Их ждали. Трое мужчин – с автоматами наперевес, в центре – тот, кто представился Конкиным. Но не это было главным. Рядом с Конкиным, справа от него, – местный. Сразу видно – на голову ниже, смуглый и одет как все местные: широкие штаны-юбка, вроде самурайских, цветастая рубаха, поверх нее кольчуга-безрукавка. На голове – то ли золотой, то ли позолоченный обруч, в центре которого сверкающий камешек наподобие тех, что висели на подвеске Хелеаны.
Слева – двадцать человек. Тоже местные и тоже вооруженные – длинные узкие мечи, кинжалы, у троих – причудливо изогнутые луки, стрелы на тетиве. Натянуть – и через секунду стрела уже у тебя в груди. Ни тебе предохранителя, ни тебе досыла патрона в патронник – быстро и не менее эффективно, чем «макаров» или «ТТ».
Калитка позади делегации грохнула, отрезая ее от внешнего мира и от жизни. Охранники Хелеаны тут же обступили ее с боков, мгновенно обнажив мечи, а Слюсарь тихо присвистнул:
– Фью-ю-ю… писец! Попали! Чуешь, чем пахнет?!
– Чую… – Зимин подобрался, готовый к бою. Не зря его мучили плохие предчувствия, ох, не зря! Только куда ему было деваться? Что он мог сделать? Сказать: «Я не пойду»?
– О-о-о-о… сама госпожа Хелеана! – Человек с обручем шагнул вперед, и телохранители Хелеаны дернулись, встав в боевую позицию. – Неужели Величайший решился отправить во вражескую крепость любимую жену?! Главного советника?! Видишь, господин Конкин, эту даму? Знаешь, кто это такая? Нет, не знаешь! Это тот хвост, который вертит собакой! Это та сука, которая управляет Властителем, и значит – всей Империей!
– О как! – Конкин недоверчиво помотал головой. – Да не может быть! Чтобы такая… хм-м… сама пошла?! Ты ничего не путаешь?
– Я никогда ничего не путаю! – Человек с обручем презрительно выпятил губу. – Ничего и никогда! Это Хелеана, жена Властителя! И теперь у нас есть великолепный камешек на весах! Он ради нее сделает все, что угодно!
– И отречется от престола? – Конкин снова недоверчиво помотал головой. – Что-то не верится…
– Отречется – это нет, – не смутился человек с обручем. – А вот время потянуть – потянет! А тем временем мы сделаем так, чтобы вернуться ему было некуда! Работа уже идет.
– Ты ничего не говорил о заговоре! – нахмурился Конкин. – Мы как договорились? Забыл? Мы вливаемся в твою армию – с нашим оружием. И за это получаем то, о чем договорились. А теперь что? Бунт против правительства? Заговор? Как это понимать? Вообще-то я хочу вначале выслушать то, что нам скажет первый человек государства! Как я понял, история мутная, а потому…
– Им нельзя верить! – ясным, звонким голосом бросила Хелеана, делая шаг вперед. – Это Дом Синуа, вероломные твари! А мой Властитель предлагает вам стать шестым Домом! Великим Домом! Со всеми правами Домов!
– Врет! Врет, сука! – Человек с обручем тоже сделал шаг вперед и впился ненавидящим взглядом в скрытые вуалью глаза девушки. – Тварь! Иноземная тварь! Сдохнешь, тварь! Взять ее!
– Стой! – крикнул Конкин, но было уже поздно. Все закрутилось, завертелось, замелькало. Люди метались, подбадривая себя яростными криками, размахивали поблескивающими в лучах солнца клинками, и через несколько секунд делегация Хелеаны была прижата к стене. Один из телохранителей мешком лежит на мостовой, другой зажимает рану на повисшей плетью левой руке. Долго не протянет – красная струйка выбивается из-под сжатых пальцев, скоро он истечет кровью окончательно и рухнет бесполезной грудой мяса.
