Я смотрю ему прямо в глаза, два внутренних похожи на блестящие красные бусинки, два внешних — огромные как плошки и таращатся на меня без всякого выражения. Я выхватываю пистолет и молочу по вражескому шлему рукояткой. Антаг разжимает хватку — я пробил трещину в его экране, и ему уже не до меня.
Из-за «тонки» выходят двое космодесантников, Тек и Джо. Тек сжимает в руках здоровенный энергоблок — центнера под два, не меньше, — а Джо тащит выломанную из «Чести» рельсовую пушку. Эта парочка поливает шквальным огнем пятак вокруг рухнувшей скалы — та придавила, должно быть, целый батальон антагов — и расчищает нам дорогу. Ребята подхватывают меня, Музу и еще нескольких выживших — Сулеймы не видно, зато Мишлен с нами. Мы обегаем вокруг шипящей, трескающейся, крошащейся каменной глыбы, заброшенной сюда чудовищной силой взрыва, и оказываемся посреди марсианской равнины. Знакомая картина — пыль и лава простираются до самого горизонта, а воздух чист и прозрачен, словно никакой бури и в помине не было.
Мы несемся вперед без оглядки. Кто-то присоединяется к нам, может, Казах, но я не вижу наверняка, потому что мы вшестером бежим плечом к плечу.
А потом останавливаемся. И летим кувырком.
Прямо в ров. Довольно мелкий, его глубины едва хватает, чтобы укрыться в нем.
Я машинально перекатываюсь на живот и проверяю, не порван ли гермоскаф, сначала у себя, потом у ближайшего товарища — им оказывается Казах. Затем перехожу к Джо, но тот отталкивает меня и орет:
— Хватит ерзать! Задолбал!
Я не обращаю на его протесты ни малейшего внимания, деликатный, как пинок под зад. Как мартышка, выбирающая блох.
Джо хватает меня за плечо.
— Держись, Винни!
— А как же! — ору я в ответ. — Люблю такие замесы, просто обожаю!
Мы все плачем в наших шлемах.
— Что с автобусом форов? — спрашиваю я.
— Он был впереди, когда скала обрушилась, — отвечает Джо. — Проскочил, наверное.
— А вот «Чести» не повезло, — добавляет Казах.
— Как и целой шеренге антагов, — вставляет Тек.
Мы молча сидим друг напротив друга, слишком уставшие, чтобы говорить, смотрим, как над нами неспешно плывут серые и розовые полосы пыли, и синхронно вздрагиваем, когда какой-нибудь одинокий болт прочерчивает в небе сияющую линию. Хорошая новость — наши ангелы постепенно оживают: мигают экраны, трещит рация, слышны чьи-то далекие голоса. Может, они доносятся из таинственного места, куда попадем мы все, когда нам оторвут головы.
Круг замкнулся. Мы пришли к тому, с чего начинали до встречи с Рустом, фермерской женушкой и остальными нашими спасителями. Но от кого ждать помощи теперь?
Ресурсы практически на нуле, гермоскафы разряжены.
Кислорода хватит на десять минут.
Если я успокоюсь и перестану хватать ртом воздух.
Если перестану плакать.
Бесценный
Элис и водитель выходят из минивэна. Я остаюсь на заднем сиденье, даже ремень безопасности не отстегнул, побуду пока тут, в тишине.
Семеро мужчин и женщин выпрыгивают из квадролета и бегут к нам, лавируя между стоящими в пробке машинами и грузовиками. Не копы и не военная полиция. На квадролете нет ни одного опознавательного знака.
Этих семерых явно привлекает наш минивэн.
Пора домой
Джо срывает с меня погоны, хватается за мой шлем и со всей силы бьет по ангелу булыжником. Потом выуживает из рюкзака шлем убитого фора и вручает мне.
— Оденешь его, когда будете подниматься на орбиту, а свой выбросишь. И ради всего святого, держись подальше от СНЗВ.
— Вон подъемник уже подъезжает к нам, — говорит Казах.
Джо цепляет на меня погоны Бойцового Петуха и пришпиливает к моей груди свой собственный искореженный дубовый листок.
— Ты разве не полетишь с нами? — спрашиваю я.
— Сразу за тобой, на следующем подъемнике. С Диджеем вместе.
— Он выжил?
— Ты же знаешь Диджея — ему все нипочем.
Значит, мне придется лететь домой под чужим именем или вовсе без имени, что, в общем-то, не проблема: нас погрузят в подъемник и доставят на орбиту, а после обмажут космолином и отошлют на Землю. Вот и все.
Я периодически теряю сознание. Неожиданно мои легкие наполняются свежим воздухом. Глаза открываются. Я все еще пытаюсь осмыслить поступок Джо, но надо мной, Теком, Казахом и остальными уже склоняются космодесантники в новеньких свежих гермоскафах.
Какая-то сестра — на ее нашивке написано «лейтенант Ширмерхорн» — спрашивает меня:
— Как вас сюда занесло, подполковник Руст?
— ДНК не совпадает, — говорит техспециалист.
Судя по голосу, совсем еще мальчишка. Он зачем-то подносит био-тестер к уху и трясет его. Интересно, что он рассчитывает услышать?
— Забей, никому и в голову не придет сличать эти бумажки, — успокаивает его Ширмерхорн. — Просто доставим ребят на орбиту, и все.
Так они и делают.
Учитывая, через какое дерьмо нам довелось пройти, я на удивление легко отделался. Пара сломанных ребер, трещина в берцовой кости, контузия и спровоцированный недостатком кислорода ожог легких. Ничего, космолин все исправит. К тому времени как мы вернемся на Землю, буду как новенький.
Рядом со мной лежат Казах, Тек и Джо, без гермоскафов, каждый в отдельной пластиковой палатке.
Джо опускает голову и полушепотом дает мне инструкции:
— Тебя доставят в Сиэтл. Это был родной город Бойцового Петуха.
Джо объясняет мне, как найти квартиру Руста, и заставляет несколько раз повторить адрес.
— Не нарывайся на проблемы. Я приеду как только смогу. Мне нужно тебе про многое рассказать.
— Про что?
— Про то, что все это означает, кретин.
Тек слушает нас, лежа на боку. Казах приподнимается на локте:
— О чем это вы шепчетесь?
— О том, что скоро мы все будем дома, — улыбается Джо.
— Если антаги не захреначат в наш фрейм болтом, — говорит Казах, снова откидываясь назад.
Он никогда не теряет оптимизма.
— Ви-Деф погиб. — Ужасная картина все еще обжигает мне мозг. — Страшная смерть, но хотя бы быстрая.
— Послушай, Винни, — шепчет Джо. — Это очень важно. И все объясняет: мою миссию и миссию Койл, генералов посреди пустыни и преследующих нас антагов. Это как большая мозаика, и ты — ее часть, понимаешь? Ты должен залечь на дно, прийти в себя, а потом мы сядем и обсудим все с глазу на глаз. Нас еще много чего ждет впереди. Я вернусь как только смогу.
