– Жалкий маленький глупец, – прошипел он. – Неужели ты действительно думал, что сможешь победить меня – личного телохранителя Вилникса Подлиниуса – самого свирепого и опасного стража во всем Санктафраксе? – Тугодум так сжал рукоятку меча, что костяшки его пальцев побелели.
– Подожди! – крикнул Прутик.
Плоскоголовый презрительно скривился.
– Так. Значит, большой смелый медведь оказался маленькой робкой мышкой? – противно загоготал он.
– Выслушай меня, – сказал Прутик и сунул руку во внутренний карман куртки.
– Это что еще за происки? – зарычал плоскоголовый. – Сейчас же вынь руку из кармана, не то я приколю ее к твоему сердцу!
Прутик медленно вынул руку из кармана, держа в ней кошелек, который ему вручила Мамаша Твердопух. Он слегка потряс им, и монеты зазвенели.
– Это золото, Тугодум, – сказал Прутик. – Десять золотых монет могли бы стать твоими.
– Конечно могли бы, – согласился тот. – А также я мог бы перерезать твое чудесное горло и забрать все.
– Да, мог бы, – продолжал Прутик. – Но это бы тебе уже не помогло.
Плоскоголовый заколебался.
– Что ты имеешь в виду? – грубо спросил он.
– Того, кому ты поклялся служить верой и правдой, вот-вот свергнут, – ответил Прутик.
– Вилникса Подлиниуса? Высочайшего Академика? Не смеши меня! – воскликнул гоблин.
– Лживого узурпатора! – пробормотал про себя Профессор Темноты.
– Все Лиги против него, – гнул свою линию Прутик. – И все академики.
– Но… почему? – потребовал объяснений Тугодум.
– Почему?! – вмешался в разговор Профессор Темноты. – Да потому, что у него одновременно закончились и пылефракс, обеспечивавший его союз с Лигами, и грозофракс, удерживавший летающий город на месте.
Тугодум пришел в замешательство.
– Но у нас полным-полно грозофракса, – возразил он. – Его-то Вилникс и приказал мне охранять.
– А почему бы тебе самому не заглянуть туда? – предложил Профессор и вручил ему тяжелый ключ.
Плоскоголовый прищурился:
– А если это обман?
– Да ты сам посмотри! – в нетерпении прикрикнул на него Профессор.
Держа меч наготове, Тугодум поднял лампу и прошел к двери. Он повернул ключ в замке, взялся за ручку и толкнул дверь. Гоблин просунул голову внутрь и осмотрел содержимое казначейства.
– Пусто! – зарычал он. – Обманщик, врун, подлый… Там ничего нет!!!
– Вилникс лгал тебе, как и всем остальным, – сказал Профессор.
– Ты играешь не на той стороне, Тугодум, – объяснил Прутик гоблину. – И тебе не будет места в Санктафраксе. Однако…
– Но я же этого не знал! – выпалил Тугодум. – Я только выполнял свою работу. Я…
– Однако, – повторил Прутик, – у тебя есть способ выпутаться из этой ситуации. – Он сделал паузу. – Ты хороший боец, Тугодум.
– Лучший, – согласился гоблин.
– И очевидно, преданный, – продолжал Прутик.
– Да, так оно и есть, – с готовностью подтвердил Тугодум.
Прутик кивнул.
– Тогда вот что я могу тебе предложить. Ты станешь членом экипажа на моем пиратском корабле. Но не в качестве раба. На борту «Танцующего-на-Краю» не будет ни рабов, ни слуг. – Он перевел взгляд на кожаный кошелек. – Что скажешь?
Несколько секунд плоскоголовый гоблин молчал, затем расплылся в широкой улыбке. Он встретился взглядом с Прутиком.
– Я согласен, – ответил он.
Прутик отсчитал десять золотых монет и сжал их в кулаке.
– Но если ты попытаешься обмануть меня, Тугодум, то смотри, – грозно добавил он. – И в Санктафраксе, и в Нижнем Городе найдется немало желающих поквитаться с бывшим телохранителем Вилникса Подлиниуса.
– Можете на меня положиться, капитан Прутик!
– Надеюсь, что могу, – ответил Прутик и, ударив с гоблином по рукам, вручил ему десять золотых. – Добро пожаловать на борт, Тугодум!
Профессор, который наблюдал за происходящим с долей некоторого недоумения, выступил вперед:
– Пойдемте, давайте закончим наше дело.
Прутик кивнул и обратился к гоблину:
– Тугодум, возьмись за другой конец сундука. – Плоскоголовый не шевельнулся. – Тугодум! – рявкнул Прутик. – Надеюсь, что подобное поведение не является первым признаком мятежного характера.
– Нет-нет! – проговорил Тугодум. – Вовсе нет, сэр, но… – Он вздрогнул. – Почему этот ящик так странно светится?
– Это грозофракс, – объяснил Прутик. – Пустая казна Санктафракса скоро перестанет быть таковой.
И действительно, через минуту казна уже не была пустой. В середине круга, вырезанном в самом центре зала, стоял сундук с грозофраксом.
– Но почему ничего не происходит? – поинтересовался Тугодум.
– Только находясь в абсолютной и полной темноте, грозофракс достигает максимума своего веса, – рассказал Профессор. Он поднял крышку сундука и вынул фонарь сумеречного света. – Пойдемте, надо уходить, – обратился он ко всем.
Друг за другом, с Профессором во главе и с Прутиком, замыкавшим процессию, все четверо направились к двери. Когда они шли, свет лампы, раскачивавшейся в руке гоблина, метался по залу и падал на ящик. Грозофракс то тяжелел, то снова делался легким, чтобы вновь стать тяжелым – тяжелее, чем прежде. И пол казначейства качался и дрожал.
– Скорее! – крикнул Профессор и ринулся бежать.
Остальные последовали его примеру, спотыкаясь и раскачиваясь, так как пол продолжало трясти. Добежав до двери, Прутик обернулся, чтобы бросить последний взгляд. В центре громадного зала сундук казался до смешного маленьким. Неужели его достаточно, чтобы уравновесить великую летучую скалу?
– Прутик! – резко окрикнул его Профессор. Прутик шагнул из зала, схватился за тяжелую железную ручку и захлопнул за собой дверь. Гулкое эхо разнеслось по темному тоннелю. В то же мгновение пол ушел из-под ног.
Прутик почувствовал, как свело желудок, а сердце его чуть не выпрыгнуло из груди.
Внезапно падение прекратилось. Наступила тишина. Прутик повернулся к Профессору Темноты.
– Это и есть то самое? – спросил он.
– Да, – подтвердил Профессор. – Идеальное количество.
Прутик недоверчиво покачал головой.
– Поверь мне, – ответил Профессор. – Здесь, в самом центре скалы, эффект минимальный. Однако наверху, в городе, последствия наверняка будут разрушительными. Нет, Санктафракс уже никогда не будет таким, как прежде.
