Через два месяца, за месяц до наступления холодов, мы построили наш корабль. Роберт назвал его «Афина». Афина – богиня мудрости и справедливой войны. Это название как никакое другое соответствовало назначению корабля. Мы отправлялись на войну. На войну за справедливость к нашему маленькому острову, нашему дому. Я сейчас не буду рассказывать тебе о первом плавании. Скажу только, что нам улыбнулась удача. Уже через две недели мы вернулись с дарами для нашего великого Вулкана. В день нашего приезда все жители выскочили встречать нас. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то крутил пальцем у виска, кто-то поверил, что Роберт и мы, его команда, способны что-то изменить. Мы выволокли дары из корабля. Всего было пять тяжелых ящиков. В глазах Роберта светилось столько уверенности, что даже самые большие скептики принялись помогать нам затаскивать дары на вершину. В торжественном молчании ящики были открыты и их содержимое сброшено в глубины озера. И в этот момент… ничего не произошло. «Э-эх» – сказали рыбаки – «А мы-то почти поверили, что воды разверзнутся и оттуда хлынут потоки рыбы и прочей вкусной еды, которой хватит нам с избытком на всю зиму». Поворчали, махнули руками и разошлись. Даже наш экипаж разочаровался и ушел. Остались только мы втроем: я, Дедушка и Роберт. «Подожди» – сказал Дедушка – «Любому семени, посаженному в землю нужно время, чтобы прорасти». С этими словами он спустился с Вулкана и направился к «Афине» – потому что свой дом он разобрал, и больше идти ему было некуда.
Прошло две недели. Жители Острова уже давно подготовились к наступлению холодов: запаслись рыбой и дровами на всю зиму. Только три существа не готовились к зиме – я, дедушка и Роберт. Мы ненадолго выходили в море на Афине, чтобы наловить рыбы и не умереть с голоду. Планов на зиму у нас не было: мы знали, что зиму без запасов еды не переживем, а делать заготовки было уже поздно. Да и не хотелось: чтобы греться в холодные времена, нам пришлось бы разломать Афину и топить очаг досками, из которых она была сделана. На это ни у меня, ни у Дедушки с Робертом рука не поднялась бы. Лучше было умереть.
Стояло холодное ясное утро. Обычно именно в такое утро и приходит зима: сначала замерзает ручей, затем вокруг всего острова в океане появляется тонкая корочка льда. Далее – погода портится, выпадает снег, рыба уходит в теплые воды и остаются одни люди, которые думают только о том, чтобы выжить. Я вышел из каюты и размял озябшие ласты. Несмотря на приближающийся конец, мне было спокойно на душе. Я даже нашел красивым окружающий меня пейзаж: холодное черное море, синее небо над ним… И тут я обомлел: к пейзажу добавился новый, необычный штрих: из жерла вулкана поднималась тонкая струйка пара. Конечно, мы все знали, что такое вулкан, но никто никогда не видел, чтобы наш проявлял какую-либо активность. Его считали давно потухшим. Я позвал Дедушку с Робертом. Вместе мы стояли на палубе и долго смотрели на белый дымок. Этой зимой ручей так и не замерз. Холода, разумеется, настали, но они не были такими жестокими, как обычно. Рыба, почуявшая источник тепла, не ушла. И мы втроем сносно пережили зиму, довольствуясь дровами, приносимыми течением океана. Вулкан пускал пар всю зиму, до самого равноденствия. Следующей весной нас ждало новое чудо: среди камней, на побережье ручья вдруг проступила зеленая травка. Ранее на Острове вообще ничего не росло.
