– Нет, Максим не такой, – упрямо качнул головой Артем.
– И какой же он, по твоему мнению? – устало вздохнул отец.
– Он говорит, что он Император.
– Пф…
– И пока он ведет себя как Император.
Глава 11
Холод царапнул спину клыком дверной ручки, но не было шанса двинуться.
«Тише-тише», – шепнули губы теплому беззащитному комочку жизни в руках и глотнули немного воздуха.
Скрипнули половицы в коридоре, и вдох оборвался, сменившись напряжением и безмолвными повторами «нас тут нет».
Шаги – дробные, словно не человек идет, – все ближе и ближе. Они не торопятся, они тоже слушают тишину, то и дело неподвижно замирая.
Вздрогнуло живое чудо, почувствовав нервную скованность тела, и тревожно посмотрело в глаза.
– Тише-тише, – прижался палец к губам. – Все хорошо…
Поверхность двери вздрогнула от удара, заскулил малыш, и тень обреченности постучалась в душу. Нас нашли.
– Дверь надежная, да, мое чудо? – дрожали слова в такт ударам.
Ноги упирались в пол, тело навалилось на плоскость двери.
– Они не могут ломиться вечно, – укачивали руки маленькую кроху.
И там, за дверью, будто бы услышали эти слова. Заскрипели половицы вслед удаляющимся шагам.
– Вот видишь, – слабо улыбнулись малышу.
Заскрежетал по коридору металл пожарного топора. Это конец.
– Тоня, Катя, вы что тут устроили?! – раздался гневный голос отца.
– А Максим у нас Бруню отнял и не отдает! – проворчали девчоночьи голоса.
– Брунгильда – боевая собака! – прокричал я через дверь и успокоил ворохнувшегося щенка лаской. – Не позволю цеплять бант!
– Максим, немедленно выйди из комнаты!
Пришлось неохотно подняться и выглянуть в темноту коридора.
– Он первый начал! – ультимативно тыкнула пальцем в мою сторону Катя, продолжая удерживать рукоять лежащего обухом на полу топора.
– Та-ак, – грозно протянул Михаил.
– Максим взял у нас Бруню и сказал, что отдаст, когда мы сделаем домашнее задание! – торопясь и заплетаясь, поведала Тоня.
– А нам подсунул исчезающие чернила! – вторила ей Катя.
– Все честно! – категорично качнул я головой. – Нет домашки – нет собаки!
– Стоп! – поднял руки к вискам отец и с силой помассировал. – Так! Подошли ко мне!
Одним движением он перехватил топорище и с хмурым выражением лица навис над нами.
– Девочки, нельзя бегать за братом с топором!
– Мы только дверь открыть!..
– Нельзя!
– Хорошо, – поникшими голосами ответили сестры.
– Максим, нельзя обманывать сестер!
– Я не обманывал!
– Максим!
– Хорошо…
– И верни собаку!
– Ладно, – с легким разочарованием попрощался я с Брунгильдой.
– А в этой методике воспитания что-то есть, – донесся задумчивый голос наставника с конца коридора.
– А? – чуть растерянно повернулся к нему Михаил, наткнулся на выразительный взгляд учителя, прикованный к топору, и смущенно спрятал лезвие за спину.
– Довели папу, – обреченно заявил Федор с противоположной стороны.
Тоскливо взвыла Брунгильда.
– Пойду я, пожалуй, – вздохнув, уведомил присутствующих и протиснулся по коридору к выходу. – Суббота, много дел. Надо еще дневник сжечь.
– А-а…
– Все спланировано, это будет несчастный случай.
– Максим! Немедленно объяснись!
– Да там директор что-то на полстраницы написал. Смысл непонятен, но чую – не к добру. Тем более у меня второй дневник есть.
– Что значит – непонятен?! – материализовался рядом наставник и затребовал книжицу в свои руки.
Секундой позже (топор на место положил) подскочил отец.
– «Рекомендации родителям», далее на латыни: «Заговор на изгнание демона». – Пожевав губами, учитель произнес: – Что ты опять натворил?
– Когда бы я успел? Сегодня суббота!
– А вчера?
– А вчера мы вместе с Федором карту в вестибюле исправили, – с гордостью заявил я.
– «Написал свое имя на узорной фреске с картой империи», – хмуро зачитал отец с экрана переданного сестрами планшета.
Предатели! Попытался сжечь планшет взглядом – не получилось. Надо больше тренироваться.
– Но оно там точно есть, возле Багиево! – возмутился я.
– Заасфальтировали давно! – разбил всю линию обороны Михаил.
– Тогда да, виноват, – вздохнул, забрал дневник и медленно повернул к своей комнате.
– И не вздумай его сжечь!
– Не стану.
Теперь-то, после перевода – ни за что. Мы еще трудовика этим текстом вылечим!
– Ругали? – высунулась из-за двери голова Федора.
– Представляешь, они стерли мое имя с карты! – поделился я своим возмущением. – В следующий раз надо писать крупнее.
Брат сочувственно покивал и утянул меня за руку внутрь комнаты.
– Вот, – показал он на рабочий стол, добрую половину которого занимал прямоугольный лабиринт из расставленных торцом книжек, по контуру закрытый массивными справочниками. – Справа, дальний край.
– О! – нашел я взглядом белую мышь, закрытую, словно доспехом, золотыми нитями и двумя вплетенными в них на спине сережками с крупными изумрудами. – Смотрится здорово.
– Ага, – согласился Федор с грустным вздохом. – Только с управлением плохо. Вот, смотри. – Он повел рукой, и мышка пробежала вперед, ткнулась в книгу, затем кое-как развернулась на месте, двигаясь, как машина на узкой дороге, опять пробежала вперед и вновь уткнулась в препятствие. – Камни велики для нее, – чуть виновато произнес он. – Приказ выходит очень грубым.
– Понятно, – почесал я затылок. – А где взять нужные?
– По магазинам можно походить, – пожал он плечами. – «Искра» может быть в любом камне. Хоть в самом дешевом – даже в хрусталике люстры бывает. Ее ведь никто не видит.
– Можно к вам? – деликатно постучался в дверь папа. – Максим, если тебе это очень важно, то лучше арендовать участок земли и написать там все, что пожелаешь. Даже со спутника будет видно. Но обычные карты все равно исправлять нельзя. Воля одного человека не может их изменить, только закон.
– А названия гидростанций указывают на картах?
– Да, конечно!
– Тогда не надо, спасибо, – вежливо отказался я.
