Бабушка, обладавшая несокрушимым здоровьем (самой серьезной ее болезнью был «грядочный» радикулит), имела две маленькие слабости: она свято верила всему, что говорили по радио, и была на редкость мнительна.
На этом и решила сыграть хитрая внучка. Услышав о штормовом предупреждении и магнитной буре, бабушка вдруг неожиданно почувствовала, что ей, пожалуй, тоже не мешало бы отдохнуть.
— Что-то у меня мушки перед глазами мелькают… И голова кружится… Так что, ты говоришь, сказали делать? Лечь в постель? Выпить снотворное? Нет, это я не могу. У меня еще не вся трава выполота. Да эта сныть только и ждет, когда я в постель залягу! Был бы Рома, тогда другое дело, а так — нет, не могу.
— Бабушка, да прополю я твои грядки, не волнуйся! А с грозой и магнитными бурями лучше не шутить.
— Это-то понятно… Ну, ладно, если прополешь, тогда я, пожалуй, и в самом деле прилягу. Что-то мне совсем нехорошо…
Затаив дыхание, Юля смотрела, как бабушка наливает в стакан воду и принимает лекарство. Вот это да! О лучшем нельзя было и мечтать!
Отправив бабушку в ее комнату, Юля немножко почитала ей, а потом задернула легкие шторы. В душе шевельнулось нечто вроде укора совести — то ли оттого, что она так мало в эти дни уделяла старушке внимания, то ли потому, что пришлось немножко разыграть ее… Ну, ничего. Бабушка всегда все понимала и прощала. Она бы не стала сердиться, если бы узнала о розыгрыше!
Дождавшись, когда старушка уснет, Юля выскользнула из комнаты и спустилась вниз.
И вовремя — Роман снимал с багажника нагруженный доверху рюкзак.
— Вот твои чаевые! — бодро объявила Юля, протягивая парню сотенную бумажку.
Рома сложил купюру пополам и бережно убрал в карман.
— Я могу идти? — спросил он. Обычно к этому времени он уже успевал выполнить всю работу и отправлялся домой.
— Нет. Приставь вон к той стене самую большую лестницу, которая у нас есть. Что? Непонятно? Так я еще раз повторю: приставь, пожалуйста, к белой стене большую лестницу. И еще выполи сныть на грядках, — Юля ни капельки не смущалась, перекладывая то, что обещала бабушке, на чужие плечи. Надо было торопиться — до темноты оставалось не более пяти часов.
— Сныть так сныть! — кивнул Роман, направляясь к сараю, где стояла лестница. Настроение у него было отменное. Может быть, потому, что только что заработанная кругленькая сумма приятно грела через карман? Или оттого, что грубиянка соизволила, наконец-то, сказать ему «пожалуйста»? А борьба с сорняками совершенно не пугала его. В конце концов, ведь и это он будет делать не бесплатно!
Вот только интересно, зачем ей лестница и баллончики с краской?
8
Роман и не представлял, что мог бы найти разгадку сразу же, стоило ему чуть-чуть помедлить, поворачивая за угол, к огороду. Юля решила начать немедленно — было еще светло, бабушка спала, и никто не мог ей помешать.
Накинув старенькую рубашку и выцветшие джинсы, она надела резиновые перчатки и респиратор. Голову стягивала банданна, за спиной болтался рюкзак, полный баллончиков и наконечников — кэпсов. Именно в таком виде предстала бы девочка всякому, кто, проходя мимо по улице, случайно поднял бы глаза и посмотрел на белую стену коттеджа Шестовых. Да, стена была пока что белой, но вскоре ей предстояло измениться.
Юля забралась на самую последнюю перекладину лестницы. Теперь она стояла, удерживаясь руками за стену. Скоро одна рука будет занята — тогда страховаться будет труднее. Однако девочка не думала об опасности — она вообще не боялась высоты, а теперь, балансируя на перекладине, чувствовала себя птицей — стоит только взмахнуть крыльями, и… Вот это ощущение полета и нужно было оставить на стене.
