Водитель посмотрел на охранника, сидевшего рядом. Тот кивнул, и машина остановилась. Семён вышел. Он глубоко дышал морозным московским воздухом, еле сдерживая рыдания. Его жизнь рассыпалась как карточный домик. И он не знал, за что хвататься и куда бежать, чтобы остановить этот процесс. Он знал, что жизнь вернётся в прежнее русло, хаос отступит. Но только он, Семён, останется на её обочине, без друзей и близких, неспособный даже умереть, чтобы снова их увидеть. Он не будет нужен здесь и не сможет уйти туда. «Игра» смеялась над ним, доказав очередному выскочке, кто в доме хозяин.
Семён неторопливо брёл по улице. Машины с охраной следовали за ним.
— Семён Владимирович! Сядьте в машину. Вас могут узнать, — твердил охранник, высунувшись из окна.
Семён не обращал на него внимания. Он свернул во дворы, покинув освещённую улицу. Машины последовали за ним. Семён не знал, куда и зачем он идёт. Он ждал какого-то знака или сигнала. За последние годы он научился читать правила «игры» и знал, чтобы найти выход из трудного положения, нужно просто внимательно присматриваться к знакам.
В этот момент подъездная дверь, мимо которой проходил Семён, открылась, и из неё высунулась голова маленькой девочки:
«Сёма! Сёма! Кис-Кис!» — позвала девочка своего кота.
«Вот оно», — подумал Семён и бросился в подъезд.
Девочка от испуга завизжала, а Семён, затолкнув её в подъезд, скомандовал:
«Быстро, домой! И никому дверь не открывай!»
Он бросился по лестнице наверх. Растерянные охранники стали ломиться в закрытую подъездную дверь, затем набрав номер первой попавшейся квартиры один из них скомандовал:
— Откройте дверь! Я представитель личной охраны президента!
На что в ответ он услышал отборный мат в свой адрес, в адрес президента и его ближайших родственников.
Тот же диалог с поправкой на уровень интеллигентности собеседника повторился столько раз, сколько охранник взывал к сознательности жильцов.
В конце концов, охранникам удалось-таки выломать дверь. Они бросились наверх, вслед за Семёном.
Семён бежал по лестнице и ждал очередного знака. Добежав до последнего этажа, он увидел, как сантехник спускается по лестнице с чердака.
— Стойте! — закричал Семён, — Не закрывайте дверь на чердак.
Воспользовавшись замешательством сантехника, Семён выскочил на крышу и побежал по ней на другой конец здания.
— Стойте, Семён Владимирович! — кричал сзади охранник. — Вам не убежать от нас.
Семён подбежал к краю крыши и остановился, глядя вниз.
— Всё кончено, — произнёс подоспевший охранник. — Отбегались!
— Пожалуй, — ответил Семён, не поворачиваясь к охранникам, и сделал шаг вперёд.
— Нет! — заорали охранники.
Но было поздно. Глухой стук об асфальт дал им понять, что, действительно, всё кончено. Они посмотрели вниз, где лежало окровавленное, всё переломанное тело Семёна.
— Генерал нас расстреляет! — проговорил один из них. — Чёрт! Нам было поручено-то всего лишь этого задрота свозить в больницу и назад. А мы обосрались, как дети.
— Он же сам! — пробормотал второй.
— Иди, докажи, что он сам, — заорал на него первый. — 10 из 10 поверят в то, что это мы его с крыши сбросили. А потом будут нас вежливо спрашивать, на кого мы работаем, не забывая поворачивать раскалённый паяльник в наших жопах!
— Надо сообщить генералу, — ответил второй.
— Сам знаю, — огрызнулся первый и достал телефон. — Товарищ генерал, это Устименко говорит. Прошу прощения за поздний звонок. У нас ЧП.
— Майор! — заорал в трубку Сергей Сергеевич. — Только не говори, что вы его потеряли!
— И да, и нет, товарищ генерал! — ответили Устименко. — Потерять — не потеряли. Он здесь. Только, — майор замялся: — Он мёртв.
— Ты идиот, Устименко? — орал генерал. — Я знаю, что ты любого в гроб вгонишь, за это тебя и держат. Но только не этого человека. Его ты убить не сможешь!
— Да я и не убивал, товарищ генерал! — оправдывался майор. — Он сам.
— Он не может умереть, дебил!
— Я своими глазами видел, товарищ генерал! Прямо в лепёшку.
— Майор! — орал Сергей Сергеевич, поражённый тупостью своего подчинённого. — Где сейчас эта лепёшка?
— Да вот прямо передо мной! — сказал Устименко и подошёл к краю крыши.
— Ох, ты, сука! — воскликнул Устименко, — Его нет. Только мокрое место осталось.
— Если ты мне его не вернёшь в течение 2 часов, мокрое место останется от тебя! — орал Сергей Сергеевич.
— Есть, товарищ генерал! — вытянулся в струнку майор и повесил трубку.
— Он в какую-то клинику хотел заехать, — подсказал второй охранник.
— Знаю, — сказал первый. — Только в какую? Я не запомнил.
— Я тоже.
Семён подбежал к клинике Савелия. Он чувствовал, что Савелий именно здесь, а не дома. Ворота были открыты, а дверь в клинику выломана. Перед дверью стоял чёрный джип. Семён потрогал капот, он был ещё тёплый, значит, автомобиль приехал недавно. Семён вошёл в клинику. Осмотревшись по сторонам, он открыл двери кладовки и взял оттуда увесистую монтажку из коробки с инструментами. Осторожно поднявшись по ступенькам, он подошёл к двери кабинета Савелия. За дверью слышалась какая-то возня. Семён распахнул дверь. Савелий сидел привязанный к своему креслу, а какой-то здоровенный мужлан, душил его, одев ему на голову чёрный пакет. Не раздумывая, Семён ударил незнакомца по голове своим оружием. Незнакомец обмяк и упал на колени перед Савелием. Семён оттолкнул его и поторопился снять пакет с головы Савелия. Освободившись от пакета, Савелий стал жадно хватать ртом воздух.
— Савка, ты живой? — спросил Семён.
— Да.
— Кто это? Что они от тебя хотели? Денег? — спросил Семён, пытаясь развязать верёвки.
— Нет, — отдышавшись, ответил Савелий. — Они искали тебя.
— Но кто они?
— Я не знаю, — ответил Савелий. — За секретом твоей вакцины кто только не охотится!
Сзади послышались шаги и звук передёрнутого затвора.
— Ну-ка, замер на месте! — прозвучал сзади грубый голос.
Семён повернулся. Перед ним стоял ещё один незнакомец.
— Не дёргайся! — скомандовал тот.
Семён нагнулся и спокойно взял в руки свою монтажку.
— Стой! Я тебе сказал! — повторил свою команду незнакомец.
Но Семён уже почувствовал кровь. Он смело шагнул на пистолет. Прозвучал выстрел. Семён почувствовал, как пуля прошла сквозь него. Но он не останавливался. Он набросился на незнакомца и, повалив его на пол своим весом, стал методично наносить удары. Незнакомец был уже мёртв, его лицо было похоже на месиво, но Семён бил снова и снова. Он вымещал свою ярость. За Савелия, за Киру, за свои неудачи…
