Попытки прояснить обстановку от встреченных китайцев не дали почти ничего. Даже офицеры армии гоминьдана, впадали в панику и начинали кричать о «тысячах русских танков и бесчисленных ордах бешеных русских солдат, которые всех нас убьют» — получить же конкретные сведения, заслуживающие доверия, не удавалось.
Утром 30 августа войска моей 3й танковой втянулись в долину речки Тан-хо — где мы проходили трое суток назад! Не зная, что Синсянь и даже Чаоцу, к западу от него, уже заняты русскими.
Из туристического справочника 2012 года (альт-ист).
Памятник Председателю Мао установлен возле шоссе Сиань-Вэйнань, в 1200 метрах от южного съезда с моста через Хуанхэ — там, где в 1950 году войска китайской Красной Армии остановили американских агрессоров, рвущихся к Сиани, столице Освобожденного района.
Представляет собой бронзовую фигуру Мао-Цзе-Дуна (высота статуи 12 м), на десятиметровом гранитном постаменте. Возле ног Председателя — уменьшенная (3 м роста) статуя рядового Ван Гуя, в том бою бросившегося с гранатой под танк. У постамента установлен тот самый танк, в 1959 поднятый со дна Хуанхэ при строительстве моста. Справа и слева размещены скульптурные группы и барельефы, изображающие всех бойцов НОАК погибших в том бою (как утверждается, с портретным сходством).
Мемориал очень почитается жителями города Сиань, несмотря на неоднозначное отношение к Мао-Цзе-Дуну.
Жуков Г. К. Воспоминания и размышления (альт-ист).
25 августа 1950 года американцы нанесли ядерный удар по Сианю, «столице» Особого района Мао. Было убито, ранено и искалечено свыше двухсот тысяч китайцев, в большинстве не солдаты НОАК, а гражданское население. В этот же день американский танковый корпус, после массированной артиллерийской подготовки и авиаудара, атаковал китайские позиции в районе Чжэнджоу. Началось наступление армии Гоминьдана на Особый район, поддержанное крупными силами американской тактической авиации. Утром 26 августа американский воздушный десант высадился в Яньани — в сердце Особого района. В этот же день Чан Кай Ши выступил с заявлением о «скором конце китайского коммунизма» и наступлении в Китае долгожданной эры спокойствия и процветания.
У нас 25 августа утром по ВЧ прошел сигнал «Гроза» — означавший начало «особого периода». То есть, в Москве принято твердое политическое решение о неизбежности войны. Войска Забайкальского фронта (бывший ЗабВО вместе с Группой Советских войск в Китае) приводились в состояние полной боевой готовности. Был развернут штаб управления фронтом, замаскированный и укрытый, обеспеченный связью. Дивизии выходили с мест постоянной дислокации, расследотачиваясь на случай возможного вражеского удара. Полностью развертывались силы и средства ПВО. Авиация перелетала на полевые аэродромы (если в мирное время обычным было, аэродром на полк, то в военное, каждая эскадрилья имела свою площадку). Связисты и локаторщики переходили на частоты военного времени. Разворачивалась противодиверсионная оборона. И уходили на ту сторону разведывательно-диверсионные группы — было уже можно!
Китайцы отреагировали на начавшиеся стычки этих групп со своими патрулями, и диверсии в своем тылу, очень оригинально — максимально увеличив плотность своих войск в полосе, непосредственно примыкающей к границе. В полном соответствии со своим военным опытом — даже японская артиллерия не шла ни в какое сравнение с реалиями советско-германского фронта! Как правило, Императорская Армия вела наступательные действия весьма энергично, но на небольшую глубину — и оттого, был шанс утопить подобное наступление в массе пехотного «мяса». А Китайская Красная армия имела очень слабую артиллерию, небольшое число 45мм и 76мм пушек, причем никогда не применяла их массированно. В результате, белокитайским воякам очень скоро пришлось испытать на себе подавляющую огневую мощь десяти тысяч наших орудий, минометов, реактивных установок, стреляющих по четко разведанным целям, с корректировкой от авиации, а нередко и от наземных групп. Артиллерийские части выдвигались на позиции непосредственно возле границы, иногда на удаление в несколько сот метров от нее — за исключением «катюш» и «тюльпанов», которые, обладая высокой подвижностью, могли быть развернуты в самые последние часы. Вся дипломатия была отброшена, командиры и штабы до полкового уровня получали конкретные боевые задачи, политработники вели беседы с личным составом. Курок гигантской военной машины был взведен, и спустить его без выстрела было почти невозможно.
26 августа американо-китайские войска успешно развивали наступление вглубь Особого района, и на север, на соединение с воздушным десантом, ведущим бои за Яньань.
В 4.00 27 августа вверенные мне войска, начали утвержденный в Москве план «Северный ветер» (второй вариант, из вышеизложенных). Поскольку американских частей вблизи границы не было замечено, и жизненно важным было сохранить части 10й НОАК максимально свежими для действий в оперативной глубине, то для прорыва обороны противника мной были привлечены советские дивизии, а на направлении главного удара — и 6я гвардейская танковая армия, быстро взломавшая китайскую оборону и вышедшая на оперативный простор. Ее командующий генерал-полковник Краченко с большим неудовольствием воспринял мой приказ выходить из сражения, отданный в 15.00.
— Мы их как паршивых овец гнали! Потратили меньше четверти заправки, и едва половину боекомплекта. А потерь считай что и нет — эти «бело-желтые» драться совсем не умеют, разбегаются! Хотя базук у них, как у немцев фаустов было, так автоматчики их неиспользованных насобирали, как дров.
Противник оказывал лишь пассивное сопротивление, в отдельных местах успев занять оборону (обычно в казармах, в местах своей дислокации). Что эффективно подавлялось ударами штурмовой авиации и артиллерийским огнем. Ответного огня китайцы почти не вели, организованных контратак не предпринимали. Вражеская авиация появилась над полем боя лишь с полудня, «тандерболты» пытались атаковать наши войска, но были отражены с большими потерями, нашим прикрытием на Миг-15, наводимым по сигналам радаров ПВО. Реактивных самолетов у противника замечено не было.
К вечеру 27 августа стало ясно, что северной группировки войск Гоминьдана больше не существует. Уцелевшие китайские солдаты или целыми толпами сдавались в плен, или пытались укрыться среди населения, или без всякого порядка бежали на юг, к переправам через Хуанхэ. Но шансов у них не было — наши моторизованные передовые отряды, стремящиеся к той же цели, неминуемо должны были опередить беглецов.
Командующий китайской группировкой, генерал Чжан Вэйдун, был взят в плен вместе со своим штабом. И лишь на допросе выяснилось, что, опасаясь высочайшего гнева, он поступил как французский генерал Жорж в 1940 году, из страха наказания не доложивший Гамелену о прорыве танковой группы Клейста в Арденнах — надеясь что дивизии, попавшие под удар, как-нибудь справятся своими силами. То есть, достоверной оперативной информации о случившемся на северном фронте, ни штаб Чан Кай Ши, ни его американские хозяева, еще не имели!
На нашем правом фланге, корейский горнострелковый корпус успешно вел наступление на Тайюбань. В центре, 1я танковая дивизия, выйдя на оперативный простор, быстро двигалась на юг.
