Что это такое — в каждого офицера на ТОФе (да и прочих флотах) было вбито на уровне рефлексов. Еще при мне, в сорок шестом, начались учения, когда над кораблем или эскадрой сбрасывалась на парашюте «атомная бомба». За три, четыре, пять минут — время, необходимое для того, чтобы самолет мог уйти на безопасное расстояние, корабли должны были, дав полный ход еще при виде бомбардировщика, а теперь рассчитав снос бомбы ветром, максимально отойти от «эпицентра взрыва». При тридцати узлах, даже три минуты, это полторы мили, по-сухопутному почти три километра! И еще, пилот мог изначально промазать на милю в сторону, даже по неподвижной цели — так что быстро определить, куда несет парашют, стало для флотских офицеров необходимым умением. Ну и прочие необходимые меры — удалить личный состав с палубы, включить «водяную завесу» (корабельную пожарную систему в режиме петергофских фонтанов — как показали полигонные испытания уже нашей Бомбы, поражающее действие светового излучения от этого снижается в разы). Но стоя на берегу, уклониться было нельзя! А ветер нес бомбу на внутренний бассейн! И весь город, стоящий на склонах, спускающихся к воде, окажется в зоне поражения!
Так что никто (после Сиани) не сомневался, американцы решились начать полномасштабную атомную войну! Сейчас полыхнет — и не станет города Порт-Артура, эскадры, и всех нас. Было ли страшно — ну а вы как думали? Какую-то секунду все стояли в ступоре, вместо того, чтобы отдать и исполнять уставную команду «атом» — по которой надлежало укрыться кто где может, любая яма или канава даст хоть какую-то защиту, в сравнении с тем, чтобы стоять на открытом месте. Тем более, на батарее было и подземное хозяйство, в том числе бетонированное — и времени еще хватило бы туда добежать. Но первым пришел в себя майор-комбат — и взревел, словно поднимая в атаку:
— Батарея, к бою! По бомбе, огонь!
После он скажет — нам рассказывали, что атомная бомба, это не просто заряд взрывчатки с запалом, а мудреное физическое устройство. И если удастся что-то в нем повредить, оно ведь не взорвется?
И ударили зенитки. Солдаты исполняли команду — каждый номер расчета делал свое дело, не думая, что сейчас вспыхнет в небе второе солнце, совсем низко — и от них останутся лишь тени на выжженной земле. Цель выглядела совсем как в упражнении «мишень на парашюте», дальномер исправно давал координаты на ПУАЗО, автоматика командовала электромоторами, наводящими стволы орудий — люди лишь подавали на лоток досылателя, двадцать шесть кило снаряд, десять кило заряд, орудие готово, залп! Парашют почти скрылся за облачками разрывов — по нему стреляла и соседняя батарея, увидев пример, вот купол лопнул, и предмет под ним полетел вниз, в море, упал — и атомное солнце так и не вспыхнуло.
В это время мы, высокая комиссия, бежали к блиндажу, направляемые все тем же старшиной-посыльным, кто верно истолковал кивок майора и крикнул — товарищи адмиралы, скорее сюда. Кто сказал, что адмиралам бегать не положено, по мне так ненужное геройство не положено тем более. Вопрос еще, укрыл бы тот блиндаж от ударной волны — но по крайней мере, не сгорим! И тут закричали — сбили, падает! — и мы снова, вопреки инструкциям, стояли и смотрели — а если бы на бомбе сработал высотомер? — но лишь булькнуло где-то в миле от берега, место засекли с КДП.
А бомбардировщик не ушел! Спешно поднятая пара Миг-15 настигла американца над морем и, после короткого боя, завалила. Ни один парашют экипажа замечен не был, не спасся никто.
Вперед забегая, скажу — при «разборе полетов» выяснилось, что Ю-290 так и не вылетел из Харбина, из-за погоды. Оповещение о том по халатности было потеряно — виновные понесли суровое наказание.
