Секунды две царила тишина, потом Уонг слегка охрипшим от волнения голосом ответил:
– Господин мой! Враги купили одного из командиров оцепления, и он приказал своим солдатам перейти на сторону врага. Ночью он со своим отрядом вошел в крепость, предварительно пропустив в нее некоторое количество заговорщиков. Какое именно – выясняется.
– Ты послал за его семьей? – бесстрастно спросил Властитель, глядя над головой советника.
– Да, мой господин. Сразу же, как выяснил, кто виноват в проникновении врага. Но он успел спрятать семью. Мои агенты сейчас ищут их, как только найдут – доставят сюда.
– И это не успели сделать… – бросил Властитель, метнув в советника тяжелый, как бронебойная стрела, взгляд, – еще чем порадуешь, мой Дарс?
– Я заткнул дыру в оцеплении, заговорщики в крепости сидят крепко, уйти оттуда нет никакой возможности. Если только по воздуху. Но все драконы принадлежат тебе, господин! Так что на самом деле порадую. Кроме того, верные тебе гвардейцы отбили атаку на твой дворец. Заговорщики отступили в поместье Дома Синуа, как и предполагалось. В заговоре участвуют три Великих Дома и десяток Малых Домов. Тех, что с ними в родстве. Численность армии заговорщиков приблизительно пять тысяч человек. Точнее сказать пока не могу, но скоро будут точные данные – лазутчики уже работают. Три тысячи осадили дворец, две тысячи идут сюда из Камиллаха и прибудут примерно завтра к полудню.
– Маги? Сколько у них магов? Гильдия участвует в заговоре?
– По моим сведениям – нет. Но маги у них имеются, и количество их достаточно для того, чтобы попортить нам нервы.
– Сколько заговорщиков в крепости?
– По моим сведениям – около пятисот.
– Пятьсот?! И они смогли пройти?! И теперь у них оружие чужеземцев?!
– Да, мой господин. – Уонг низко склонил голову и наклонял ее до тех пор, пока не коснулся лбом ступеньки трона. – Моя вина! Не разглядел заговорщиков у себя под носом!
– Точное количество бойцов у нас?
– Тысяча сто пятьдесят три. И с нами четыре самых сильных мага. Кроме того, три дракона. Было четыре, но один погиб в крепости. Остальные драконы держат оборону дворца, но пять драконов скоро будут здесь. Так что получается две полные четверки. Я бы отозвал всех драконов, господин, зачем они при защите дворца? Да пусть грабят, мы новый построим! Главное – защитить тебя!
– Там библиотека. И там сокровищница, – задумчиво сказал Властитель, постукивая пальцами левой руки по узорчатому золоченому подлокотнику. – Ты прекрасно знаешь, что, если они лишат нас денег, армии платить будет нечем и эти жадные ублюдки разбегутся. Солдат живет от жалованья до жалованья, и если не получает его вовремя – начинается разброд и шатание. Не зря эти твари попытались лишить нас денег – в первую очередь. Не на нас напали, а на дворец! Видимо, рассчитывали, что смогут легко его взять – ведь я увел половину гвардии. Впрочем, зачем это тебе рассказываю? Ты и сам все знаешь.
– Ты не мне рассказываешь, господин. Ты думаешь вслух. Позволишь, я приглашу беглеца? С ним поработали лекари, и теперь он может говорить. Совсем здоров.
Властитель едва заметно кивнул, Уонг встал и, не поворачиваясь спиной к господину (показать зад Властителю – смерть!), попятился к двери. Через минуту перед троном стоял на коленях крупный мосластый мужчина с осунувшимся хмурым лицом. Он смело смотрел в лицо человека на троне и скорее всего не понимал до конца, кто перед ним сидит. Но по большому счету это было не важно.
– Кланяйся Величайшему! – Уонг потянулся к чужеземцу, схватил его за затылок и попытался согнуть голову. Тот лишь сверкнул глазами, что-то сказал сквозь сжатые зубы. Что – непонятно, но по смыслу – выругался. Непокорная скотина!
Уонг потянул из-за пояса кинжал, чтобы ткнуть строптивца в бок (не до смерти, а чтобы знал свое место!), но Властитель остановил:
– Оставь его, Дарс. Я сам с ним поговорю.
Властитель посидел молча секунд двадцать, пристально вглядываясь в незнакомца, легонько кивнул, будто подтверждая мысли, и негромко, приятным, обычным своим голосом спросил:
– Как твое имя, чужеземец?
– Дмитрий Конкин… – после небольшой, почти незаметной паузы ответил чужеземец.
– Я Властитель Империи Арозанг. – Величайший был на удивление любезен, будто знакомился с равным себе правителем другого государства. Впрочем, как ни странно, что-то такое и было на самом деле – в отличие от заключенных их главный надзиратель был свободным человеком, мало того, имеющим полноту власти от своего господина. То есть фактически кем-то вроде посла чужеземцев. – Ты не пояснишь нам, как в твоем замке оказались наши враги, заговорщики, и почему ты бежал от своих подданных? Что у вас произошло?
Конкин кивнул, его жесткое, волевое лицо осунулось и стало еще жестче. Все пронеслось перед глазами, как будто произошло минуту назад…
* * *
– Ох… ох… ох… о-о-о… ты все?
– Ага…
– И я все…
– Ну и хорошо. Хм-м… тебе хорошо было? Я давно тебя хотел спросить… я лучше твоего мужа трахаюсь?
– Вот черт! Вот вы, мужики, все-таки дуболомы! Ну кто спрашивает такое, да еще и в самый интересный момент?! Все смазал… Я уж и забылась, и вот!
Настя скользнула с постели, привычно подставила руку к низу живота, чтобы не запачкать простыни. Подтерлась куском туалетной бумаги, стараясь отрывать поменьше – откуда здесь ее взять? И воды нет… Пришлось обтираться тряпочкой, воду из кружки. И скоро вода совсем испортится – не то что пить, и мыться противно будет!
Конкин лежал расслабленный, наблюдая за перемещениями любовницы. Хороша, чертовка! Тело – как у модели! Ну как вот в обычной деревеньке на далеком севере могло зародиться эдакое чудо?! Каждый раз, когда Конкин занимался с ней сексом, у него было ощущение, что ворует что-то сладкое, запретное, то, что ему никогда в жизни бы не досталось!
Настя была белой, как… сахар! Сквозь едва ли не прозрачную кожу проглядывали тонкие сосуды, и стоило как следует прижать кожу жесткими пальцами, неминуемо оставались подозрительные синяки. Потому когда Конкин пытался своей лапищей помять ее небольшие, упругие груди, ничуть не испорченные кормлением ребенка, Настя отбивалась, фырчала и ругалась – едва не матом.
Впрочем, иногда она ругалась и матом – когда входила в раж. Ей очень нравилось, когда Конкин насаживал ее «по-собачьи», держа за ягодицы, забуриваясь так, что у другой женщины давно бы все вывернулось наизнанку. Несмотря на свою субтильную внешность и тонкую, чувствительную кожу, Настя была довольно крепкой и весьма любвеобильной женщиной, не чуравшейся экспериментов в сексе. Возможно, потому они с Конкиным и сошлись.
Впервые ЭТО произошло у них прямо в его рабочем кабинете, когда он, потеряв разум от чистого запаха ее тела, от глаз, больше подходящих оленихе, а не охраннице особого режимного объекта, сгреб Настю в охапку, бросил на стол, сорвал трусы и вонзился в нее со всей страстью обезумевшего самца, не думающего о последствиях, мечтающего лишь об одном – как можно обильнее излиться в приглянувшуюся ему самку.
