Не успела Джесс прийти домой, как увидела на лужайке Люка, Балу и соседа.
— Что здесь происходит?
— Ничего особенного. Просто решил познакомить Пола со своей собакой.
Со своей? С каких это пор он считает Балу своей собакой?
И когда они вообще успели подружиться с ее необщительным и вечно недовольным соседом?
— Нам с Балу нужно с тобой поговорить, а Пол любезно согласился скрасить нам ожидание.
— У него отличная собака. Она дает мне лапу и ест печенье, если выслушаешь, я не стану звонить домовладельцу.
Что это с ними со всеми?
— Джесс, так ты меня выслушаешь?
— Так же, как ты сам выслушал меня утром? — огрызнулась она, не сдержавшись.
— Извини, я дурак, я не должен был… — Он повернулся к Полу: — Не мог бы ты нас пока оставить?
— Мы на улице, так что не надо тут распоряжаться! — возмутилась Джесс.
— Я не пытаюсь никем распоряжаться, пожалуйста, удели мне пять минут.
— Пять минут, — эхом отозвался Пол. — Или я позвоню хозяину и скажу, что теперь к тебе ходят не только собаки, но и кошки. И точат когти об диван.
— Так ты тоже не устоял перед очарованием известного актера?
— Какого еще актера? Он всего лишь обычный человек с хорошей собакой. Она дала мне лапу и лизнула. А еще она ест печенье, и у нее теплые уши.
— Он прав, я всего лишь обычный человек с собакой.
— Ладно. — Джесс подняла руки. — Сдаюсь, у тебя пять минут.
Пожав на прощание руку Люку и лапу Балу, Пол наконец-то ушел.
— Уму непостижимо, что ты с ним сделал.
— Да ничего особенного. Просто ты снова оказалась права. Ему было грустно и одиноко, к тому же в детстве его покусала собака, вот он их и боялся.
— Если бы я знала…
— Порой мы молчим, пряча свои раны, когда всем было бы лучше, если бы открыто о них говорили. — Он вздохнул. — Я знаю, что вел себя ужасно и не заслуживаю прощения, но все же выслушай нас.
Люк включил на телефоне мелодию из «Книги джунглей». Джесс невольно усмехнулась. Сложно подобрать что-нибудь более подходящее для собаки по кличке Балу. И как же она любили эти «Простые радости» в детстве…
По команде собака поднялась на задние лапы, почти как медведь из мультика, присела, и они с Люком сыграли во что-то вроде ладушек.
Что это? Он таким способом пытается донести до нее свою любовь?
Но можно ли ему верить?
— Джесс, мы тебя любим и не можем без тебя жить. Мы оба.
— Даже и не знаю, что ответить.
— Балу помогла мне понять, что у каждого есть право на второй шанс. И сама она его тоже заслуживает. Теперь она моя. — Он глубоко вдохнул. — Но дашь ли ты мне второй шанс?
— Чтобы, расстроившись из-за очередной статьи, ты снова мог указать мне на дверь?
— Извини, я ужасно себя повел, но весь этот год во мне копились злость и страх, а когда я уже решил, что поборол их, эта статья все-таки появилась. И я набросился на тебя… — он поморщился, — потому что ты стала мне невероятно близка. Наверное, все дело именно в этом.
Джесс пристально его разглядывала, скрестив руки на груди.
— Я понимаю, что все это звучит ужасно глупо, но ничего не могу с собой поделать. Я люблю тебя, и стоит мне только тебя увидеть, как мир сразу же становится ярче. Извини, что я так по-дурацки себя вел.
— Но почему, что в этой статье такого особенного?
— Тебе честно сказать? Где-то в глубине души я боюсь, что это действительно правда, и я не настоящий мужчина.
Джесс нахмурилась:
— То, что у тебя не может быть детей, еще не значит, что ты не мужчина.
— Наверное, но я всегда боялся, что меня перестанут приглашать на съемки, и я навсегда потеряю эту часть своей жизни. У Голливуда свои дороги и свои пути, под которые приходится подстраиваться.
— Тогда зачем тебе вообще нужен этот Голливуд? Разве ты не можешь играть в низкобюджетных фильмах прямо в Лондоне? Или самому их снимать?
— Снимать? Знаешь, я как-то никогда не думал о себе в роли режиссера, но если найти подходящий сценарий… Думаю, я справлюсь.
— Значит, не все так плохо.
— С карьерой. Но в жизни есть не только работа. Я тут недавно встретил женщину, с которой мне действительно хочется быть рядом. От ее улыбки у меня теплеет на душе, и я сразу же хочу стать лучше. Но по глупости я чуть ее не упустил. Джесс, пожалуйста, постарайся меня простить. Давай начнем все сначала.
— А ты уверен, что действительно хочешь быть со мной?
— Уверен. Но из-за работы я не смогу всегда быть рядом. А еще я не смогу дать тебе детей, да и сам далеко не подарок. Ну и журналисты всегда будут на меня охотиться.
— Ладно, это минусы, а плюсы?
— Плюсы?
— Если ты предлагаешь мне заключить договор, то советую перечислять не только минусы, но и плюсы.
— Ладно, — улыбнулся он. — У меня отличный вид из окна, река под боком и лучшая в мире собака, которая умеет танцевать и незаметно подсказывать правильные решения. А еще я тебя люблю. Надеюсь, для тебя это что-то да значит.
— Значит. Так, дай подумаю, может, ты и не подарок, но жизнь вообще не простая штука. Детей я хочу, но мы вполне можем кого-нибудь усыновить. Разъезды… Думаю, часть времени я стану ездить вместе с тобой, а часть ждать дома вместе с лучшей в мире собакой. А еще у нас всегда будут скайп и телефон, так что общаться мы сможем и на расстоянии. Что там дальше? Журналисты? — Джесс вздохнула. — Ну, с ними ничего не поделаешь, но, если мы всегда будем открыто выражать свои мысли и не станем спешить с выводами, думаю, мы и их как-нибудь переживем. Главное, чтобы мы всегда друг друга понимали, а что там о нас напишут, не так уж и важно.
Слава богу!
Люк опустился на одно колено.
— Джесс Гринэйкр, я дурак, но постараюсь исправиться. И я тебя люблю. Готова ли ты выйти за меня замуж, зная все это? Готова ли ты разделить мою жизнь? Мою и Балу? — Он хлопнул себя по лбу. — Сейчас мне следовало бы протянуть кольцо, но я дурак и забыл его взять.
— И вовсе ты не дурак, просто не до конца отрепетировал свою роль. — Рассмеявшись, Джесс опустилась на колени, чтобы оказаться с ним на одной высоте. И с ним, и с Балу. — Люк Маккензи, я тоже тебя люблю и согласна стать твоей женой.
Довольно гавкнув, Балу положила лапы ей на плечи и лизнула в лицо, как бы повторяя их слова.
«Я люблю тебя и готова разделить с тобой жизнь.
С вами обоими.
С сегодняшнего дня и до конца жизни».
