–Убирайся, и я не убью тебя – проворчал он.
–Я просто хотел спросить, не знаешь ли ты одноногого гражданина с усиками. Он обычно называет себя Дядюшка Том или капитан Рид, а может быть, Роберт.
Выражение лица разбуженного паренька постепенно изменилось: из удивленного и испуганного, оно стало хитрым.
–Дядюшка Том? Дай-ка припомнить. Кажется, что-то слышал. У него еще нет одной ноги…
–Да, точно.
–И он носит усы.
–Совершенно верно.
–И еще у него повязка на глазу.
–Нет, повязки он не носит.
–Ах, да, я спутал, это другой капитан носит повязку, а этот действительно – нет. Помню я твоего приятеля.
–И ты сможешь сказать, как его найти?
–Это дело сложное. Тут нужно потратить много сил. А я голоден. У тебя что-нибудь есть?
Джон подумал, что в его больничной палате было много вещей, которые можно было захватить с собой, продать и получить немного денег, но теперь размышлять об этом было поздно.
–Я могу отдать тебе свой халат. Больше у меня ничего нет.
Незнакомец с сомнением посмотрел на одеяние Джона и пощупал ткань. Халат был дорогой, из хорошего материала и к тому же совсем новый.
–Что же, пошли – провозгласил бродяга – халат – это конечно не сотня баксов, но раз больше ничего нет, сгодится.
Незнакомец махнул рукой, и они направились в сторону темной подворотни. Неизвестно, чем бы закончился этот поход, но позади вдруг раздались громкие шаги. Бродяга обернулся. Гримаса ужаса отразилась на его лице. Он не говоря ни слова, бросился наутек. Джон тоже обернулся. За его спиной стояли два здоровенных санитара из клиники.
–Как вы нашли меня? – спросил Джон. Но вместо ответа получил сильнейший удар в челюсть. Больше он ничего не помнил.
Очнулся Джон в уже ставшем хорошо знакомым кабинете доктора из психиатрической клиники.
–Ну, что же, молодой человек, не ожидал я от вас такого поведения. Признаться, раньше я полагал, что вы – легкая работа. Думал, поживете немного у нас, придете в себя, свыкнетесь с окружающей реальностью, и все – здоровый человек, достойная частичка общества. Но события последней ночи весьма меня опечалили. Подумать только, в больничном халате сбежать из больницы, пройти через весь Нью-Йорк, приставать к местным бродягам… Еще хорошо, что вы оказались в районе собственного старого жилья. Иначе, мы бы никогда вас не нашли. Кто знает, каких дел вы бы натворили, господин Яичница, или как вы там себя называете.
–Омлет. Доктор, вы ничего не понимаете. Моим друзьям грозит опасность. Я должен им помочь.
Доктор не слушал Джона. Он склонился над своим письменным столом, подперев голову руками, и закрыл глаза.
–Вот что, – сказал он, наконец, – я очень не хочу переводить вас на медикаментозное лечение, и пока не буду этого делать. Но содержать вас в таких условиях, какие были раньше, я тоже не могу себе позволить. Я перевожу вас в палату для буйных пациентов. Сбежать оттуда невозможно.
–Но доктор – Джон встал со стула и наклонился к доктору. Стоявшие позади санитары подбежали к нему и уже собирались схватить, но доктор остановил их легким взмахом руки.
–Доктор – повторил Джон Смит – я – все-таки гражданин Соединенных Штатов Америки. Я не совершил никакого преступления. Вы не имеете права ограничивать мою свободу.
–Имею – спокойно ответил доктор – до тех пор, пока я не признаю вас адекватным, все решения будет принимать за вас ваш опекун, коим является миссис Элен Смит, ваша супруга. Она попросила меня не торопиться. Ваши родители готовы оплачивать мои услуги так долго, как это может понадобиться. Так что, посидите в вашей новой палате и подумайте, как следует вести себя, чтобы поскорее выбраться отсюда.
Джон стоял, опершись на стол, и смотрел на доктора. Сейчас он был готов разорвать его голыми руками. Но тогда стало бы еще хуже. Он обмяк и опустил голову. Он даже не стал сопротивляться, когда санитары схватили его под руки и вывели из кабинета.
–Постойте, – окликнул их доктор – возьмите это.
И доктор, подойдя к Джону сунул ему подмышку толстую тетрадь.
–Помните, я говорил, что для скорейшего возвращения к нормальной жизни, полезно вести дневник. Теперь – это мое обязательное требование. Делайте записи каждый день.
На этом разговор был окончен. Санитары вывели Джона из кабинета.
Новая палата оказалась не такой страшной, как представлял себе Джон. Совсем не похожей на тюремную камеру. Решетки на окнах выдавались далеко на улицу, поэтому изнутри их почти не было видно. В палате имелось все – телевизор и компьютер с подключенным интернетом, письменный стол, широкая кровать. Пол был устлан бежевым однотонным ковром, стены были тоже бежевые, видимо призванные успокаивать даже самые буйные умы. Но при этом все – мебель, телевизор и даже компьютер, было намертво привинчено. Особенно Джона порадовала шариковая ручка, вложенная доктором в тетрадь, призванную служить ему дневником. Она была из какого-то мягкого и гибкого материала и могла служить исключительно средством для письма, но никак не оружием.
Джон подошел к окну. Снаружи раскинулся сад. Юные, только что вылезшие из почек листики на деревьях светились свежей зеленью. Молодая трава уже почти полностью закрыла собой черную землю. Но Джону было не до красот весенней природы. Он мучительно думал о том, что делать дальше. Он понимал, что должен быть сейчас там, на Острове, с Дядюшкой Томом и Никой, но пока не видел возможности убежать отсюда. Оставалось только ждать. Джон включил телевизор и побродил по каналам. Ему попалось несколько интересных фильмов и телепередач, но все они были какими-то серыми в сравнении с настоящей жизнью там, на Острове. Джон выключил телевизор. Он еще немного побродил по палате, потом сел за стол и открыл тетрадь.
Глава 25.
1 апреля.
Я сижу здесь в тепле. У меня мягкая кровать и вкусная еда. Если я хочу помыться, я иду в душ, где есть горячая вода. А как там они? Что сейчас с Никой? Что сейчас с Дедушкой? Успел ли он скрыться вслед за мной? Я видел, как Гарри разбил наш тотем. Наверняка, их выгнали из таверны, и теперь они живут на улице. «Афину», должно быть, тоже отобрали. Кроме отважного капитана Рида никто не осмелится отправиться в полное опасностей путешествие, чтобы раздобыть новые дары для Вулкана. Без даров Вулкан разгневается и перестанет давать жителям Острова тепло. Остров снова превратится в ледяную пустыню, где выжившие будут на грани голодной смерти ютиться в утлых лачугах и питаться случайными дарами моря. Я должен быть сейчас с ними. Я не знаю, как все это можно исправить, но я должен быть там.
2 апреля.
Я еще раз осмотрел свою комнату. Сбежать отсюда нет никакой возможности. Даже если я убегу, совершенно непонятно, что сделать дальше. Кроме того, меня не покидает странное чувство спокойствия. Вроде бы я должен переживать за Нику. Но почему-то внутренний голос говорит мне «Не торопись, все будет в порядке».