Закинув руку за спину, к рюкзаку, Юля вытащила нужный баллон. Это получилось просто, автоматически — навык девочка приобрела, когда осваивала технику граффити: запретный вид искусства требовал быстрого исполнения, копаться среди аэрозолей некогда, нужно было заранее знать, где что лежит. Вот тогда Юля и натренировалась. Как выручало это ее сейчас! Ведь она тоже должна была торопиться, чтобы успеть до заката.
Девочка начала с желтого. Это был замечательный цвет — мажорный цвет одуванчиков, цыплят, пустыни, солнца и лимона — этот цвет звучал, как до-диез или старые песни молодой Жанны Агузаровой.
Юля выбрала самый большой баллончик и самый крупный кэпс — широкими, плавными мазками, отклонившись как можно дальше от стены, она покрывала шероховатую поверхность, достигая нужного тона. Вскоре в ход пошли и другие цвета, другие наконечники — девочка почти не думала, где какой тон класть, какую ширину линии выбрать — это получалось интуитивно. В некоторых местах она даже прокрашивала двумя руками, удерживаясь на лестнице упертой в стену коленкой.
Для своего граффити Юля выбрала смесь стилей — «дикий» стиль — «wild» и самый новомодный — 3D FX в сочетании с персонажами. Это была сложная техника, объемные буквы и фигуры должны были органично переплетаться, перетекать друг в друга так, чтобы получалась целостная картинка. И все это — на громадном полотне стены! Задача почти невыполнимая, но девочкой уже двигал неукротимый азарт творчества.
Мысленно, в зависимости от доступности с лестницы, Юля разделила стену на сектора. Покончив с одним сектором, она спускалась ниже и приступала к следующему. Несколько раз ей приходилось слезать, чтобы пополнить запас красок и выкинуть использованные баллоны. За два часа она обработала почти треть стены и, так как лестница стояла в центре, ей удалось сделать самое главное — создать «сердце» картины, ее основу, основной композиционный узел. Оставалось еще очень много работы, но более легкой и приятной.
Солнце падало на горизонт, меняя фон Юлькиного рисунка от ослепительно белого к ярко-рыжему и, дальше, к оранжево-красному. Но девочке это не мешало — она играла в свою игру, и шутки солнца лишь подстегивали ее, заставляя выбирать все более дерзкие, невероятные сочетания.
Самым трудным оказалось переставить лестницу. Юльке пришлось делать это два раза, и оба с невероятными усилиями. Она проклинала все на свете, из последних сил напрягая уставшие от тяжкой работы руки. Да, закрашивать целую стену — это работа для бригады маляров, а не для худенькой пятнадцатилетней девочки, и однако же она с исступленным упорством делала свое дело. Пустые баллончики она теперь уже просто бросала на землю.
Но вот ее единственный зритель — неумолимое солнце — коснулся кромки леса, тени резко удлинились, подступая вплотную к стене. Юля заторопилась — теперь она меньше заботилась о деталях, стараясь передать главное. В спешке она совсем забыла о безопасности — и, слишком резко отклонившись от стены, не удержала равновесия и рухнула с лестницы прямо на куст крыжовника…
Все произошло так быстро, что она не успела даже вскрикнуть. И боли не почувствовала — куст смягчил падение. В раже она тут же вскочила, с трудом выбралась из колючего куста и снова начала карабкаться на лестницу. Потом ей долго еще снились эти минуты — летающие над стеной руки, они становятся все тяжелее и тяжелее и норовят опуститься, как уставшие крылья, но уходящее солнце не дает ей остановиться, она должна, должна закончить до темноты! Завершающий аккорд — невероятный по цветовому решению закат, сгущающиеся сумерки, блекнущие краски, последние мазки, последние брызги… Все! Готово! И последняя мысль — как же верно она рассчитала количество баллонов. Остался только один лишний!
