Но встреча с родственниками… Это равносильно открытому объявлению серьезных намерений.
— Расслабься, — улыбнулся Люк, явно угадав ее мысли. — Она хочет познакомиться с тобой, потому что ты все это время присматривала за Балу, и лично поблагодарить. Ничего особенного.
Но сомнения у Джесс все равно остались. Купив в перерыве охапку подсолнухов, вечером она спросила у Люка:
— Ничего, если я приду с цветами?
— Приходи, они ей понравятся.
На этот раз они поехали не к Темзе, а в другой престижный район Лондона, Ноттинг-Хилл, и Джесс невольно отметила, что Люк не просто богат, но и вырос в состоятельной, влиятельной семье. В отличие от нее самой.
Когда они наконец добрались до места, Джесс первым делом отметила, как сильно Люк похож на свою тетю.
— Здравствуйте, приятно с вами познакомиться, — улыбнулась она, почему-то вдруг резко застеснявшись.
— Спасибо за цветы. Люк, поставишь их в воду?
— Конечно, я даже сам готов что-нибудь заказать. Как насчет китайской кухни?
— Сам решай.
Пока Люк ходил на кухню, они немного поговорили ни о чем, но стоило ему вернуться, как он сразу же предложил:
— Покажешь Мон, чему ты научила Балу?
— Ну, если ты настаиваешь…
— Настаиваю.
Застеснявшись еще больше, Джесс включила музыку и повторила заученный танец.
— Невероятно, — выдохнула Моника, лаская собаку. — А ты неплохо поработала.
— И все благодаря случайному разговору с незнакомой девочкой в парке. Я учила Балу простым командам, а она засмотрелась на нас, сказала, что недавно видела по телевизору танцующую собаку, и предложила научить танцевать и Балу. Я решила попробовать, и оказалось, что Балу просто создана для таких занятий.
— Да, она действительно молодец, — заметила Моника, пристально посмотрев на Люка. — И отлично впишется в твою жизнь под прицелом кинокамер.
— Мы это уже обсуждали, только не вздумайте объединять усилия с Джесс.
— А ты попробуй нас останови, — усмехнулась Джесс, чувствуя, как ломается лед, и начала с воодушевлением рассказывать о дрессировке Балу.
— Я хотела поблагодарить тебя, — начала Моника, когда Люк ушел выгулять Балу в саду, — за то, что ты снова научила Люка улыбаться.
Джессика почувствовала, что краснеет, и Моника похлопала ее по руке.
— Я ничего ему не скажу, но он, наверное, и сам обо всем догадался.
— Я знаю, что вы близки, он много о вас говорит. — А вот о родителях всего пару раз упоминал.
— Он лучший племянник, о котором только можно мечтать.
— К тому же, судя по его словам, еще и единственный.
— Он мне почти как родной сын, и я люблю его всем сердцем. Сестру я тоже люблю, но при этом понимаю, что мать из нее получилась не слишком хорошая.
Понимая, что услышанное должно остаться между ними, Джесс осторожно шепнула:
— Все строго конфиденциально.
— Что? Ах да, ваши съемочные правила. Спасибо, что понимаешь, — кивнула Моника. — Я просто скажу, что Люк рос среди белых ковров и постоянно ее разочаровывал. И ее, и ее мужа. Они даже сейчас втайне надеются, что рано или поздно он все-таки оставит сцену и станет юристом в семейной конторе, оправдав возложенные на него ожидания.
— Из него получился бы отличный адвокат. Дотошность и умение держаться сделали бы ему карьеру и там.
— Верно, — согласилась Моника.
— Но счастья бы он там не нашел. Сама я из более бедной семьи, но, думаю, мне повезло гораздо больше. Родители всегда говорили, что, пока мы с сестрой счастливы, они будут нас поддерживать в любом начинании.
— Разумный подход. Сама я детей так и не завела, но всегда с радостью приглашала к себе Люка и занималась с ним всякой ерундой. Рисовала, клеила и мастерила всякие поделки, кидалась тестом, пекла кексы…
— А потом поддерживали, когда он решил стать актером.
— Разумеется, я его поддержала, ведь тогда он впервые нашел занятие себе по сердцу. А теперь он нашел еще и тебя. Поверь, дорогая, я уже очень-очень давно не видела его таким счастливым.
Сама Джесс тоже давно не чувствовала себя такой счастливой. Но пришла она сюда не для этого разговора.
— Я хотела кое-что у вас спросить. Неужели все собачьи гостиницы действительно были переполнены?
— Нет, — признала Моника, — но я решила рискнуть.
— Оставить недрессированную собаку со сложным прошлым на совершенно неподготовленного человека… Вы действительно очень сильно рисковали.
— А ты мне нравишься, — рассмеялась Моника. — Ты прямо говоришь, что думаешь, и ты права. Если бы я знала, что сломаю ногу и не смогу при необходимости забрать Балу… Ты просто не представляешь, как тяжело мне было в больнице, теперь я хотя бы могу заниматься домашними делами, а лежа в больнице, я чуть с ума не сошла.
— Да, Люк говорил, что вы уже через день на стенку полезете.
— Он верно подметил.
— Что я верно подметил? — спросил вернувшийся Люк, услышав лишь самый конец разговора.
— Что я не вынесу больничного безделья, а дома я, по крайней мере, могу чем-нибудь заняться.
— Только не вздумай перенапрягаться и помни, что, если что-нибудь понадобится, я всегда готов помочь.
— Со мной все в порядке, не надо вокруг меня суетиться.
— Я серьезно. Если не пообещаешь себя беречь, я спущу на твой обувной шкаф собаку.
Переглянувшись с Моникой, Джесс улыбнулась. Еще немного, и Люк окончательно признает Балу своей собственной.
С каждым днем они все сильнее сближались, и Джесс уже начала всерьез подумывать, что, несмотря на все различия, у них все-таки может что-то получиться.
Что они все-таки смогут быть вместе.
И когда в субботу они сидели в обнимку на балконе, Люк тихонько попросил:
— Джесс, оставайся у меня ночевать.
Остаться.
Заснуть в его объятиях, чтобы потом вместе проснуться.
Какая-то ее часть именно об этом и мечтала, но была еще и вторая, напуганная и осторожная. А что, если он в ней разочаруется?
— Но у меня с собой ничего нет, — запротестовала она.
— У меня есть запасная зубная щетка и стиральная машина, а ванная полностью в твоем распоряжении.
— У тебя все так просто звучит…
— А к чему создавать ненужные сложности? — Он легонько ее поцеловал. — Просто оставайся, я не стану на тебя давить и ни к чему принуждать. Если хочешь, можешь вообще спать в комнате для гостей.
— Я хочу остаться.
