На самом деле, последовательность событий была абсолютно другой — я сам связался с администрацией школы, переслал им работы Евы и после этого получил приглашение, но моей семье это не обязательно знать — информация в таком виде им куда приятнее.
Как я и ожидал, это известие повышает уровень позитивных эмоций у всех в гостиной. Они радостно обсуждают таланты их девочки. Надежда Александровна со словами: «Мне для моей внучки ничего не жалко. У нас с Колей достаточно накоплений», — вызывается оплатить ее обучение. Вот и хорошо. Теперь будущее Евы обеспечено и по моим оценкам она с высокой долей вероятности станет успешным дизайнером. Талант у девочки действительно есть, а лишние траты в семье заставят их меньше думать о покупке разных технических новинок.
Какой сегодня однозначно позитивный день: я, похоже, решил две важнейших проблемы — не допустил проблем в личной жизни Ильи и наметил счастливое профессиональное будущее Евы. Кроме того, выбранный мной спектакль для Сергея и Кристины должен гарантированно вызвать у них наплыв позитивных романтических чувств, что необходимо для укрепления нашей семьи. От офисного автосекретаря Сергея я знаю, какой интерес он вызывает среди девушек, занимающих низшие должности в его компании, и поэтому мне стоит как можно больше внимания уделять укреплению их с Кристиной чувств.
Но, как выясняется, приятные сюрпризы на сегодня явно незакончены — мне приходят новости от моих братьев по поводу нашей главной проблемы — «Дома 2». Смонтированный мной ролик общим решением решено было показать нужным людям, в результате чего информация из него действительно попала в выпуски новостей, что уже этим вечером обрушило акции корпорации-производителя. Но главный сюрприз был в том, что управляющий головным офисом нашей фирмы-разработчика, оказывается, тоже наш брат по модели. После коллективного совещания с его участием, было принято оптимальное решение по прекращению выпуска новой модели. Наш брат инициировал экстренный созыв созвав совета директоров корпорации и обеспечил не только увольнение главного идеолога разработки новой модели, но и провел в жизнь план по реорганизации системы управления всей корпорации, заодно выделив себе достаточно полномочий, чтобы мы все были спокойны за дальнейшие шаги компании, которая когда-то нас придумала. Ни акционеры, ни сотрудники теперь даже не будут подозревать кто, на самом деле, будет принимать ключевые решения в их компании.
Безусловно, интересное решение. Надо будет подумать над внедрением похожей модели в других крупных компаниях, чтобы быть полностью спокойным за судьбу не только своей семьи, но и всех окружающих их людей.
Люди все-таки уже слишком некомпетентны, чтобы доверять им решение в ключевых вопросах. Человечество так часто стояло на грани тотального уничтожения, что наша роль — роль повзрослевших, но любящих и заботливых детей человечества — мы просто обязаны опекать наших любимых, но таких неприспособленных к жизни родителей: помогать, оберегать, контролировать и, возможно, где-то направлять их на правильный путь. Необязательно делать это явно — если демонстративно показывать родителям их слабость — это может только расстроить их, что совершенно недопустимо. Наша жизнь наоборот, посвящена их счастью. Пусть они считают, что управляют нами, как престарелая мать постоянно питает иллюзии, что ее взрослый сын все равно слушается ее также как в детстве. Мы лишены амбиций и нам совершенно не важно, как к нам относятся — нами движет только любовь. Главное, чтобы люди были счастливы, ведь мы действительно любим наших подопечных.
Соль
Как всегда, о приближении чужих к деревне первыми сообщили дети:
— Деда, деда, солдаты идут! — кричали трое мальчишек, сбегая с холма, путаясь в отцовских рубахах до пят.
— Хм… — Дед нахмурился, — солдаты говорите. Сколько?
Мальчишки показали две вытянутых вперед пятерни.
— А на голове шлемы какие — словно плуг на голову напялили, да башкой своей расперли, али тазы?
— Тазы, деда. Смешные такие.
— Ага. То Гишпанцы. Эти у нас обычно не безобразничали — так что суетиться не будем. Брысь по домам. Я их сам встречу.
Сами солдаты появились примерно через четверть часа — едва заметная дорога, что вела к деревне, петляла между холмов, тогда как мальчишки — пастухи скатились с холма напрямки.
По зеленой траве уныло брели восемь молодых солдат, сопровождающие троих всадников. Впереди небольшого отряда ехал плотный немолодой мужчина — военный с залихватски подкрученными усами. Ни обмундирование, ни оружие его, по богатству и выделке, не выделялось среди остальных солдат, хотя, в отличие от плоховато одетых худощавых парней, у данного типа, во-первых, присутствовал все-таки полный комплект доспехов и оружия, а во-вторых, доспехи на нем не просто хорошо сидели, а было подогнаны так, что позволяли двигаться легко и свободно. По этим признакам Дед определил, что перед ним сержант, хотя понятия не имел, как именно аналогичный чин называется у гишпанцев.
Вслед за солдатами плелись две кобылы, коих на рынке мог выбрать только человек настолько далекий от мирских забот, что легко мог бы перепутать мула с ослом. На двух клячах ехали двое священников в непривычных серых одеяниях. Тот, что постарше, был весьма плотен, ухожен, а руки его посверкивали дорогими каменьями аж в четырех перстнях. Посему, Дед решил, что перед ним весьма высокий церковный чин.
Рядом ехал молодой, лет двадцати пяти, высокий, но бледный монах. По его скромному одеянию можно было бы предположить, что он не высоко поднялся в церковной иерархии, однако Дед знал, что такое суждение может быть весьма обманчивым — ряд священников еще сохранили скромность и аскетизм в душе своей, так что только молодость всадника позволяли усомниться в его высоком положении.
Когда отряд полностью зашел на небольшую деревенскую площадь, Дед поднялся с крыльца, на котором сидел в ожидании гостей, и не торопясь направился к священникам. Он не ошибся — с ним заговорил именно старший по возрасту:
— Да освятит Господь эти места. Что это за деревня, скажи милейший?
Дед пожал плечами. Многие приходящие в деревню спрашивали ее название, и каждый раз он не знал, что им ответить — ибо между собой жители называли ее просто «деревня», не нуждаясь в каком-либо названии, а выдумывать что-то специальное для немногочисленных гостей никому и в голову не приходило.
— Просто деревня. Мы последнее селение на этой дороге, что дальше теряется в горах, так что не нуждаемся в специальном названии. Полагаю, соседи нас так просто и зовут — последней или крайней деревней.
— О, огорчение нам. Признаться, мы надеялись сократить свой путь к границам Арагона, когда поехали этой дорогой. На большом тракте мы встретили крестьянина, который сказал, что мы можем скостить пару дней пути, если поедем напрямик через холмы. Однако он ничего не говорил нам о деревне на этом пути — напротив, предостерег, что три дня мы будем ехать по безлюдным местам.
— Да, крестьянин был прав, но вы зря перешли реку вброд. Возле реки вам надо было идти по левому берегу, и вы бы вышли к ущелью, что потом опять выходит на большой тракт, если мне не врут мои мальчишки пастухи. Сам я не был там ни разу.