– Чо делать-то?! – Слюсарь беспомощно оглядывался по сторонам, белый как полотно. – Кранты нам, похоже на то!
– Похоже на то… – Зимин посмотрел вправо, на калитку в воротах – она была перекрыта. Десять человек. В броне, с мечами, копьями – очень неприятными копьями, с листовидными, острыми, как мечи, наконечниками. Двое с луками – тетивы натянуты, стрелки ждут команды. Никаких шансов. С этой стороны аборигены с мечами и копьями, с той – Конкин и его люди с автоматами. И самое главное – непонятно, где прокол? Как местные оказались здесь, в тюрьме?
– Стоять! – Очередь из автомата, визг отрикошетивших пуль. – Назад! Я сказал – назад! – Конкин перевел ствол автомата влево, направив его на толпу нападавших. – Отойдите от них! Это переговоры! Нельзя нападать на парламентеров!
Вж-ж-жик!
Стрела вонзилась в лоб капитана, стоявшего рядом с Конкиным, а со стены прямо ему под ноги свалилась женщина-охранница – тоже со стрелой. Только в груди.
– С-суки! – Конкин припал на колено и начал короткими очередями выносить всех, кто представлял собой хотя бы и потенциальную угрозу. Всех, кроме Хелеаны, ее охранников и двух бывших зэков, прижавшихся к стене.
Рожок опустел за считаные секунды, Конкин выщелкнул его из гнезда, перевернул, воткнул новый, привязанный к нему скотчем, и встретил огнем выбежавшую из-за здания новую волну нападавших. Их было много. Очень много. И майор понимал – ему конец. И яснее ясного это стало, когда с крыши корпуса А ударил снайперский выстрел и Василич, который прикрывал ему спину, забрызгал майора мозгами и кровью.
Щелкнул затвор, майор подхватил автомат Василича и бросился вперед, к выходу, стреляя одиночными выстрелами в тех, кто перекрывал отход группе Хелеаны. Они частично попадали, частью разбежались в стороны, и тогда Конкин завопил, указывая рукой на калитку:
– Хрен ли стоите?! Бегом, открывать! Наружу! Скорее!
Зимин сообразил первым. Схватил с мостовой меч, кинжал с пояса мертвого охранника и бросился к калитке, готовый к бою.
Нападавшие, надо отдать им должное, быстро опомнились, и на Зимина наскочили сразу двое – один с копьем, другой с мечом. Если бы не его годами отточенная реакция – тут бы ему и конец. Нападавшие были быстры, очень быстры. Почти так же быстры, как Зимин, и ко всему прочему – они были умелыми бойцами, и именно тем оружием, которое держали в руках. Зимин же никогда не сражался мечом – длинной железякой, совсем не похожей на боевые ножи спецназа. Его не учили сражаться мечом, но… саперная лопатка – это тоже оружие. И ей Зимин умел не только копать схроны.
Он уклонился от секущего удара в шею, поднырнул под руку и молниеносно вонзил меч в живот нападавшего, пробив им кольчугу, будто картонную обертку.
Кольчуга не предназначена держать колющие удары, это знает любой человек, мало-мальски разбирающийся в воинском деле. А еще всем известно, что кратчайший путь – это прямая линия. Колющий удар, нанесенный опытной, сильной рукой, можно только парировать либо поставить на пути клинка что-то вроде щита либо стальной пластины вроде рыцарских лат. Здесь лат не было. Только кольчуги, уберегающие от секущих ударов. И Зимин не собирался упражняться в фехтовании – только убивать. Некрасиво, грязно и эффективно.
Второго он достал снизу, с мостовой, прыгнув рыбкой вперед и вонзив кинжал в пах – кровь брызнула ручьем, противник отчаянно завопил, роняя копье, хватаясь за самое драгоценное, что есть у мужчины. Зимин же уже бежал дальше, туда, где выход перекрывали пятеро бойцов – эти были экипированы посерьезнее: на груди стальные пластины, в руках – меч и щит, головы в шлемах, закрывающих лицо почти до самого подбородка.
