Слово прижилось и породило кучу производных: звезданутый, не звезди и т. д.
Бойцовый Петух всегда был предельно осторожен.
Этим дело не кончилось. У меня нет доказательств, одни догадки, но очень уж все сходится…
Примерно через три года после появления гуру началась череда таинственных исчезновений. В основном мужчины, но изредка и женщины тоже. Всех пропавших обвиняли в насилии на сексуальной почве. Подонки вроде Гровера Садбери. Помните такого?
Исчезновения продолжаются и по сей день. На загадку века, конечно, не тянет, но все равно интересно.
Мысли, которые не дают уснуть
Этим утром я снова думаю о Марсе. Вот что странно: иной раз я стоял в гермоскафе посреди безжизненной Красной пустыни — вокруг только застывшая лава, пыль и песок — и чувствовал себя свободным, нужным, окрыленным, а сейчас стены этой роскошной квартиры давят на виски сильнее, чем экран шлема. Даже воздух, которого тут в избытке, кажется тягучим словно желе, от него становится тесно в груди, и он противнее, чем вонь протухших фильтров.
На столе нетронутая тарелка с хлопьями. Они кишат жучками. Прямо не знаю, что делать с этой живностью — вывернуть их в мусорку или завести с ними беседу. Чувствую себя хреново. Меня трясет, но не от кофеина, хотя я только что выпил кружку свежесваренного крепкого кофе — на Марсе о такой роскоши можно только мечтать. Меня трясет оттого, что мои сверхчувствительные кошачьи усы подсказывают: близится момент, когда я получу ответы на все вопросы, и эти ответы мне не понравятся. Не хочу ничего знать. Я отключил телефон и домофон, теперь зайти в квартиру может только тот, у кого есть ключ. Не надо мне новостей. Забаррикадируюсь внутри и буду терзаться и дрожать в одиночестве. Хватит. Достали. Я потерял все ориентиры, я не знаю, где я. Скорей бы пришел Джо или кто-то, кто объяснит, что за хрень творится кругом и сколько еще мне нужно держаться в тени.
Господи, в каком же я дерьме. Вляпался по полной.
Я смотрю на дверь. Холл, отделенный от гостиной несколькими ступенями, освещен лучами занимающейся на востоке зари. Восходящее солнце разноцветными бликами отражается в сине-зеленых окнах и стеклянных стенах соседнего небоскреба.
Кто-то идет сюда. Мои сверхчувствительные усы говорят мне, что это не Джо. Это незнакомец. Я встаю и на автопилоте бреду к двери. Дрожь все никак не унимается. Когда моя нога касается первой ступени, раздается звонок — колокола Биг-Бена. Ужасно старомодно. Проходит целая вечность, прежде чем я отпираю замок, но кто бы ни стоял по ту сторону, терпения ему не занимать. Распахиваю дверь. На краткий миг мне кажется, что сейчас я дам выход своей злобе, выпрыгну навстречу с криком «буу!», но я не двигаюсь с места.
Незваный гость оказывается женщиной. Маленькая, черноглазая, с пышными формами, аккуратным носиком и коротко подстриженными рыжими волосами, она стоит на пороге и смотрит на меня без всякого выражения — расслабленно и спокойно. На незнакомке серое пальто и красно-фиолетовый шарф, а пахнет от нее розами — такие духи обычно выбирают женщины в возрасте. Но она едва ли старше меня.
— Да? — говорю я.
— Меня послал Джозеф.
Многозначительная улыбка.
— Он сказал, я найду вас здесь.
Женщина заглядывает мне за спину, пытаясь рассмотреть квартиру.
— Он очень извиняется, что не смог прийти сам. Надеется на ваше понимание.
Я стою на пороге как баран и молчу.
— Джо дал мне код от домофона и лифта, — говорит пахнущая розами женщина.
Я продолжаю пялиться на нее.
— Можно войти? — спрашивает незнакомка. Спокойно, твердо, и не ходит вокруг да около. Ей явно не впервой иметь дело с космодесантниками, которым звездец как плохо.
— С Джо все в порядке?
— От него нет вестей уже несколько дней.
— Где он?
— Не знаю.
— У него проблемы?
— У Джо всегда проблемы.
— Вы его девушка?
— Я что, похожа на дурочку?
Милая улыбка смягчает резкость ее слов.
— Он пригласил меня сюда — поговорить с вами. Монета у вас?
— У меня много всяких монет.
— Но эта особенная. Очень важная. Серебряная?
— Это вы должны сказать, какая.
— Платиновая.
— Ага.
— Что на ней написано?
— Цифры.
— Верно.
Кажется, я прошел ее проверку, по крайней мере, начальную.
— Вас, наверное, волнует судьба Тил. Последнее, что я слышала — она жива. Правда, это было давно.
— Откуда вы знаете про Тил?
Она склоняет голову набок и протягивает руку.
— И все-таки, можно войти?
Я освобождаю проход, женщина шагает через порог, и я закрываю за ней дверь. Дрожь внезапно стихает. Хорошо, когда ты не один. Внезапно мне хочется поделиться с ней моей историей. Надоело держать все в себе. Кажется, я иду на поправку.
— Пахнет кофе, — говорит незнакомка.
— Я ничего не чувствую. Отходняк после космолина. Полный звездец.
— А мои розы? Слышите аромат?
— Ага.
— Ну, значит, и запах кофе скоро почувствуете.
— Спасибо на добром слове.
— Не за что.
Я направляюсь в кухню, достаю кружку и выливаю остатки кофе из графина. Незнакомка не идет за мной. Она стоит в холле и, вытянув шею, заглядывает в комнаты.
— А вы, ребята, неплохо живете.
— Спасибо. Но квартира не моя.
Я даю ей чашку.
— Одеться не хотите? — спрашивает она, стараясь не опускать взгляд ниже моего подбородка.
Я смотрю вниз. Я голый.
— Да, конечно. Извините.
— Джо не говорил вам, что я медсестра?
— Он вообще про вас не упоминал, — бросаю я через плечо, направляясь за халатом.
— Странно. Моя специальность — медпомощь в условиях вакуума и минимальной гравитации, метаболизм во время боевых действий, а также кислородные травмы: аноксия и гипоксия.
— СНЗВ? — спрашиваю я из спальни.
— Нет. Они, кстати, большие молодцы — многим ребятам помогли. Но я работала на орбите.
— До сих пор на службе?
— В отпуске на неопределенное время. Жду трибунала.
— Ух ты, повезло.
— Хм.
— Как вас зовут?
— Меня не зовут, я сама прихожу.
— Круто. Вы друг только для Джо или для Тил тоже?
