Совершенно заморочила мне голову, а вот Берни, напротив, сказал что-то дельное.
— Ни за что не поверю. Вы самая живая и яркая из всех, кого я встретил за сегодняшний день.
— Ну не душка ли? — похвалила его Долорес. — Откровенный лгун, но такой милый.
— Это Берни-то милый? — Рио вернулся за стойку и налил зеленый напиток для Долорес и пиво для напарника.
Берни достал портмоне.
— Не обижай! — возмутился бармен. — Твои деньги здесь не работают.
— Бесплатная выпивка у «Дядюшки Рио»? — встрепенулась Долорес и подняла стакан. — За милых мужчин. — Они с Берни чокнулись. Люблю этот звук.
— У Даррена Куигли есть подружка? — спросил напарник.
— Вот он, внутренний мотив, — усмехнулась женщина. — Но неверный. У Даррена была подружка — прошедшее время. Такие бывалые Даррены долго с одними и теми же не общаются.
— Почему?
— Вы с ним встречались?
— Да.
— Тогда зачем спрашиваете? Что же до его бывшей подружки — она из тех совсем молоденьких девушек из маленьких захолустных городков, которые так и продолжают кочевать на Запад в поисках, не могу сейчас и вспомнить чего. Ее зовут Бонни Хикс. Она работает в маникюрном салоне в торговых рядах напротив «Ист-Сентрал-молл». А живет в трейлере за торговыми рядами.
— Спасибо, — кивнул Берни.
— Не за что, — ответила Долорес. — Что я еще могу для вас сделать?
* * *
Стоянки жилых трейлеров время от времени возникают в нашей работе. Некоторые располагаются в совершенной глуши, как, например, стоянка нудистов, куда нам пришлось отправиться в связи с кражей нефтяной вышки. Как ее свистнули, я до сих пор не могу взять в толк. Зато твердо уяснил: люди в одежде выглядят гораздо лучше, чем голые. Только не сочтите за обиду.
Но есть и такие стоянки, которые находятся прямо в городе. Мы припарковались напротив торговых рядов, осветив фарами темные магазинчики.
— «Ногти от примадонны», — прочитал Берни, вылезая из машины. — Что бы это значило? Уж слишком женщины носятся со своими ногтями. Во-первых, наращивают, но почему в таком случае мужчины… — Его голос замер.
Мы обошли торговые ряды и оказались на заросших кустарником задворках. За воротами с двумя столбами, но без створок стояло несколько трейлеров — низкие округлые тени под багровым вечерним небом. Света ни в одном из них не было, зато перед палаткой горел костер; там сидел парень и курил косяк. Берни принюхался — марихуану может распознать почти каждый.
— Привет. — Парень поднял голову.
— Здорово, — ответил Берни.
— Ты коп?
— Нет.
— А похож на копа.
— Это преступление?
Парень рассмеялся, но тут же осекся.
— Такая головоломка не по мне. Это что-то из «Матрицы». — Он глубоко затянулся и заметил меня. — Выгуливаешь собаку?
— Угадал.
— У меня тоже была собака, но убежала.
— Плохо. По крайней мере для тебя, — заметил Берни и добавил: — Мы ищем Бонни Хикс.
Парень стрельнул глазами в сторону одного из трейлеров — стоящего на блоках небольшого серебристого вагончика — и повернулся к напарнику.
— Ну, допустим, я знаю, где ее найти.
— Мы все внимание. Ушки на макушке.
«Мы»? Я посмотрел на уши напарника — уши на месте и не такие уж и маленькие для человека, — но насколько хорошо они слышат? Например, уловил ли он звук, пусть очень тихий — в одном из трейлеров плакала женщина. Если так, то виду он не подал.
— Как говорится, мы живем в век информатики, — объявил парень.
— Неужели? — В глазах Берни отсвечивало пламя костра. Красивое зрелище.
Парень еще подкурнулся — это наркоши так говорят — и задержал дыхание. Нам приходится встречаться по работе с типами, которые сидят на травке и задерживают дыхание. Это обычно значит, что им осталось недолго. Он выпустил изо рта огромный клуб дыма.
— Скажу так, чтобы вам было понятнее. Некогда шел век вещей, и люди платили за них деньгами. Например, «понтиак-файерберд» — это вещь. А теперь век информатики.
— Намекаешь, что скажешь, где найти девчонку, за деньги? — Отсвет в глазах напарника изменился: стал таким, что испугал бы многих, скорее всего большинство, но не этого фраера.
— А ты догадливый.
Берни шагнул вперед и взял у него косяк — не выхватил, не вырвал: просто отнял и бросил в костер.
— Какого черта? — Парень попытался встать на ноги, но напарник придавил ладонью ему плечо и усадил на место. Тот, морщась от боли, еще немного повырывался и затих.
Берни убрал руку, но парень не шелохнулся.
— Я дам тебе пять долларов за информацию, — объявил напарник. — Знаешь почему?
Парень покачал головой.
— Потому что это менее хлопотно, чем выбивать ее из тебя.
Парень поспешно поднял руку и показал пальцем.
— Третий с правой стороны. «Эрстрим» на блоках.
Берни отдал ему деньги.
— И вот тебе памятка из века информатики, причем совершенно бесплатная: чтоб тебя здесь не было, когда станем возвращаться назад.
— Уже сматываюсь, — пообещал парень.
Плач доносился изнутри «Эрстрима». Когда мы оказались у двери, Берни тоже услышал — я понял это по его лицу. Он постучал, и плач сразу оборвался. Но внутри никто не подошел открыть дверь и не проронил ни звука.
— Бонни Хикс! — позвал напарник.
Тишина.
— Даррен здесь? — повысил голос Берни. — Даррен, это Берни Литтл. Я думаю, тебе требуется помощь.
— Даррена здесь нет, — послышался из-за двери женский голос.
— Бонни?
Снова никакого ответа.
— Может, вам самой нужна помощь? — настаивал Берни.
Долгое молчание. Напарник ждал. Я ждал рядом с ним. Чувствовал, как он насторожен. И сам был тоже насторожен. Наконец женщина заговорила.
— Кто вы такой?
— Берни Литтл. Мы пытаемся выручить Даррена из беды.
— Он мне о вас не говорил.
— Разве? А когда вы с ним виделись в последний раз?
— Вроде бы несколько дней назад.
— А в последний раз разговаривали?
— Сегодня утром. Он позвонил, когда я уходила на работу.
— Бонни.
— Что?
— Можно нам войти?
— Нам?
Я, сам не знаю почему, гавкнул.
— С вами собака? Я боюсь собак.
