Тогда телохранитель принялся обшаривать уже вручную, извлекая из карманов весь зиминский арсенал. Этого Зимин и ожидал.
Резко повернувшись, он захватил охранника левой рукой, прикрываясь им как щитом, и когда пуля, предназначавшаяся ему, ударила в тело охранника, сделал два выстрела в сторону подходящих справа телохранителей. Обе пули попали в цель – одна вошла в переносицу, другая в лоб. Хорошие выстрелы, если учесть, что стрелял из незнакомого оружия, сжимая левой рукой горло охранника, и слева в него палил второй, оставшийся в живых член группы захвата.
Третий выстрел ушел в пустоту – охранник все время перемещался, «качая маятник», и тогда Зимин изо всей силы метнул в него тело обмякшего «щита». Все равно от него толку уже не было, а держать на весу мертвое тело было довольно тяжело – килограммов сто в парне, не меньше!
Стокилограммовый снаряд сбил противника с ритма. Он прыгнул в сторону, чтобы тут же нарваться на девятимиллиметровую пулю «макарова», не пробившую его бронежилет, но нанесшую такой мощный удар, что его можно сравнить с ударом кувалдой.
Два ребра треснули, как сухие ветки, и их хозяина отбросило назад, будто ему под дых врезали ногой.
Это только в плохом кино после попадания девятимиллиметровой пули герой вскакивает и счастливо смеется. Если, конечно, у него не бронежилет четвертого класса защиты, больше похожий на космический скафандр. После попадания в тело пуля не пронзает кевларовый бронежилет. Но ведь куда-то она должна деть свою кинетическую энергию? И получается так – дырки в теле нет, а человек может быть мертвее мертвого. Убит.
Спрашивается, зачем тогда носить бронежилеты, которые не спасают от удара пуль? Спасают. Если пуля не в упор, если она идет вскользь или рикошетом, на излете, опять же лучше получить двухкилограммовой кувалдой под дых, чем пулей, которая пройдет через живот и переломит позвоночник, попутно развалив печень или желудок. После переломов ребер и ушибов внутренних органов выживают, а вот после таких разрушений…
Охранник не потерял сознания после удара в печень, но оказался на полу, возле стены, и полностью потерял ориентацию в пространстве после болевого шока – пуля пришлась как раз в область печени, вызвав шоковое состояние.
Зимину оставалось лишь поднять пистолет и всадить пулю прямо в макушку этому парню, сидевшему с остекленевшими глазами и судорожно втягивающему воздух широко раскрытым ртом. Брызнула кровь, разлетелись кусочки кости, мозга – пуля снесла часть черепа, как и положено тупоносой девятимиллиметровой пуле.
В ближнем бою «макаров», с его достаточно мощными патронами и крупным калибром был очень неплох. Вот если применять его с расстояния метров пятьдесят или сто – пукалка, из которой попасть довольно проблематично, практически невозможно, а с десяти-пятнадцати метров и тем паче с трех – отличная пушка, мощная, компактная, надежная.
Зимин выщелкнул магазин – там оставалось еще пять патронов. Он достал новый, полный, вставил на место потраченного. Теперь в пистолете девять патронов – один в стволе, восемь в магазине. Восемь пуль – восемь трупов. Так должно быть. Так учили.
«Глоки» брать не стал – не любил их. Достал из кармана еще один «макаров», проверил, взял в левую руку. Теперь готов.
Прохоренко лежал на полу, накрыв голову руками. Зимин ткнул его ногой, коллектор вздрогнул, и майор тихо спросил:
– Где кабинет Головченко? Вставай, покажешь.
Прохоренко быстро, как краб, зашевелил конечностями, потом встал на ноги и, пошатываясь, побрел вперед, остановившись через несколько секунд перед высокой дверью с золотой табличкой на уровне лба: «Головченко М. Ф.».
– Тут! Только это…
Он не успел договорить. Зимин схватил его за шиворот, одновременно рывком открыв дверь, и буквально вбросил внутрь приемной, отступив в сторону, прижавшись к стене.
