Майор закончил сеанс связи, подошел, махнул, дескать — внутрь надо.
Двое янки вошли в тоннель, освещая путь. Майор за ними припустился. Радисту я приказал снаружи ждать — толку от него под землей — никакого, а вдвоем с сержантом тоже в темень пошел. Сержанту приказал рядом с Майором держаться, а мы со Стивом замыкающими собрались идти. Вошли на пару шагов. Стив все не под ноги, а на стенки светит, оглядывается. Тут и я кое-что углядел — на бетоне царапины свежие. Идут вдоль тоннеля, как будто тут по рельсам что-то неслось и свод поцарапало. А еще кабели по стенам идут. Один к дверям подходит, второй куда-то под рельсы ныряет. Особенно мне не понравился тот, что к дверям тянулся. Освещения тут не предусмотрено — зачем ток к дверям подводить? Только если следить за тем, когда дверь откроют — цепь разомкнут. Если там впереди кто-то есть, то он уже знает, что мы вошли. Я кивнул Стиву на кабель, он, кажется, меня понял, и мы вернулись к дверям, чтобы повнимательнее посмотреть.
Майор уже с солдатами далеко ушли — только я его окликнуть хотел, чтобы подождали, как тут началось…
Пулеметы ударили с таким грохотом, что я моментально оглох. Спасла меня только реакция, да удача. Мы как раз у выхода были. Я так рыбкой вперед и нырнул, на свет.
По тоннелю неслось в нашу сторону что-то огромное, стреляя, по крайней мере, из трех пулеметов. Я отполз от выхода на пару метров, залег, прицелился. Бежать уже смысла не было — в спину пристрелят. Краем глаза, вижу, как Стив, прислонившись спиной к стальной уцелевшей двери, готовит гранату. Радист, дурак любопытный, лежит прямо перед дверным проемом — очередь и груди и голову прошила. В этот момент в освещенное пространство тоннеля въехало нечто. Я даже выстрелил от неожиданности, но смысла в этом не было никакого — на массивной платформе, остановившейся у входа не было ни одной живой души. Только несколько пулеметов, да странная небольшая коробка, от которой к пулеметам какие-то штанги тянутся. Подъехала оно ко входу, уже не стреляя, остановилась. Тут меня как озарило — вот сейчас единственный шанс внутрь попасть. Мы со Стивом уже в мертвой зоне пулеметов, а эта хрень же сейчас назад поедет. Я махнул американцу: поймет или не поймет — его дело, и рванул к платформе. Вскочил на нее уже когда она начала назад откатываться. Стив не дурак оказался — все понял. Рядом запрыгнул. Пригнулись мы оба под стволами пулеметов, мчимся вглубь тоннеля с ветерком. Только ком у горла стоит, потому что все стенки и слева и справа — красные от крови, а между колес кости хрустят. От сержанта, от американцев, от майора — один фарш остался. Кого пулеметом не задело — того сбило и колесами перемололо.
Пролез я под пулеметами к коробке сзади платформы, сбил с нее прикладом крышку — вижу кучу проводов каких-то. Я хоть и инженер, да тут разбираться что к чему — дня два уйдет. Поэтому как платформа тормозить стала, я все так же, прикладом, покрошил в труху все эти электрические схемы. Заискрило, платформа задергалась, электродвигатель смолк, и мы встали.
Мы вдвоем подождали минуту — вроде тихо — и слезли на рельсы. Прокрались метров пять еще вперед и уперлись в стену. Ни двери, ни щелки какой. Сплошной бетон. Смотрю на янки, а он на кабели кивает. Провода-то вниз, под рельсы уходят. Посветили мы под ноги, а там люк. Серым покрашен, под бетон — только по щелям и видно, что тут что-то есть. Американец нож достал, подковырнул, я своим помог, кое-как поддели металлическую крышку. Под ней обнаружился колодец, метра три глубиной, со скобами, чтобы спускаться удобнее было, снизу виднеется слабо, но все-таки освещенный бетонный пол.
