– Б-бе-еги-и, – тянулся голос Светы в будто бы застывшем времени мира.
Во времени, где привычную скорость имели только двое – черное облако и мальчик, его призвавший.
Дикий скрежет сминаемого ржавого металла возвестил окончательное прибытие Твари в мир.
– …моих врагов.
И тут же вопль повторился вновь – мальчишка, слабый, маленький перед разросшимся до уровня двухэтажки мраком, схватил его плоть перстнями.
– Заткнись.
Звук прекратился.
– Федор! Отойди! – остановилась рядом Света, пробуждая щиты и готовясь к смертоносной атаке.
– Спокойно, – устало ответил младший Самойлов. – Уже все.
– Э-эт-то что такое?!
– То, что обитает под кроватью.
– Зачем?!
– Сейчас оно пойдет и спасет моего брата, – сквозь зубы произнес Федор. – Пойдет и спасет! Иначе я уничтожу его самого!
Тварь дернулась под сжавшейся рукой со вспыхнувшими перстнями и простонала, как несмазанная дверная петля.
– Мать не спас! – ударил мальчик второй рукой, уже не скрываясь плача. – Только посмей! Не спасти! Максима!
От каждого удара Тварь съеживалась, а после последнего уже уступала Федору ростом.
– Там еще Артем, – ворохнулся в Свете вассальный долг и тут же был погашен заботой об опекаемом. – Федор, не надо. Ты не успеешь, – увещевала она, нервно поглядывая на мрак. – Они справятся раньше, чем ты добежишь.
– У того, что живет под кроватью, много обличий, – потер Федор щеку, оставив кровавый развод от пальцев. – Вырасти крылья! – ударил он монстра.
Тварь поспешила преобразиться, формируя туманные кожистые плоскости в десяток метров каждая. И седло для пилота.
– Артема не тронет, – решительно произнес мальчишка. – Я прослежу.
– Стой! А я? – растерялась Света.
– Вот. – Спохватившись, Федор одной рукой выудил из внутреннего кармана мышку. – Охраняй Лучинку.
Девушка словно сомнамбула приняла мышь и прижала руку с питомицей к груди.
Федор подхватил с травы жемчужный браслет и пару перстней, а мгновением позже небо в вышине стало еще чернее от взлетевшей к облакам тьмы.
– Так не пойдет, – встряхнулась Света.
Положила мышку в оставленный Максимом пиджак, зацепив ниткой пуговицу пиджака и часть конструкции из проволоки на Лучинке. Впрочем, если захочет – перегрызет и ее.
– Если умная, останешься здесь, – закусила девушку губу до крови и с тоской посмотрела в сторону чащобы. – У тебя хоть выбор есть.
Девушка в бело-сером платье рванула в сторону леса.
Где-то там, в лесу, верхушки деревьев тронул первый порыв начинающейся грозы.
Глава 30
Три широких шага между отпечатками огромных лап, выдох. Не нужно было вспоминать обратный путь, искать в памяти приметные деревья или считать повороты. Дорога лежала вдоль следов, по рукотворным просекам лабиринта. Лес такую тушу принять не смог, никакие хитрые тропы не вместят этого зверя.
«…ставьте парус, ставьте парус…» – куплет нехитрой песни из детства забирал выдох.
Скоро, совсем скоро появится цель. Потому что оттуда уже раздавался разъяренный рев, прорываясь сквозь тревожный шепот ветвей, раскачиваемых ветром.
Тревога передалась и мне. Много ярости в медвежьем крике, гораздо больше, чем оставалось там врагов.
– Заберу Пашку, и сбежим, – поделился планами с широким деревом, замершим перед последним поворотом.
Рука отдыхала на шершавой коре, дыхание восстанавливалось, а я осторожно выглянул за поворот.
Широкая поляна, гораздо больше той, на которой нам довелось ночевать. Метров триста в ней, достаточно для винтокрылой машины, замершей у дальнего края. И более чем достаточно, чтобы вместить участников сказочного противостояния.
Рвали синий купол черные когти, пытаясь пробраться к шеям четверых бандитов за защитой. Их должно было быть шестеро, но двое лежали на траве поодаль, сломанные медвежьей лапой, втоптанные в землю.
На остальных внезапности не хватило, и теперь оставшиеся уверенно огрызались, тесня магического зверя, в бешенстве полосующего волшебную преграду.
Раз за разом бил по медвежьей шерсти огненной кнут, закручиваясь вокруг тела и сжимаясь до медвежьего стона, а потом рассыпался искрами со звуком лопнувшей струны. Громко щелкали короткие автоматные очереди, в упор всаживаемые двумя бандитами из-под защиты щита, взлохмачивали густую шерсть на теле зверя, тревожа и раздражая его, не давая обратить внимание на нечто более важное, что Артем в зверином обличье видеть не мог и отчего мне отчаянно захотелось его окликнуть. Земля под медведем чернела и стремительно становилась все более вязкой, с каждой секундой все неохотнее отпускала лапы. Вот она уже провалилась на пять сантиметров вниз… Но совсем не было времени досматривать противостояние добра и зла до конца.
Это не сказка, тут все наоборот. И чудовища выглядят людьми, а человек – симпатичным мохнатым зверем. Одиноким героям тут не место, победой будет просто освободить друга и не пропасть самим.
– Держись, – произнес я одними губами, обратив внимание на распахнутые дверцы вертолета.
Никто не присматривал за ценным грузом, знакомым ботинком выглядывающим в просвете. Но по поляне не пройти незамеченным, а дальний выход вполне может затеряться так далеко в лабиринте, что обходить – дело гиблое.
Оценив шансы, я ввинтился в переплетение молодых и старых деревьев, высохших кустов и пожелтевшей травы. Этот участок чащобы я как-нибудь пройду.
Рывок за рывком, оставляя на злых ветвях клоки одежды, я шел к намеченной точке. Треск ветвей не имел значения, звуки тонули в медвежьем реве, автоматных выстрелах и хлестких щелчках огня. Сила, призванная служить щитом и помогать проламывать непокорные сучья, казалась искрой на фоне пожара смертельного поединка.
Еще несколько шагов до края поляны с другой стороны от схватки. Еще совсем чуть-чуть, и один друг будет спасен, а другой сможет избежать подготовленной для него западни.
Оглянулся на миг – зверь погрузился в черную землю уже на полметра, этого он не мог не заметить, но продолжал раз за разом биться о щит, желая отобрать жизни тех, кто стоял за изрядно побледневшей завесой. Опаленная шерсть устало вздымалась от тяжелых вздохов. После каждого удара огнем в реве отчетливо проступал стон боли, но и те, кто был за преградой, тоже не выглядели спокойными. В тревожных движениях автоматчиков то и дело поворачивающих головы к двум бандитам в центре, отчетливо проглядывал страх. Ведь цвет щита – почти белый, а зверь продолжает жить.
– Должен жить! – зло прикусил я губу, проламывая грудью очередные заросли.
Опасение за друга придало сил, и несколько метров до дальнего выхода удалось пройти за несколько секунд. Спешно добрался до дверцы вертолета, дернул беспамятного Пашу на себя и, закинув на плечо, вновь вломился в лес.
