– Домой, – назвал я ему свой город, улицу и дом.
– А родители где? – не торопился он вывести машину на дорогу.
– Там же.
– Давай им позвоним? Пусть знают, что едешь? – с тщательно скрываемым волнением произнес он.
– Было бы замечательно, – вежливо поблагодарил я его и продиктовал номер.
По телефону закономерно попросили меня пристегнуть (а я, между прочим, и сам не забыл), а также сориентировали на гостиницу, где жил Федор, и попросили немедленно с ним связаться.
– Федор, я еду к тебе на фуре с котом.
– …
– Нет, не настолько огромным, но весьма представительным, – почесал я довольного Машка. – Да нет в больнице никаких проблем. Стоит на месте. Честно. Даже стеклышко не выбито. Там просто кто-то важный решил на меня посмотреть, а я на него – нет. Тут ему не зоопарк, хоть все двери и закрыты.
А чуть позже нам позвонили и круто развернули в аэропорт, где слегка ошарашенный водитель узнал, что ехать домой ему не трое суток, а всего пару часов.
Светлое помещение впечатляющих размеров, скромно наименованное в плане дворца «детской комнатой», могло бы служить спортивным залом небольшой школы. Впрочем, большую часть его объема занимали вещи хоть и полезные, но настолько редко используемые, что касались их только слуги, стиравшие пыль с музыкальных инструментов и спортивного инвентаря. Вечная беда старших родичей, желающих увидеть в ребенке пробуждение собственных талантов, музыкальных или художественных. Вот и стояли мольберты, рояли, саксофоны, ударные установки, подаренные лицами столь высокими, что выкинуть их никак нельзя, но, чтобы оставить, выразив внимание и уважение, аккурат и нужна столь огромная комната. К счастью, спать молодой принцессе клана было дозволено в апартаментах поскромнее.
Время частенько обращает тайны в пустяк. Так и факт существования пророка в родном клане с годами стал известен большому кругу людей. Они же носили подарки, пытаясь исподволь выгадать благорасположение принцессы-видящей, заодно испрашивая о «пустяках». Принцесса же с удовольствием принимала подарки и охотно делилась своим видением будущего, которое, увы, куда чаще оказывалось неверным, чем наоборот. Даже брошенная монетка – и та могла служить более надежным ориентиром.
«Слабый пророк», – с разочарованием, но одновременно скрытым ликованием, завязанным на собственные недостатки и боязнь их огласки, решали родичи и забывали дорогу в дальний дворец.
«Слабый пророк, – охотно соглашалось руководство клана, с горестью качая головой. – Но ведь наша кровиночка, принцесса родная. Ведь за то и любим».
Слабый пророк устраивал всех.
Даже император, пронюхавший откуда-то о пророке, пытался было протянуть загребущие руки к Юсуповым. Руки отбили, но согласились на пару встреч за дикую сумму в виде подарков.
Наткнувшись на глуповатую девчонку, тут же начавшую молоть лютую чушь при высоких аудиторах ее величества, император тут же успокоился. У императора своих сумасшедших не счесть. А так талантливо сыграть дурочку – это гением надо быть, а не четырнадцатилетней малявкой.
Собственно, отец Ксении скромно полагал ее гением, не забывая добавлять: «Вся в меня».
С женихами вот после восемнадцати будут проблемы – начнут испрашивать ее руку всякие, полагая, что избавят своим предложением клан от убогой. За солидное приданое, само собой. Не зная, что покушаются на главный алмаз, главную ценность рода и клана. Но это будет позже, а пока у девочки шла нелегкая пора юности, бунтарства и революций в третьестепенных странах, в которых всякий раз побеждали истинные рыцари, спасавшие прекрасных дам и после победы уверенно заводившие свою страну в экономическую пропасть. Но потом романтические романы у Ксении отобрали. Или сама переболела и отказалась, когда поняла всю важность здорового цинизма и меркантильных взаимоотношений для блага семьи и государства. Сейчас ей подсунули исторические книжки, как кладезь чужого опыта и ошибок. И вроде помогало – особый отдел клана, исполняющий приказания юной принцессы, убавил активность международной деятельности.
Сам же «манипулятор» и «гений клана», как и во все времена, проводил время на мягких подушках, с большой книгой на коленях. Позади Ксении разместилась верная подруга-погодка Мэй и занималась роскошными волосами принцессы – расчесывала их с таким видом, будто священнодействовала, исполняя нехитрый ритуал с видом чемпиона, получившего великую милость за титанический подвиг.
– Привет! – бодрым шагом вошел в комнату через потайной ход крайне живой и деятельный старик, которого еще пару десятилетий назад звали князем Юсуповым, присовокупляя не менее двадцати пышных титулов, как полученных самостоятельно, так и доставшихся в наследство.
Но для хозяйки этой комнаты он звался совсем просто.
– Здравствуй, дедушка.
– О, мифы Древней Греции? – Чмокнув любимицу в макушку, старый Юсупов мельком отметил наполнение страниц и, не дожидаясь ответа, энергично прошествовал к телевизору на одной из стен.
– Ага, про Микены и первых царей.
– Здорово, – отделался дед общей фразой и жестом опытного убийцы воткнул в бок телевизора флешку. – Я ненадолго, скоро обратно. Но обязан был тебе это показать. Так… Сейчас… – пощелкал он боковыми клавишами, выбирая источник информации на носителе. – Видела, а?
С гордостью повернулся он к внучке.
На экране отображалась картина Земли со спутника. Вернее, огромного шторма с «глазом» посередине, во вспышках молний бушевавшего над землей.
– Наша Сила Крови. Максим сам пробудил, – с гордостью расправил плечи старик.
– Весь в дедушку, – искренне порадовалась Ксения, переводя взгляд от книги к экрану.
– А то ж! – с гордостью хмыкнул тот. – Но ты помогала, а? – лукаво прищурился он на любимую внучку.
– Ну… – скромно потупила она глаза. – Было очень, очень сложно, но я все-таки справилась…
– Умница моя! – одобрительно качнул головой старик, вновь отворачиваясь к огромному экрану.
И только после того как дедушка отвернулся, добавила еле слышно:
– …И доставила ему кота.
– Рад, что вы здесь. – Рукопожатие следовало за рукопожатием.
Зал городской администрации небольшого городка Сумы постепенно заполнялся высокими гостями.
Помещение, несмотря на попытки выглядеть статусным и претензию на роскошь в виде овального дубового стола, занимавшего львиную часть зала, совсем не тянуло по уровню на зал для приема влиятельных князей и их представителей. Собственно, от него этого вовсе и не требовалось. Главной ценностью места являлось совсем иное – его было не жалко, если что-то пойдет не так.
А что-то вполне могло пойти не так, с высокой степенью вероятности. Изрядно сдавший за последние дни князь Долгорукий понимал это предельно четко, не дозволяя уставшему разуму надеяться на добрую волю высоких гостей. Вал претензий, свалившихся на семью, норовил зазвучать ударами молотка о гвозди, вбиваемые в крышку гроба клана. Но все еще можно было спасти, если удастся поговорить.
