— Вот гадина! Я всегда знала, что она гадина! Думает, я поверю, что Джейси ее любит!
— Что-что? Успокойся. Вдохни поглубже и расскажи все тете Бекки.
Я рассказала. Бекки тоже вскипела:
— Да что она о себе возомнила? Она прямо как школьный староста. И она не должна была читать твои открытки. Ну и ведьма! Не обращай внимания, Софи. Просто порадуйся, что их не Джейси прочитал.
— В том-то и дело. По крайней мере, он не знает. Хотя с нее станется рассказать ему.
— Ага, чтобы он узнал, что нравится девушке в сто раз красивее нее? Да ни в жизнь. Не бойся, не расскажет.
— Спасибо, Бекки. Ты такая классная!
— Жирная, но классная.
— Да ну тебя! Знаешь, я многое поняла за эту поездку.
— Да-да, вижу.
Я попыталась стукнуть ее, но в кои-то веки она была проворней меня.
Без ирландцев у бассейна было пусто. Может, потому что Газ такой шумный? Дэн был там, но Марк и Эмма, вот жалость-то, уехали с мамой по магазинам закупать продукты для барбекю. Франсина и Сюзетта облепили Дэна с обеих сторон. Они творили чудеса с его французским языком — и с его самооценкой. В общем, все было намного спокойнее, чем обычно.
Бекки сообщила мне, что все только и говорят о том, как пел и танцевал Фергал. И никто — о том, как пела и танцевала я! Обидно! Ведь у меня все прекрасно получалось, пока я не рухнула со сцены. Но рядом с Бекки и Дэном свои мысли нужно было держать при себе. В таком случае можно хотя бы погреться в лучах славы Фергала, раз уж он пригласил петь именно меня.
— А расскажи, как Джейси бинтовал тебе ногу, — Бекки вздохнула, — счастливая.
— Он осенью пойдет учиться медицине.
— Значит, у мальчика еще и мозги есть.
— Марк, по-моему, тоже хочет стать врачом, — осторожно сказала я. Я немного беспокоилась из-за Марка после вчерашнего вечера.
— Ну, про него-то я знаю, он вообще гений, если верить Эмме.
— Марк?
— Ну да. Сплошные пятерки. — Она помолчала, чтобы я получше усвоила эту информацию. — Кстати, Фергал вчера вечером очень о тебе беспокоился. А как ты добралась до палатки курьеров?
Это был трудный момент.
— В этом-то все и дело. Если честно, меня отвел туда Марк. Ему посоветовали Соня и Корали.
— Марк?
— Он самый. Ну и вот, Джейси обалденно бинтовал мне ногу, так уверенно, но при этом нежно.
— Ох! Он бы не стал стараться для кого попало.
— Я хотела, понимаешь, поблагодарить его как следует. Но Марк помешал.
— Может, он ревновал! — она засмеялась. — Марк ревнует! Этого мы не планировали, да?
— Про наш план, Бекки. Что именно ты сказала Фергалу? Сказала, что он мне нравится не по-настоящему? Что я люблю Джейси?
— Совсем не по-настоящему?
— Нет, ну конечно, есть немножко.
— Немножко?
— Бекки! Ты сказала Фергалу обо мне и Джейси или нет?
Она все еще увиливала от ответа.
— Верь мне! Ему в кайф притворяться, что ты ему нравишься. Слушай, мне жарко. Пойдем в воду, остудимся.
Я не очень-то ждала этого барбекю. Мне не нравилась Эмма. Марк тем более. Близнецы меня раздражали, а их маму я совсем не знала. Когда мы с Дэном вернулись из бассейна, уже вовсю пахло костром. Все наши были в палатке, и тут ко мне подошел Марк и сказал дважды, разумеется, что все будет готово через полчаса. Он прихорошился — надел чистую футболку и от него пахло лосьоном после бритья.
— Ну и ладно, — отмахнулась я. При одной мысли о предстоящем вечере у меня скулы сводило от скуки. Я пошла позвать остальных.
— Да, — сказал Дэн, — мы слышали. А еще мы слышали твой ответ. Слушай, побудь вежливой хоть раз в жизни. Это не больно. Они просто хотят подружиться.
— О да! Марк, потому что ему нравлюсь я, а Эмма, потому что ей нравишься ты. И их мама, наверное, потому, что ей нравится наш папа.
И вдруг мама на меня набросилась.
— Софи! — рявкнула она, и я испугалась, потому что обычно мама очень добрая и спокойная. Она со злостью схватила меня за руку и потащила по тропе к посудомоечному блоку. Мы шли в полном молчании, а когда оказались вне пределов чьей бы то ни было слышимости, мама буквально выпорола меня, на словах, конечно.
— Софи Моррис! Ты ведешь себя как избалованный маленький ребенок. Не знаю, какая муха тебя укусила на этих каникулах, но я тобой не горжусь. Ты помыкаешь бедной Бекки и совершенно мерзко ведешь себя с Марком. Ты грубая, высокомерная и, если честно, иногда просто отвратительная. Я порой слышу, что ты говоришь Дэнни, и мне это совершенно не нравится. Теперь слушай. Ты моя дочь, и, к твоему счастью, я буду любить тебя, как бы ты себя ни вела. Но другие не будут. Другие замечают, знаешь ли. Если ты и дальше будешь так обращаться с Марком, то это в конце концов ударит по тебе же. Ты разонравишься некоторым мальчикам, которые тебе симпатизируют, потому что ведешь себя как последняя дрянь.
— Мама, как ты смеешь называть меня дрянью?! — Мои губы задрожали.
— Я не называю тебя дрянью, дорогая, но ты ведешь себя именно так, и отрицать тут нечего. Я не люблю вмешиваться в чужие дела, но мне не нравится наблюдать, как моя драгоценная дочка сама себе вредит. Тебя должны любить не только за внешность, но и за то, какой ты человек.
Я заплакала.
— Мамочка, прости меня! Мне просто так надоели эти влюбчивые придурки.
— Это не лучшее объяснение, Софи. Я не собираюсь взывать к твоей совести, но ты, должно быть, заметила, что у этой семьи сейчас непростое время.
— Да?
— Ты не обратила внимания, что одного члена семьи не хватает?
— Ну, папы нет, но ведь во многих семьях нет пап.
— А как ты думаешь, Марку и Эмме от этого легче? Не говоря уже об их маме?
— Хорошо, хорошо! Я поняла.
— Я просто хочу, чтобы ты внимательнее относилась к окружающим.
Я закатила глаза:
— Ой, мам, надоело уже.
Кажется, я зашла слишком далеко.
— Софи! — буквально закричала она. — Хорошо! Я отплачу тебе той же монетой. Тебя тошнит от влюбчивых глупых придурков?! А меня тошнит от влюбчивой глупой дочери! Не знаю, кем ты там грезишь, да это и не важно, но, по-моему, тебе надо испытать свои фокусы на собственной шкуре. Ты не заслужила, чтобы в тебя влюблялись! — Она обвиняюще посмотрела на меня. — Так. Сейчас я возвращаюсь в палатку и жду тебя там, красивую и любезную, за пять минут до того, как мы пойдем к соседям. О’кей? Если ты не можешь прилично вести себя, то я не смогу отдыхать с удовольствием, и мы завтра же уложимся и уедем домой. Я серьезно. Так что подумай. Соберись. Прекрати вести себя, как маленькая! И если тебе это удастся, то ты частично восстановишь мое к тебе уважение, и мы сможем жить как раньше.
