«Я должен попытаться, – сказал он себе. – Ради живых. И ради мертвых».
Внезапно он услышал беспокойные стоны. Это был, без сомнения, Каменный Пилот. Он наконец-то пришел в себя.
Глава двадцатая
Каменный пилот
Первое, что сделал Прутик, вернувшись на корабль, – это зажег фонарь, который висел у Скрида возле пробоины. Теплый янтарный свет наполнил мрачное помещение, и Прутик увидел, что Каменный Пилот сидит на полу.
– Слава Небу, ты жив! – воскликнул он. Каменный Пилот кивнул.
– Но лишь отчасти, – раздался робкий приглушенный голос из тяжелого костюма. Потом пауза. – Я совсем не чувствую правой ноги. – Прутик уставился на него в изумлении. – На меня напал наш так называемый проводник, – продолжал Каменный Пилот. – Должно быть, он оглушил меня. Я не знаю, каким чудом я здесь.
– Я… я принес тебя сюда, – объяснил Прутик.
Каменный Пилот снова кивнул.
– А Скрид?
– Скрид мертв, – ответил Прутик. – Погиб от моего меча. Он… Я… – Он в смущении присел перед Каменным Пилотом. – Так ты умеешь говорить, – сказал он.
– Умею.
– А я и не знал… я всегда думал, что ты немой.
– Я не трачу слов понапрасну, – ответил Каменный Пилот. – Мир огромен и коварен. Эта одежда и молчание – моя защита. – Он остановился. – Твой отец это хорошо понимал.
– Мой отец? – удивленно переспросил Прутик. – Он знал, что ты можешь говорить?
– Он все знал, – сказал Каменный Пилот и с этими словами начал изгибаться и извиваться, пока ему не удалось вытащить правую руку из рукава. Прутик увидел изящные пальчики, вертевшие внутренние застежки, при помощи которых капюшон прикреплялся к плечам. Одна за другой застежки щелкали и открывались.
Каменный Пилот не только признался, что может говорить, но сейчас впервые собирался показать свое лицо! Прутик затаил дыхание. От какого уродства или недуга страдает это несчастное создание, если оно до такой степени скрывает его под этой громоздкой кучей одежды?
Когда капюшон поднялся, стала видна бледная и тонкая шея. Прутик закусил нижнюю губу. В следующий миг каскад густых оранжевых волос упал на лицо. Каменный Пилот поднял руку и откинул волосы.
Прутик обомлел:
– Ты… ты…
– Девушка, – ответила Каменный Пилот. – Ты удивлен?
– Еще бы! Конечно удивлен! – взорвался Прутик. – Такое я меньше всего предполагал! Я думал, что увижу какое-нибудь… чудовище…
Каменный Пилот помрачнела и посмотрела в сторону.
– Наверное, было бы лучше, если бы я была чудовищем, – спокойно сказала она. – Самое уродливое и отвратительное существо в Темных Лесах не может быть таким же потерянным и одиноким, как я теперь, когда потеряла Облачного Волка и мой корабль. Это единственное место, где я чувствовала себя в безопасности, хотя даже там мне нужно было все это. – Она похлопала по скинутому капюшону.
– Не унывай, – старался подбодрить ее Прутик. – Мы выберемся отсюда!
– Нет, – заплакала Каменный Пилот. – Мы умрем в этих проклятых Топях. Я знаю, мы умрем.
– Ты не должна так говорить, – твердо сказал Прутик. Затем, стараясь отвлечь девушку от печальных мыслей, он переменил тему разговора: – Согласно истории, которую как-то рассказал мне отец, ты присутствовала при моем рождении: это случилось на борту небесного корабля, капитаном которого был тот самый печально известный…
– Мультиниус Гобтракс, – подхватила Каменный Пилот. – Я хорошо это помню. – В ее голосе были слышны слезы. – Мы были над Темными Лесами в центре ужасной бури, когда у Марис, твоей матери, начались схватки. – Она покачала головой. – Мне больше никогда не случалось попадать в такой переплет. Корабль засосало в ураган над лесом, прежде чем кто-либо успел бросить большой якорь или хотя бы дрек.
– И все же тебе удалось спасти воздушный корабль, – заметил Прутик. – Отец рассказывал, как ты погасила горящие конфорки, сбросила противовесы и спустилась по борту, чтобы ослабить летучий камень.
Каменный Пилот уставилась в пол.
– Я сделала лишь то, что нужно было сделать, – невозмутимо ответила она.
– И я все-таки рад, что ты это сделала. В противном случае меня бы сейчас здесь не было!
Каменный Пилот с трудом улыбнулась:
– А кто бы спас меня от Скрида, если бы не ты? Мы в расчете, не так ли?
– Ну да, – с сомнением в голосе сказал Прутик.
– Что?
– Да так, ничего, – замялся он. – Только… Ну ладно, это произошло пятнадцать лет назад. Как тебе удается…
– Выглядеть такой юной? – закончила она вопрос за Прутика.
Он кивнул.
Каменный Пилот отвела взгляд в сторону; бледная и тонкая рука сжала капюшон. Прутик внимательно рассматривал девушку с бледной, почти прозрачной кожей и копной ярко-рыжих волос, над которыми, казалось, время не властно. Она выглядела так знакомо… и он внезапно вспомнил:
– Мэг!
– Прошу прощения? – удивилась Каменный Пилот.
– Ты мне ее напомнила, – объяснил он. – Это девочка-трог. Она…
– Что ты знаешь о трогах? – нерешительно спросила Каменный Пилот.
Прутик пожал плечами. Что же он в действительности знал о трогах? Он помнил, что Мэг – бледная девочка с ярко-рыжими волосами – поймала его и держала в качестве домашнего зверька в подземной пещере. Он также помнил, что, достигнув совершеннолетия, Мэг выпила священный сок корней дуба-кровососа и превратилась в злыднетрога – неуклюжее громадное чудовище наподобие своей матери. Прутик знал также, что, не унеси он вовремя ноги, его бы разорвали там на кусочки.
– Домашний зверек? – спросила Каменный Пилот.
Прутик кивнул.
– Она держала меня на длинном поводке. Она меня баловала и все время тормошила. – Он содрогнулся при воспоминании. – И она, бывало, часами заплетала мои волосы в косички и украшала их бусинками.
– До тех пор пока не превратилась в злыднетрога?
– Точно.
Каменный Пилот молчала и неподвижно смотрела в пол. Когда она вновь на него взглянула, Прутик увидел, что ее глаза опять наполнились слезами.
– Это одно из преимуществ пребывания в капюшоне – никто никогда не видел, чтобы я плакала, – сказала она, всхлипывая. – А вот я, как видишь, так и не превратилась в злыднетрога.
Прутик кивнул, мысленно этому радуясь. Превращение Мэг в жуткое кровожадное чудовище было для него одним из самых сильных и самых ужасных потрясений за всю жизнь.
– Когда пришло время и Главный Дуб-Кровосос пустил для меня сок, меня там не было, – печально проговорила Каменный Пилот. – А те, кто пропускает назначенный срок, уже никогда не могут стать совершеннолетними злыднетрогами и осуждены до самой смерти оставаться такими, какой ты меня сейчас видишь.
