— Лидочка, ну это решаемо. Не крепостное же право! Могу похлопотать, трудоустроить поприличнее. Или замуж выйдешь, тогда по закону можешь не работать.
— Папа! Знаешь, отчего вы тогда проиграли? А вы слишком любили жизнь! Как Лазарева говорила — добро, это солдаты Советской Власти защищают нас от американских бомб. И плевать что власть сволочная! Ах, вам талант позволяют развивать, и даже условия создают — и вы уже за. А уж «наших бьют», как тут иначе, ясно на чьей стороне в драку лезть! А надо, иногда, все снести, не разбирая, чтобы место расчистить! Пусть кровь, грязь, трупы, пожарища вместо городов — и бывшие профессора университетов выкапывают мерзлую картошку на полях. Но это необходимо — чтобы после уже правильно начать. Я в госпитале такого наслушалась — ты знаешь, что при ампутации режут по живой ткани, чтобы гангрену остановить? И гнойные раны вскрывают, кромсают по живому. Больно, страшно — но надо, иначе умрешь! Так я надеюсь, что эту войну мы проиграем.
— Лида! Ты этого не говорила, а я не слышал!
— Проиграем. И я молюсь, чтобы такие как Лазарева попали на виселицу, а не пытались после переиграть, учтя опыт — и ведь учтут, и разожгут, и толпа поддержит, вспомнив, как хорошо было при коммунистах, не желая проходить крестный путь на Голгофу до конца! Папа, ну отчего у нее, и все есть, а у меня, ничего? Ты спрашивал, отчего я этот ужасный берет надела, а не шляпку с вуалью, что мне идет — так я скажу, что даже в этом на Лазареву не хочу быть похожей! А буду, как у Чернышевского, дама в трауре — которой лишь после победы красивой и нарядной дозволено быть.
— Ну и что ты докажешь, таким протестом против власти?
— Да хоть совесть будет чиста, что не продалась! И после, когда свобода придет, новое общество начнется с таких как мы! Как ты сам меня учил — и запомни, что твое предательство я никогда тебе не прощу! Ни тебе, ни братцу Николаю.
— Ты все же приезжай в Переделкино.
— Как выйдет, папа. Если жива буду. Надеюсь, что война все же начнется! И свобода придет.
Прогудел паровоз. Скоро отправление.
— Ну, до свидания, дочка — сказал Корней Чуковский. И, осунувшись и сутулясь, подхватил чемодан, направился к вагону.
— Прощай, папа — сказала Лидия Чуковская. И пошла к выходу, не оглянувшись ни разу.
Р. Джексон. Красные соколы. Гл. «Китайский конфликт». Изд. 1969 (альт-ист.).
В чем была причина того, что США, бесспорно ведущая авиационная держава, в 1950 году оказалась совершенно не готова к воздушной войне? Как ни парадоксально, причина нашей слабости лежала в нашей силе!
По положению на 1945 год, день капитуляции Японии и окончания Второй мировой войны, ВВС США были безусловно, сильнейшими в мире. Как и американская авиационная промышленность, и наука. Кровавый опыт войны вызвал переоценку роли авиации (как и флота) в войне будущей — если сухопутные войска подверглись значительному сокращению, то ВВС это коснулось в гораздо меньшей мере, с учетом роста политической напряженности между коммунистическим лагерем и странами «свободного мира»; предполагалось, что пехоту для наземных битв предоставят союзники, а США будут ответственны за обеспечение господства в воздухе — которое, как показал опыт, всегда определяет победу на суше. В итоге, в наличии оказалось огромное количество авиачастей на устаревшей технике, требовавших на свое содержание колоссальных средств из бюджета, заметно урезанного в сравнении с военными годами.
Истребитель Ф-80 был несомненно, лучшим из реактивных боевых самолетов первого поколения, превосходя британские «вампир» и «метеор», немецкие Ме-262. В самом начале он страдал «детскими болезнями», но по мере избавления от них стал надежной и простой в эксплуатации боевой машиной — что подтверждается долгой карьерой его учебной версии Т-33, летающей даже сейчас, когда Ф-80 давно заняли свое место в музеях. И тот факт, что США сумели создать этого фаворита, вступив на путь развития реактивной авиации позже, чем Англия и Германия, говорит о качестве американской науки и конструкторских кадров. Однако уже в 1946 году взлетел Ф-84, с еще лучшими характеристиками, в следующем году этот истребитель начал поступать в строевые части. Беда была лишь в том, что по финансовым соображениям, выпуск новых прекрасных машин был весьма ограничен — а как уже сказано, огромное число эскадрилий требовало для перевооружения весьма длительного времени и расходов! В итоге, в 1950 году поршневые самолеты составляли в американской боевой авиации абсолютное большинство!
Ф-84 был совершенством — пределом, что могла дать аэродинамическая схема с прямым крылом. Проблема была в том, что стреловидное крыло в 1950 году было известно американским конструкторам, но спор о его преимуществах и недостатках так и не был разрешен! Ответ знали немцы, сумевшие к 1944 году накопить наибольший в мире опытный материал по продувкам в околозвуковой и сверхзвуковой аэродинамической трубе
[41]. Однако же СССР досталось немецкое наследство почти полностью, на 99 процентов — люди, документация, опытные стенды — «свободный мир» же довольствовался обрывочными сведениями от случайных беглецов. В итоге, возникла унизительная и маловероятная ситуация, когда США пришлось догонять Советы по результатам начавшейся войны!
Вызывает удивление, с какой решимостью и последовательностью русские приняли именно «стреловидную» схему. Реактивные истребители с прямым крылом так и остались у них опытными машинами или малосерийными образцами, первым по-настоящему массовым истребителем стал Миг-15. Причем есть данные, что в данном случае «Миг» означало не аббревиатуру КБ Микояна и Гуревича, а синоним русского слова «скорость», так как к разработке отдельных узлов самолета были привлечены коллективы Лавочкина и Яковлева. Очень удачным решением оказались гребни на крыле, улучшающие аэродинамику. До сих пор остается открытым вопрос, насколько ускорило русскую программу приобретение английских двигателей — очень быстрое освоение и совершенствование лицензионных образцов наводит на мысль, что Советы имели как минимум, значительный конструкторский и технологический задел. Официально считается, что первый полет Миг-15 совершил в марте 1947
[42], причем сразу было принято решение о запуске именно этого самолета в массовую серию и перевооружении на него большинства советских истребительных полков. С весны 1948 года «миги» начали поступать в строевые части, все нарастающими темпами — особенно в западные и дальневосточные военные округа. С начала 1950 года к ним присоединился Як-25, очень удачный ночной перехватчик и дальний двухмоторный истребитель. Не была забыта и бомбардировочная авиация — в 1949 на вооружение был принят Ил-28, ставший первым в мире массовым реактивным бомбардировщиком, на чертежах уже был и Ту-16, появившийся в войсках в самом конце Китайского конфликта. Русская военная авиация в конце 1940х годов развивалась наиболее динамично, самыми быстрыми в мире темпами. И это оказалось недооценено в США!