Вскоре случилось еще одно событие: десятилетний мальчик, сын рыбака, гуляя по Острову, обнаружил цветок. Это было настоящее чудо: многие жители Острова, родившиеся на нем, цветов вообще никогда не видели. Ребенок испугался и побежал рассказывать о своей находке родителям. Вокруг цветка собралась целая толпа: все хотели посмотреть на диковинку. В тот же вечер к нам на корабль поднялся старый рыбак, тот самый, который еще прошлой осенью заявлял, что Роберт спятил. Он не высказывал сожаления по этому поводу и не извинялся. Он просто встал напротив Роберта, глядя на него в упор, и произнес: «Зима закончилась. Ты можешь отправиться в новое путешествие за дарами для Вулкана. Я уже подобрал тебе хорошую команду». И ушел. Вскоре мы действительно организовали новую экспедицию. И она была еще удачнее предыдущей. Всего за год мы сходили в три рейса. И каждый раз бросали добытые дары в жерло Вулкана. Наступила осень, и точно в день осеннего равноденствия из вулкана снова повалил пар. На этот раз это был толстенный столб в километр высотой, не чета легкой струйке прошлого года. Зимы так и не настало. Снег выпадал несколько раз, но быстро таял, и травка, пробившаяся весной, так и осталась зеленой. Следующей весной несколько человек раскидали на камнях ил из реки и посадили пшеницу. Так на Острове появились первые крестьяне.
За все эти годы мы много раз плавали, добывая дары для нашего кормильца – Вулкана. Бывали очень успешные экспедиции, когда палуба нашей Афины ломилась от добычи, бывало, что мы не привозили ничего. Но в целом, Вулкан был доволен нашими подношениями и платил нам за них очень щедро. Теперь на Острове круглый год тропическая жара, а поселок окружают вечнозеленые джунгли. И все это благодаря ему – Роберту.
–А где он сейчас? – спросил Джон.
–Как где? В очередной экспедиции. Ты сказал в начале нашего разговора, что я так грустен, потому что я одинок. Конечно, я скучаю по своим сородичам и погибшей семье. Но особенно мне грустно от того, что я в первый раз не смог отправиться с Робертом в экспедицию. Годы не те. Я уже не настолько быстр, чтобы загонять косяки рыбы в сети Афины. Да и невзгоды, неминуемые в плавании по океану могут погубить меня.
–Но почему я никогда не слышал имени Роберта от других жителей Острова?
–Я до сих пор называю его так, по привычке. Робертом его звали, когда мы познакомились. Здесь все его называют тем именем, каким его окрестил Дедушка: Дядюшка Том.
Теперь картинка в голове Смита сложилась. Ему все стало ясно.
–Значит – Дядюшка Том – это его имя и он на самом деле не приходится дядей Нике?
–Разумеется, он ей не дядя. Он – ее отец.
–То есть, Дядюшка Том – женат?
–Он – крепкий здоровый мужчина, хоть и без ноги и с чертями в голове. Он был женат. Его возлюбленная умерла при родах, когда родилась Ника. Старая история, но капитан до сих пор не может без боли вспоминать об этом.
–А Дедушка? Я никак не могу в нем разобраться. Он кажется то старым и дряхлым старикашкой, то могучим и сильным чародеем. Иногда создается впечатление, что он совершенно впал в маразм, а иногда он предстает умнейшим человеком из всех, с кем я когда-либо общался.
–Дедушка – очень мудрый человек. Ситуация меняется каждую секунду, и Дедушка меняется в соответствии с ситуацией. Когда-нибудь ты поймешь это. А сейчас надо спать.
Васька отвернулся было к стенке, но тут же, вспомнив о чем-то, повернулся обратно.
–Кстати, ты спрашивал, не обидно ли мне, самцу, зваться морской коровой? Так вот, к примеру, Ника. Она женщина, и в то же время, она – человек, а слово это мужского рода. Ты же не спрашиваешь ее, не обидно ли ей, будучи самкой в то же время быть и человеком?
–Но я никогда не называю ее человеком. Я зову ее по имени.
–Вот и меня никто не называет морской коровой. Я Васька, и остальное меня мало волнует. Ну, все, теперь, точно нужно поспать.
