Резкий рывок в сторону заставил пассажиров прижаться к боковой стенке вагона. Таня, не готовая к таким нагрузкам, выскользнула из кресла под дугой безопасности и, пролетев по воздуху около 15 метров, стремительно врезалась в дерево, стоящее за пределами аттракциона.
Толпа вскрикнула. Находящиеся рядом медики, призванные больше напустить жути на посетителей, нежели для оказания реальной медицинской помощи, бросились к Тане.
— Нет. Нет. Нет, — кричал Семён, расталкивая толпу.
Он подбежал к лежащей на траве Тане. Таня была без сознания. Кровь текла из её затылка.
— Скорее на носилки! — подоспели врачи.
Таню погрузили на носилки и понесли к машине «Скорой».
— Готовьте реанимацию, — кричал по рации другой врач.
Семён прыгнул вместе с врачами в машину, и «Скорая», включив сирену, рванула с места.
Глава 9
Сбой матрицы
Антон открыл глаза в капсуле погружения.
— Ну, что за напасть, Вашу за ногу! — выругался Антон. — Только жизнь нормальная досталась!
Антон уже хотел сам отстегнуть ремни, крепящие его тело, как вдруг сознание снова резко его покинуло.
— Есть сердцебиение, — услышала Таня сквозь туман в голове голос врача.
«Я опять в „игре“? — подумал Антон, — Круто!»
Только через неделю Таня стала приходить в себя. Поначалу она никого не узнавала — ни маму, ни Семёна. Но затем память стала возвращаться. Она вспомнила родителей, Семёна и то, что с ней произошло на аттракционе в Измайловском парке.
Наркоз, который ей с перепугу вколол неопытный анестезиолог, долго её не отпускал. Она в полном сознании сказала своему доктору, что прилетела из будущего, где врачей вовсе нет, а людей лечат нано-роботы. А соседкам по палате, вечно храпящим и пердящим бабулькам, сообщила, что, когда она была в Помпеи во время извержения Везувия, шума и вони было гораздо меньше.
К выписке Таню полюбил весь персонал больницы за её неугасаемый жизненный оптимизм и оригинальные истории. Только Семён был немного огорчён такими переменами в Тане, потому что она время от времени называла его Петей.
— Таня! — спросил Семён, когда они возвращались из больницы домой. — Кто такой Петя? Я знаю всех твоих друзей и родственников. Среди них нет Пети.
— Петя — это ты! — задумчиво произнесла Таня, глядя в окно на проплывающие за окном городские пейзажи.
— Танечка, меня зовут Семён!
— Я знаю, знаю. Ты, наверное, думаешь, что я сошла с ума после травмы?
— Нет, конечно.
— Думаешь. Я знаю, — спокойно сказала Таня. — Наверное, так и есть. Мне иногда кажется, что во мне живут тысячи разных личностей. Я помню их мысли, чувства…
Семён с удивлением и испугом смотрел на Таню.
— Тормози! — закричала Таня.
Семён резко затормозил, но на излёте всё-таки слегка воткнулся в задний бампер большого чёрного джипа. Из джипа вышли двое крепких мужчин. Один вальяжно встал перед машиной Семёна, а второй решительно подошёл к его двери.
Семён опустил стекло:
— Я прошу прощения за это недоразумение. Надеюсь, Ваш автомобиль не пострадал.
— Выходи, обсос, базарить будем, — грубо с кавказским акцентом произнёс мужчина.
— Моя страховая компания погасит любой ущерб, если таковой вообще имеется, — выходя из машины, сказал Семён.
— А кто компенсирует мне стоимость штанов, на которые я пролил кофе? — незнакомец схватил Семёна за воротник.
— Держите себя в руках, — сказал Семён, пытаясь вырваться из рук мужчины.
Таня резко выскочила из машины:
— Слышь, ты, баклан! Ты кому тут решил свою лоховскую мутку впарить? Думал, под фраера чухонского подставиться? Карася жирного на лавэ развести хочешь? Облом, ПикОвый! Балабас вышел!
Мужчина, державший за шиворот Семёна, разжал пальцы и поправил Семёну одежду:
— Так я. Это, — забормотал он.
— Чё я? Фаршманулся? — Таня решительным шагом направилась к нему.
Проходя мимо второго, такого же растерянного незнакомца, она остановилась, посмотрела на него и поднесла к его лицу свою маленькую ладошку с разведёнными в сторону пальцами в виде «козы»:
— Хиляй в стойло, торпеда! Сейчас я из твоего «разводного» «трубочиста» делать буду!
Мужчина кивнул и скрылся в автомобиле.
Первый кавказец и Семён с одинаковым удивлением и испугом смотрели на Таню. Она подошла к ним.
Таня посмотрела на Семёна:
— Берись за свой бублик и уши не грей! Взрослым надо побазарить!
— Что? — растерялся Семён.
— В машину сядь, — пояснила Таня.
Семён поторопился исполнить распоряжение.
— А ты, Черныш, выбирай, — обратилась она к растерянному кавказцу, — либо ты растворяешься как утренний туман, либо я сейчас чихну на мобилу, и тебе придётся свои любимые штаны отстирывать не от кофе, а от вчерашнего обеда. Ты понял?
— Понял, — поторопился согласиться незнакомец.
Семён в полной прострации смотрел, как его хрупкая Танечка взяла за щеку здоровенного кавказца и небрежно притянула его к своему лицу. Он видел, как тот покорно поклонившись, направился к своей машине, но по короткому окрику Татьяны вернулся назад. Мужчина внимательно её выслушал, ещё раз кивнул и направился к двери Семёна. Семён открыл окно, понимая, что человек хочет ему что-то сказать.
— Прошу прощения за это неловкое недоразумение, — прочеканил кавказец.
— Да не стоит, — пробормотал Семён.
— Семён Владимирович, — поправила Таня.
— Семён Владимирович, — добавил незнакомец.
— Прошу прощения за это неловкое недоразумение, Семён Владимирович, — назидательным тоном произнесла Татьяна.
— Прошу прощения за это неловкое недоразумение, Семён Владимирович, — поправился кавказец.
— А теперь растворяйся, — разрешила Таня.
Незнакомец быстро сел в джип и рванул с места. Таня села в машину.
— Сём! Может, в ресторан заедем? — как ни в чём, ни бывало, спросила она.
Семён в испуге смотрел на неё:
— Танечка! Это что сейчас было?
— Ну, сорвалась. Прости, милый!
— Я не об этом! Ты сама-то понимаешь, что говорила? Я — нет.
— Когда говорила, вроде бы понимала, — ответила Таня.
— Танечка! Ты меня пугаешь своим поведением! — начал говорить Семён.
— Да, ладно, любимый, — перебила его Таня нежным голосом. Она обняла его за шею и, посмотрев в глаза, ласково добавила: — Хорош барагозить! Поехали в рыгаловку!
