Каким бы ни был этот Сан-Ансельмо, но мы сразу туда не попали, потому что, стоило нам выйти из дому, как на своем желтом «жуке» подъехали Сьюзи.
— Сьюзи! — воскликнул Берни, когда она вылезла из машины и направилась к нам. Уличный фонарь освещал ее странным образом, оставляя глаза в тени, и от этого мне стало тревожно. — Сьюзи, я… действительно не совсем готов… конечно, я много размышлял, и хочу, чтобы у нас все сложилось как надо…
— Берни, ты о чем?
Напарник удивленно застыл.
— Ну как же: о том, о чем ты говорила, — так сказать, об отношениях и всем таком прочем, и как это важно для тебя. То есть для меня. Я хотел сказать, как это важно для меня. — Я не уловил в его речи никакого смысла.
— Давай об этом в другой раз, — предложила Сьюзи. — Сейчас я работаю над делом Делита.
— О! — Берни, когда разговаривает с женщинами, иногда употребляет одно это «о!», но я, кажется, об этом уже упоминал. А если да, не забыл ли я объяснить, что его «о!» нельзя считать добрым знаком?
— У тебя найдется время ответить на пару вопросов? — спросила Сьюзи.
— Например?
Она вытащила блокнот.
— Я пытаюсь определить мотив. Что заставило его это сделать?
— Что сделать?
— Сорваться с Пинат, разумеется. Или тебе известно, что за ним еще что-то водится?
— Нет, — буркнул напарник.
Сьюзи подошла ближе к свету у нашего гаража и перевернула страничку.
— У меня противоречивые сведения. Полковник Драммонд, кажется, убежден, что защитники прав животных каким-то образом сумели воздействовать на совесть Делита. Надя Уорт из организации защитников прав животных признает, что несколько раз разговаривала с дрессировщиком, но отрицает, что ее беседы дали положительный результат. — Сьюзи поднесла блокнот ближе к глазам. — Она нисколько не сожалеет о том, что произошло. По ее словам, цитирую, смерть от укуса змеи — подобающий конец эксплуататора зверей. В личной жизни Делита не было раздражающих факторов. Они с Джоном Попечевским… — это так произносится?
— Все зовут его Попо.
— Устроили совместный уютный быт. Что я упустила?
— Не знаю, — покачал головой Берни.
— Но ты согласен с тем, что что-то упущено?
— Да. И могу тебе кое-что сказать, но только не для печати. Змея оказалась не гремучей, а габонской гадюкой.
— Спасибо за поправку, но формулировка «не для печати» встречается в моей практике редко, может, даже впервые.
Берни рассмеялся.
— Вот видишь. Поэтому-то я и хочу…
Но что он хотел, осталось неизвестным, потому что в этот самый момент еще одна машина влетела на Мескит-роуд, с визгом шин повернула на нашу подъездную аллею и резко затормозила. Из авто выпрыгнула Леда и, не глядя ни на меня, ни на Сьюзи — наверное, вообще нас не замечая, — поспешила к бывшему мужу.
— Слава Богу, ты здесь. — Она схватила его за руку обеими руками. — Ты мне очень нужен.
— Что ж… ммм… — протянул напарник.
Я уже упоминал его брови? Красивые брови, хорошие, густые, а еще — очень выразительные, со своим языком, который я понимал. И сейчас этот язык говорил, что Берни удивлен, смущен и готов провалиться сквозь землю.
Тем временем Сьюзи, у которой тоже красивые брови, хотя и не такие густые и выразительные, посмотрела на Леду, перевела взгляд на Берни, затем снова взглянула на Леду, и ее брови проделали те же движения, что и у моего напарника, только не так энергично. Берни хотел отстраниться от бывшей жены или хотя бы освободить руку, но та буквально повисла на нем. Он открыл было рот, пытаясь что-то сказать, но ничего не получилось. Взгляд Сьюзи стал жестким.
— Я ухожу, — объявила она.
— Нет-нет, постой, — попытался остановить ее Берни, но она уже спешила к машине. Села за руль, закрыла, скорее захлопнула, дверцу и сорвалась с места.
— Кто это? — заморгала Леда.
— Господи, что тебе от меня надо?
— Ты мне не ответил.
Берни повысил голос. Я с самого их развода не слышал, чтобы он так говорил.
— Не твое дело, Леда. Зачем тебя принесло?
Она поспешно выпустила руку напарника, словно та жгла ей ладони. Однажды со мной случилось нечто подобное: я заметил с краю костра обуглившийся хот-дог — что за странное название, откуда оно только взялось? — и полез за ним. Но вернемся к Леде, которая в это время говорила:
— Я вижу, тебе все равно.
— А? — У Берни вообще-то красивое лицо, но сейчас оно казалось почти безобразным.
— В таком случае договоримся на деловой основе.
— Что за ерунду ты несешь?
— Пятьдесят процентов «Детективного агентства Литтла» принадлежит мне. — Они говорили все быстрее и все громче. — Таково было соглашение, если ты забыл.
— Ты получаешь долю прибыли каждый…
— Прибыли? Дело в принципе.
— Хочешь больше денег и поэтому являешься ко мне без приглашения и врываешься…
— Тебе не приходило в голову, что название агентства, в котором ты фигурируешь как Литтл
[9], нерыночно и отваживает клиентов?
— И что прикажешь делать? Поменять фамилию на рыночную? Из Маленького стать Большим?
Времени поразмышлять не было, а хотелось бы. Как это будет звучать: Берни Большой? Но тут в соседнем доме на верхнем этаже зажегся свет и между шторами появилось лицо миссис Парсонс. Давненько ее не видел — что-то такое с ней приключалось, только не помню что. На голове у нее была странная остроконечная шапочка, и выглядела миссис Парсонс напуганной. Берни и Леда одновременно посмотрели в ее сторону и притихли — после того как наделали столько шума, показалось, что теперь они говорили едва слышно.
— Я приехала к тебе — и, очевидно, совершенно напрасно, — чтобы получить профессиональную помощь. — Леда сказала это почти шепотом.
— Профессиональную помощь? — так же тихо переспросил Берни.
— У меня такое впечатление, что за мной следят, хотя тебе на это наплевать.
Берни глубоко вздохнул.
— Почему ты так считаешь?
— Ты никогда мне не верил!
— Леда! — Напарник снова начал повышать голос, но осекся и заставил себя говорить спокойно: — Если за тобой следят, мне нужны факты.
— Факты? Как насчет пикапа, который вчера на шоссе Кросс-Вэлли двадцать миль висел у меня на заднем бампере? А сегодня вечером, когда я вышла после встречи в центре города, он опять тут как тут. Достаточно фактов? Пришлось свернуть на твою подъездную дорожку, не включив поворотник и даже не снизив скорость.
