— Почему бы мне не быть твоим сторонником? Я тебе вовсе не соперник, в отличие от некоторых твоих ревнивых или завистливых коллег. Более того, наши отношения выгодны нам обоим. Сам видишь, насколько я смог подняться благодаря тому, что поддерживал тебя! Можно сказать, я открыл великолепного художника и извлекаю из этого пользу, получив возможность общаться с другими выдающимися талантами!
Гален отмахнулся от его лести:
— Помню некоторые наши разговоры, которые у нас были в «Программе будущего», обмен идеями... Ты добился того, чего хотел?
— Более-менее, — кивнул Кренник.
— И ты никогда не хотел иметь семью?
— Серьезно, Гален, — ты в состоянии представить меня отцом?
— Уверен, из тебя бы получился отличный начальник. Но тебе вполне достаточно служения Республике, а теперь Империи?
Кренник отошел на несколько шагов.
— Откуда кому-либо из нас знать, в чем его предназначение? Я не хуже тебя помню те разговоры. Но далеко не все наши юношеские мечты реализуются, и мы выбираем другие пути. Если повезет, мы находим себе дело по душе, которое дает нам надежду и цель в жизни. — Он снова повернулся к Галену. — Я родился не особо умным и талантливым, но у меня есть способности и настойчивость, которые сделали меня тем, кто я есть сейчас. Мне встретилось дело, которое мне по душе, так что я вполне доволен. Но так уж вышло, что я столкнулся с рядом серьезных вызовов.
— Я чем-то могу помочь? С чертежами, архитектурными планами?
— В данный момент — нет. Но я непременно попрошу о помощи, когда — и если — такая необходимость возникнет.
Кивнув, Гален показал на поддельные голопрезентации:
— Все это очень интересно, но...
— Лира — не единственная, у кого есть сомнения по поводу проекта.
— Не хотелось бы, чтобы ты счел меня неблагодар...
— Ерунда, — прервал его Кренник. — Что тебя беспокоит?
— Со мной пыталась связаться Рива Демейн.
— Рива? — притворно удивился Кренник. — Как у нее дела?
— Ты ведь наверняка и сам знаешь, — нахмурился Гален. — Она занимается разработками для «Небесной мощи».
— Да, знаю. Но я не поддерживаю близких контактов со всеми.
— Во время войны она разрабатывала генераторы щита, — продолжал Гален. — Но до этого ее всегда интересовало повышение энергоотдачи — как и меня.
— Не вполне понимаю, к чему ты клонишь.
— Если она вновь вернулась к исследованиям альтернативных источников энергии — почему она не работает со мной на Корусанте, вместо того чтобы торчать где-то на Хайпори?
Из записей прослушки Кренник знал, что данное конкретное шило уже вылезло из мешка, но его тем не менее пробрала нервная дрожь, когда он услышал из уст Галена об уединенной планете.
— Могу выяснить это. А почему ты ничего об этом не сказал еще несколько недель назад?
— Не хотел, чтобы Лира узнала, что у меня есть какие-то сомнения насчет того, чем мы занимаемся. У нее и без того хватает проблем из-за моей работы с кайберами.
— Не понимаю. Ты же ученый.
— И меня, и Лиру в равной мере восхищает мир природы. Но она считает кайбер символом Ордена джедаев и Силы.
— А ты?
— Вряд ли джедаи столь далеко зашли в использовании кристаллов.
— Не стану спорить.
— Джедаи наверняка знали об их громадном потенциале, но добровольно ограничивали себя.
— Как говорят некоторые, точно так же они поступали и в отношении Силы. Если бы они использовали свои способности в полной мере, война закончилась бы в мгновение ока, а Галактика была бы совершенно иной. Несмотря на всю их заявленную объективность, они были не учеными, но мистиками. В течение тысяч поколений этого вполне хватало, но группа избранных не может диктовать свои представления о добре и зле ради того, чтобы защитить некое собственное видение истины.
Гален кивнул, слегка прищурившись.
— Они никогда не заставляли нас бояться себя, хотя такая возможность у них наверняка имелась. И это явно говорит в их пользу.
— Возможно, стоило бы, — заметил Кренник. — Впрочем, историю и философию можно обсуждать, пока голова не пойдет кругом. Ты так и не сказал мне, что тебя беспокоит. Может, тебе нужен перерыв в работе? Отпуск?
— В отпуске я нуждаюсь меньше всего, — с удивившей Кренника поспешностью ответил Гален. — Я на грани важного открытия... Но мне нужно знать, что мои исследования приносят результаты, Орсон, что моя работа — не просто теория без практического приложения, что их можно воспроизвести. Потенциал кристаллов воистину невероятен, но полученную в результате энергию необходимо надлежащим образом накапливать и хранить.
Кренник опустил взгляд и понизил голос:
— У нас были определенные успехи.
— Были? Если ваши ученые не смогли воспроизвести мои результаты, значит кто-то не справился со своей работой.
— Все делали все, что было в их силах.
— Тогда я не понимаю.
Усмехнувшись, Кренник поднял голову:
— Готов покинуть комплекс на несколько дней?
— Я же сказал — отпуск мне не нужен.
— Это не отпуск. Собственно, дело напрямую касается причин твоего беспокойства.
Гален взглянул Креннику в глаза:
— Хочешь опять показать мне нечто такое, что мне следует увидеть? Как тогда у Грейнджа.
— Именно.
Олпинн ярко сверкал на фоне черноты космоса, словно драгоценный камень. Своей высокой отражающей способностью он был обязан не льду и снегу, но богатым минералами морям, которые высохли миллионы лет назад, оставив после себя осадочные породы и кристаллические элементы, окутывавшие ослепительно-белым покрывалом значительную часть суши.
Хасу пришлось совершить несколько долгих прыжков, чтобы добраться до далекой планеты, но к тому времени, когда они приземлились на археологической станции, Лире удалось отбросить все подозрения касательно их миссии и роли, которую играл в ней дресселианец. Ей не требовалась помощь Хаса или кого-то другого для присмотра за ней или Джин, но она не могла винить Кренника в том, что тот заботился об их безопасности. В конце концов, речь шла о жене и ребенке его ведущего ученого.
Яркий блеск был не единственной отличительной чертой Олпинна. В туманном прошлом группа космических путешественников обнаружила руины древней цивилизации — отполированные ветрами и изъеденные дождями обширные сооружения из огромных каменных блоков, статуи, храмы и обелиски, — и на протяжении почти стандартного столетия на планете шли раскопки. Еще до того, как канцлером стал Палпатин, на средства Республики был основан постоянный лагерь, состоявший из сборных жилищ, ветряных турбин, опреснительной установки и маленького исследовательского центра. Древние руины и уникальная местность стали поводом для составленной учеными петиции о присвоении Олпинну статуса Заповедной планеты, что ограничило бы строительство, посещения и добычу ресурсов, но заявка все еще ждала одобрения со стороны Империи. Археологи согласились с тем, что разведка и картографическая съемка, которую вели Лира и Нари, является неотъемлемой частью работ по математической оценке ресурсов планеты, — что в некотором смысле было правдой, поскольку находка кайбер-кристаллов обеспечила бы планете защиту от интересов корпораций и горной добычи.