Гранату бы туда, для уверенности… да может хозяева местные думают, что мы уже сдохли и не ждут гостей. Граната тогда только помешает…
Спускаюсь по скобам тихо на свой рост, а затем, отпустив руки, прыгаю вниз. Приземляюсь, кувыркнувшись, встаю на ноги уже с автоматом на изготовку, да только стрелять опять не в кого. Небольшая пустая бетонная комната с тусклой лампочкой, дверь металлическая и больше ничего. Машу рукой Стиву, он спускается следом. Теперь его очередь вперед ломится. Американец дергает дверь, распахивает ее, и приседает на колено, готовясь стрелять, но впереди опять никого — узкий коридор с серыми стенами.
Так мы и шли по этой подземной базе — врываясь в пустые помещения, готовыми к бою, и не встречая ни души. Комнаты, правда, стали попадаться уже не пустые — с оборудованием. Целые пустые цеха, мастерские, какие-то пульты с погасшими лампочками. Один раз чуть под огонь скрытого автоматического пулемета не попали — Стив, взорвав гранатой запертую дверь благоразумно спрятался за углом. Как только дверь распахнулась — ударил пулемет. Шпарил минут пять — потом защелкал и замолчал. Я все гадал что раньше случится — патроны кончаться, или ствол от жары лопнет. Оказалось, все-таки, патронов у него ограниченное количество.
Прошли мы под пулеметом и попали в комнату со стеклянной стеной. Перед стеклом — большой пульт, с кучей кнопок, рубильников и лампочек — некоторые даже светились еще. Рядом с пультом три кресла стоят, и в одном из них труп — офицер немецкий, если по форме судить. Второе тело на полу валяется — тоже в форме. Вонища стоит — ужас. Если бы в желудке обед бы был — он тут же на полу бы и остался. Одна радость, что блевать нечем. Смотрю на Стива — он тоже бледный стоит, сглотнуть боится. В дальнем углу комнатушки, возле стеклянной стены — дверца виднелась. Я туда быстрее подбежал, распахнул ее и вышел на небольшой балкончик, находящийся метрах в десяти над полом огромного зала. Мы за стекло-то сразу в зал не взглянули — на трупы пялились, а стоило бы. Я как вниз посмотрел — так и обмер. Такая страхолюдина кого хочешь впечатлит…
Посреди зала стояло нечто. Сначала я подумал, что это гигантский танк или бронепоезд — в пользу этого говорило несколько стволов пушек и пулеметов, торчащих в разные стороны и мощные броневые пластины, покрывающие корпус, но затем, я разглядел, что покоится вся эта махина на четырех огромных согнутых ногах. Больше всего на паука о четырех ногах похоже. Прикинул в уме, что, если это чудовище ноги разогнет — выше пятиэтажного дома будет намного.
Стив рядом со мной встал, тоже вниз посмотрел и присвистнул от удивления.
Спустились мы с ним по лестнице вниз, на пол. Так снизу эта махина еще больше в трепет вгоняет. На поле боя такую встретишь — так танковая атака детским парадом покажется. Длинной метров в пятьдесят, шириной в тридцать. Огромные согнутые ноги продублированы снизу еще какими-то лыжами огромными, судя по всему, тоже шагающими. Это, значит, чтобы по грязи да болотам передвигаться.
А уж пушек эта дура несла — целую батарею. Толщина брони чуть ли не пол метра — на срезе открытого люка видно. Ни один танк такую не прошибет.
— Стив, ты представляешь, чтобы было, если бы немцы эту штуку в производство пустить успели? — спрашиваю я у американца, застывшего с открытым ртом рядом со мной. То, что эта хрень достроена и работает у меня, как у инженера, сомнений не вызывает. Броню на такие механизмы в последнюю очередь наваривают, когда работоспособность машины уже доказана и проверена.
— Да, если бы в Нормандии нас такие бронированные машины встретили, мы с тобой приятель, сейчас бы не разговаривали бы.