Ну а нам с Андреевым, дым коромыслом. Поскольку в тот момент мы были уверены, что началась Третья Мировая война! Хотя база и так уже, с 27 августа была в режиме военного времени. Ох, как я жалел, что нет тут «пеналов» в скалах, крытых стоянок для подлодок — как в Нарвике, Кабанов рассказывал, немцы начали строить, мы завершили! По всему городу военнослужащие, население и мобилизованные китайцы копали, сооружали убежища, возводили земляные насыпи вокруг отдельно стоящих домов, рыли котлованы для техники. Героями были зенитчики — доказавшие, что и атомные бомбы можно сбивать!
В Москву, в Главный Штаб ВМФ, и лично Верховному, ушел подробный рапорт о случившемся, за подписями моей и Андреева. Вместе с так же подписанным представлением на Героя, командиру батареи, «за расстрел в воздухе атомной бомбы, сброшенной на Порт-Артур».
И черт побери, через четыре дня Анюта приезжает, с детьми! Мне что делать — встретить, и сразу назад отправить? Где оно, безопасное место при атомной войне — там, где сильнее ПВО, пока межконтинентальных баллистических еще нет!
Над Желтым морем. 2 сентября 1950, утро.
Неблагодарное дело — метеоразведка! Тем, кто бомбы возят, и награды, и почет. А мы проходим по статье «обеспечивающее»! И летать приходится иногда в таких условиях, когда от земли рискнет оторваться лишь сумасшедший или склонный к суициду!
WB-29 93й эскадрильи метеоразведки возвращался на базу. Над Шаньдуном, где еще позавчера было что-то пристойное, сейчас кипел адский котел! Гроза и ливень держали на земле красные истребители, которые устроили там нашим парням настоящую бойню. А мы должны были записать метеоусловия в указанных точках, чтобы потом метеорологи в штабе, помудрив над своими картами, определили путь циклона — где будут тучи, а где ясное небо. Необходимейшая вещь для планирования будущего авиаудара. У нас, конечно, преимущество — азиатские циклоны идут с юга, с нашей территории, так что мы видим их путь с самого начала, а вот красные обнаруживают, когда ненастье уже приближается к ним. Но циклон — не трамвай, может повернуть внезапно и резко, вот и приходится заглядывать в пасть льву, туда, куда после могут полететь бомбардировщики. Зато красные быстро сообразили глушить наши радиомаяки. А навигация по курсу и скорости, с учетом ветров, тут дает совершенно непредсказуемый результат! Так что, сейчас выйдем из облаков уже над морем, сориентируемся, и домой… хотя Окинава, это такая дыра по сравнению со Штатами! Скорей бы уж макак добомбили, и конец этой войне!
Впереди мелькнул большой разрыв в облаках. Глаз циклона — видели такое в южных морях, вокруг ураган бушует, а тут солнце светит и штиль. Давай туда, все спокойнее, и сориентируемся — по времени, уже должны быть на меридиане Циндао! Если повезет, увидим береговую черту, точно определим свое место, и курс до дома!
Определили. Гавани такой формы в Циндао точно нет! И если не изменяет память, тут есть лишь одно место столь характерного вида, русский Порт-Артур! Черт, отворот на юг, и полный газ моторам! Зато место уточнили — штурман, курс проложи!
— Боб, погоди! — сказал наблюдатель-метеоролог (сидевший на месте бомбардира). У меня тут еще один неистраченный зонд остался, сбросим его, чтоб русских напугать до мокрых штанов?
И контейнер на парашюте полетел вниз. Никакого радиосообщения на базу об этом не последовало, зачем? У парней из истребительно-бомбардировочных групп считается шиком над красными макаками пустые подвесные баки сбрасывать, здорово на напалмовые похожи, такая же серебристая сигара, только без красной полоски пояском, вот обделается кто-то, увидев как ему на голову летит?
