— Ты проверяешь меня.
— Ты проверяешь, я проверяю. Я всего лишь задаю вопросы, которые не лишены смысла. Значит, я иду на поправку. Верно, док?
Уголок ее рта дергается. Женщина в последний раз смотрит на платиновый диск и осторожно кладет его на стеклянный столик между нами. Не думаю, что Элис хочет заполучить монету. Скорее наоборот — этот странный артефакт пугает ее.
— Никто и не предполагал, что такая структура может существовать. Мы придумывали кучу объяснений… но всегда оставались неувязки.
— Кто — мы?
— Эксперты и скептики.
— Увлекаешься геологией?
— Когда-то я изучала спутниковые съемки и целый год занималась составлением тактических карт. А потом отправилась в космос — увидеть Марс своими глазами. Когда мы были на полпути, на Солнце произошла вспышка. Радиационная буря длилась шесть дней. Все наши четырнадцать фреймов получили большую дозу облучения. Космолин не помог. К счастью, когда мы долетели до орбиты, антагов там не было. Слишком они умные, чтобы высовываться в такую погоду. Мы получили приказ лететь обратно, так никого и не высадив. Двенадцать фреймов вернулись, а два пропали. Застряли на орбите навсегда. После этого меня на полгода отправили в Мадиган, на реабилитацию. Карьера накрылась — кому нужны офицеры, которые не могут летать в космос?
— Тебя за это отдали под суд?
— Нет, история с трибуналом была позже.
— По крайней мере, ты осталась в живых.
Элис смотрит в окно и поводит рукой, отрывая запястье от кожаной подушки.
— Так я оказалась на гражданке. С этого момента мне платили за то, чтобы я сходила с ума от скуки и через год пустила себе пулю в лоб. Хорошенькая сделка, да?
Похоже, все военные в отставке чувствуют себя одинаково.
— Тогда я решила сосредоточиться на образовании. Записалась на все курсы по истории колонистов, какие только нашла. Их оказалось немного — финансирование уменьшалось, и университеты сворачивали программы. Мне кажется, гуру терпеть не могут переселенцев. Я начала с естественных наук, затем перешла на геологию. Изучала, каким был Марс миллиарды лет назад. Оказалось, что многие гражданские интересуются Красной планетой: пацифисты, либертарианцы и просто те, кто без ума от космоса. Сначала они приняли меня за шпионку, но потом их подозрения развеялись, и мы нашли общий язык. Но никто не предвидел, чем все закончится.
— То есть ты занималась социологией, историей — и геологией?
— Да. Потом встречалась с правозащитниками из Сакраменто и Парижа, которые помогают колонистам. А после со мной на связь вышла организация «Марс Плюс» из Нью-Мексико.
— Институт космических исследований Сандия, — говорю я. — Входит в состав военно-воздушных сил, так?
— Да.
— Джо передал тебе сообщение через них? Или Тил?
— Не знаю, кто именно. Но Джо говорил, ты знаешь про штольню много интересного. Опиши мне ее еще раз.
И я описываю — сыплю метафорами, пытаясь передать картину во всех красках. Гигантский корень мандрагоры, тонущий в море застывшего базальта, уходящий в кору Марса на многие километры. Огромные залежи металлов. Чудовищно тяжелые. Ума не приложу, как штольня держится на поверхности?
— Этот вопрос многих волнует. Думаю, начальство сейчас бороздит Марс вдоль и поперек в поисках похожих структур.
Еще один пристальный взгляд.
— Наверное, — отвечаю я, делая вид, что ничего не понимаю.
В последнее время это совсем нетрудно.
— А может, и нет, — Элис резко выпрямляется. — Тебе не приходило в голову, что гуру не хотят, чтобы мы узнали о существовании штольни? Или нескольких штолен?
— Почему?
— Потому что это подтолкнет нас к изучению земной гравиметрии. Я, кстати, кучу времени убила, пытаясь в ней разобраться.
Довольно интересно. Но мы отклонились от темы.
— И все-таки, как появилась штольня?
— Есть основания полагать, что это огромный осколок спутника, упавшего на Марс миллиарды лет назад. Один из многих. Может, самый большой. Полторы тысячи километров в диаметре, того же размера, что и Рея возле Сатурна. Ядро из металла и камня покрыто толстым слоем льда и других летучих веществ. Предположительно, спутник изменил курс под влиянием какого-то другого небесного тела, покинул орбиту Марса и прошел через предел Роша — критическое расстояние, на котором гравитационные силы разрывают спутник на части. Самые крупные обломки сделали где-то пол-оборота вокруг Марса и упали в районе Эллады. Удар невиданной силы растопил мантию и потряс всю планету, пошла вибрация, словно кто-то ударил в гигантский колокол. Кора тоже наполовину расплавилась. Вот откуда на Марсе такая разница между южными взгорьями и северными низинами.
Под влиянием удара водяные частицы на поверхности превратились в перегретый пар и унеслись в космос. Их остатки испарялись через расплавленный кратер Эллады на протяжении сотен тысяч лет. Как пузырьки из стакана с газировкой.
Элис раскраснелась от возбуждения. Процессы, которые она описывает, кажутся ей сексуальными.
— А потом кора и мантия начали остывать и твердеть. Но самые крупные осколки спутника уцелели. Столбы раскаленной магмы поднимались из глубин планеты и поддерживали их, а те колыхались точно перья на ветру.
— Боже мой, — бормочу я.
Элис делает глубокий вдох.
— Это случилось очень давно. Магматические столбы с тех пор остыли, большинство затвердело. Штольня медленно опускается в недра Марса, но часть ее все еще возвышается над поверхностью, а проделанные горячей лавой каналы ведут глубоко вниз, к залежам ценных металлов. Ну как, похоже на правду?
Еще бы. Эта теория безупречна.
— Я прошла испытание?
— Несомненно.
— Значит, теперь твоя очередь рассказывать, — говорит Элис с легким нажимом.
Идите на хрен, мы впишем свои имена в историю!
Мы сходили в южный гараж и вернулись обратно, стоим возле ряда пустых маскианских машин и совещаемся. Как и говорил Диджей, в коридорах ни души. Оружие, принадлежащее Койл и ее команде, тоже пропало. Похоже, пленники и надсмотрщики поменялись местами, и наши товарищи сейчас в большой беде.
— Наверное, у форов есть тайник с оружием, — говорит Тек, расхаживая по пещере. — Они воспользовались им и напали на наших.
А у нас — ничего, кроме пистолетов.
— Но тел нет и крови тоже, — замечает Диджей.
Отсутствие крови, безусловно, радует, ведь Тил пристрелили бы первой. Больше хороших новостей нет. Я не уверен, что мы сумеем открыть ворота достаточно быстро, чтобы впустить спешащих на подмогу товарищей, если, конечно, к нам идет именно подкрепление, а не кучка пленных космодесантников, которыми антаги прикрываются как живым щитом.
