– Мы выиграли! – выдохнул весь воздух, что был в легких, младший Зубов, указывая на пассажиров самолета.
На прозрачные мешки, туго набитые деньгами, пристегнутые к креслам ремнями безопасности.
– Я так тобой горжусь, – последовали долгожданные слова и объятия.
– Теперь мы можем решить все наши проблемы, правда? – затаив дыхание, спросил он у отца.
– Это уже не важно, – ответил тот, грустно улыбаясь и прижимая к себе сына.
– К-как не важно? – не понял Пашка, отстраняясь.
– Наши проблемы взял на себя уважаемый клан Черниговских. И нас вместе с ними.
– Но как же…
– Это великая честь, – выдавил из себя Зубов-старший и медленно повернулся к выходу.
Только сейчас Паша отметил синие тени под глазами и чуть подрагивающие руки еще неделю назад казавшегося несокрушимым отца.
– Папа, – заступил ему дорогу Паша и тревожно, вглядываясь в глаза, спросил: – Что случилось?
– Твой отец совершил большую ошибку, – произнес тот, не поднимая глаза. – Но знай, что я приложу все усилия и положу свою жизнь, чтобы она не задела тебя.
– Да все будет хорошо! У нас ведь есть эти деньги, у нас есть еще корабли!
– У нас больше ничего нет, кроме твоей чести, – отодвинул сына в сторону Зубов и последовал на выход. – Ее удалось сохранить.
– Но, но… – с растерянностью пробормотал Паша, переводя взгляд со спины отца на мешки с деньгами.
Отчего-то выступили слезы, он решительно стер их. Так не может быть! Его отец – самый честный и благородный из всех людей! А его слова – просто из-за усталости. Просто ему надо помочь, и он это сделает!
Паша бегом отправился за отцом, но догнал уже у самого подножия лестницы.
За короткое время взлетное поле слегка оживилось. К самолету приставили гидравлический подъемник, и человек в технической робе дорисовывал черного двуглавого орла над гербом Зубовых.
От такого Паша сбился, растеряв весь праздничный настрой. В сердце поселилось возмущение и обида, а единственный человек, который должен был прогнать маляра от родовой собственности, старался даже не смотреть в ту сторону.
Стоило им спуститься, на борт с вежливой улыбкой поднялись незнакомцы, возглавляемые человеком в очках.
– Они и выигрыш заберут? – дрожащим голосом спросил Паша.
– Все, что наше, – теперь их.
– А все, что их? – пытаясь отыскать справедливость, произнес сын.
– Встанет на нашу защиту.
– Но нам не нужна…
– Нужна, – присев рядом, посмотрел на Пашу отец. – Тебе не стоит знать почему. Не смотри на этих людей как на грабителей и врагов, прошу тебя. Смотри как на спасителей.
– Но я знаю, кто утопил наши корабли! – невольно вырвалось от отчаяния.
И тут же Паша прикусил язык.
– Это тоже – не важно. – Зубов прижал к себе сына. – Наверное, это даже хорошо, что случилось именно так. Плохо, что задело тебя.
– Что будет дальше?
– Служба, – серьезно посмотрели на Пашу отцовские глаза. – В доказательство твоей и моей чести.
– До конца жизни?
– Если повезет, да.
– И мы больше никогда не станем свободным родом?
– Глупый, – стер отец слезы со щек сына. – Мы с тобой вдвоем были семьей. А сейчас вся наша семья – тысячи человек. Только пока мы как приемные. Нас, конечно, не станут обижать и не дадут в обиду никому другому. Но в наших с тобой силах сделать так, чтобы нас полюбили. И тогда все, что есть у клана, станет в том числе твоим. Это больше, чем у нас было и могло бы быть. И самое важное – мы сможем и дальше жить вместе, одной семьей…
От последней фразы повеяло настолько сильной тоской, что нерешительные возражения и детские протесты вымело начисто…
А что ему было говорить? Что он не хочет, чтобы что-то менялось? Но его «не хочу» наверняка теперь тоже у новых владельцев…
– Превосходно! Наше сотрудничество начинается лучше, чем мы думали, – раздался голос с высоты трапа.
Вниз спускался крайне довольный мужчина в очках, и на этот раз удалось разглядеть герб князей Черниговских на его одежде.
– Ты молодец, – с силой и даже искренне пожал он Паше руку, спустившись. – Станция и комбинат тоже наши, да, капитан? – подмигнул он.
– Деньги на вступительный взнос дал Самойлов Максим. Поэтому мы договорились, что главный приз достанется ему… – Руку торопливо сжал отец. – Господин… – выдавил из себя непривычное слово Паша.
Тот было поморщился от услышанного, словно от зубной боли, но при слове «господин» смягчился и вернул улыбку.
– Полетишь к нам, в Москву? Столица, а? – подмигнул он.
– Полечу, – на всякий случай оглянулся Паша на отца и ответил на мгновение позже кивка.
– У князя двое сыновей как раз в возрасте вашего сына, – обратился мужчина к Зубову-старшему. – После демонстрации столь недюжинных успехов я буду рекомендовать Павла в их свиту.
– Это великая честь, – поклонился Зубов-старший.
– Пойдем к нашему самолету, юноша, – мягко коснулась Пашкиного плеча рука.
– Уже сейчас? – растерянно перевел он взгляд с отца на Черниговского.
– Разумеется. Нам с тобой надо тщательно готовиться к вечеру у его величества, – улыбнулся тот. – Заучить вопросы, которые следует ему задать для пользы клана.
– А папа? – пошел было Паша, но встревожился, заметив, что отец остался на месте.
– У твоего папы тут еще есть дела. Но он обязательно приедет. Надеюсь, он сможет гордиться сыном по приезде?
– Да, господин.
Паше досталось одобрительное похлопывание по плечу.
А за спиной скрипели ржавым невидимые заборы, отгораживая высокой стеной то, что называлось словом «детство».
– …По данным службы спасения возгорание началось на шестом этаже делового центра.
Камера показывала конусообразную высотку, объятую пламенем.
– Внутри здания до сих пор находятся более сотни сотрудников газового концерна «Синий ветер».
Камера приблизила верхние этажи с распахнутыми окнами, в которых виднелись люди, отчаянно машущие обрывками ткани и одежды.
– Пожару присвоена высшая степень сложности, но из-за огромного количества машин, брошенных владельцами на дорогах и обочинах, техника для тушения не может добраться до здания!
Камера крупным планом показала подъездные дороги, блокированные статусными черными автомобилями, возле которых отчаянно сигналили грузовики пожарной службы.
– Городским властям следует задуматься о санкциях в отношении недобросовестных водителей… – продолжил обеспокоенный голос девушки.
