«Нет, дорогая… тебе стоит признаться, что и тебе пора уходить. Посмотри на эти глаза — разве ты не испытываешь гордость за этих людей? В них твоя былая страсть, в них — решительность Грега, в них все силы, что наша команда вложила в эту планету. Они достойные наследники, и наконец, стоит себе признаться, что наследство пора передавать. Старухе пора на покой…» — подумало она про себя.
Девушка еще что-то кричала и тормошила Кая, пока Богиня на своем нарукавном интерфейсе программировала наноботов. Выстрел в глаз — самый надежный. В этом случае, его кровь будет очищена от наркотиков уже минут через десять, а ей пока нужно идти готовить базу. Грег когда-то, когда обсуждались причины, почему они не могут вернуться домой, утверждал, что на оставшейся после аварии мощности они не смогут выбраться за границы этой солнечной системы, и при правильном расчете смогут разве что остаться на орбите пятой планеты этой системы. Ну что же… этого хватит. Когда эти люди смогут долететь до той красивой планеты с кольцами и найти там ее базу на орбите, правило о нераспространении технологий будет уже не актуально.
Безмолвная белая фигура тихо удалилась по коридору…
* * *
— Ой… что-то кольнуло в глазу…
— Милый, наверное, это растаяла та злая льдинка, что попала в тебя во время пурги.
— А где эта… Красивая и грустная госпожа, с которой я мчался по небу?
— Она растаяла, милый. Она была холодной и бездушной, и состояла, наверное, только из того льда, которым себя окружила. Пойдем. Нас ждет олень снаружи. Теперь все будет хорошо…
Как только двое всадников на северном олене отъехали на безопасное расстояние, полярная база, бывшая когда-то межзвездным исследовательским кораблем, взломав толщу льда, устремилась вверх, в бесконечно синее полярное небо.
Инверсия
Вы знаете, каково это — в один день потерять все?
Друзей, родных, которых ты не видишь годами, но все равно, как-то нутром ощущаешь их незримое присутствие рядом, соседей, которые всегда вечно раздражали своим шумом, но к которым, как неожиданно выясняется, ты каким-то непостижимым образом успел привязаться. Потерять квартиру со всем ее содержимым, которое казалось столь важным, что для возврата кредитов за все это барахло ты горбатился на работе с утра до ночи. Электрический камин, возле которого так приятно было сидеть, вытянув ноги, представляя себе, что перед тобой настоящее пламя, а вокруг не стены брежневской панельки, а напротив — прочные кирпичные стены загородного коттеджа, а бурая жижа в бокале рядом на столике — вовсе не смесь тиамина со спиртом армянского происхождения, а коллекционный Камю прошлого века.
Даже столик из Икеи, как выясняется, играл в твоей жизни довольно серьезную роль. К нему ты тоже успел привязаться — к этому окрашенному куску дерева, на котором всегда царил бардак из просмотренных DVD дисков, каких-то бумаг, газет и книг.
Да — о книгах. Потерять их, как это не ужасно звучит, оказалось сложнее всего. Сложнее, чем людей. Раньше ты проглатывал до пары книжек в неделю, пренебрегая спортивными занятиями, едой и иногда даже сном. Книги были полноценным вторым миром, где до некоторого дня Икс ты жил жизнью не менее полноценной, чем в мире реальном. Обиднее всего было осознавать, что этот мир ты потерял, так как собственной фантазии, какого бы ты высокого мнения о ней не был, отнюдь не хватает на воссоздание даже крохотной частички этой любимой виртуальной вселенной литературы.
Вообще, вовлечение в круговерть людских мыслей, мнений, идей, фантазий и чувств, которую мы постоянно воспринимаем как естественную данность, на самом деле является важнейшей частью нашей жизни. Одна из самых невыносимых мыслей, от которой ты часто просыпаешься в холодном поту посреди ночи — это то, что весь этот мир человеческих идей и эмоций продолжает существовать, но уже без тебя. Ты в нем не только не участник, но даже не зритель. Ты просто вне его, и ты совершенно один.
Да, единственное что ты еще не потерял — это свою жизнь. Это неотъемлемый атрибут возможности потерять все, потому что потеря всего вместе с жизнью — это совсем не то. Только способность мыслить позволяет тебе осознать глубину потери, превращая твое существование в маленький персональный ад.
Ад, площадью в четыреста квадратных километров, омываемый водами тихого океана. Да, ты на чертовом острове разыгрываешь из себя Робинзона Крузо, не зная радоваться или плакать от того, что ты не лежишь вместе со всеми где-то на дне в паре тысяч километров отсюда. Хотите знать рецепт обретения персонального ада? Нет ничего проще: бронируете себе билет на авиакомпанию подешевле, стараясь, чтобы большая часть маршрута проходила над морем. Для этого надо постараться — не всем же может взбрести в голову идея побывать в Австралии и потрогать за лапку коалу, дыша целебными эвкалиптовыми испарениями. Еще надо выбрать место на самом крыле, ибо если ваш самолет разлетается на части прямо в воздухе, то счастливцы, сидящие в носу и в хвосте с равной вероятностью, несмотря на то, что одни сидят в роскошных креслах бизнес класса и держат в бокалах охлажденное вино, а другие лихорадочно сжимают в ладошках пластиковые стаканчики с колой, падают в море на приличной скорости, как в горизонтальном, так и в вертикальном направлении, уравнивающими их шансы выжить на уровне очень близком к нулю.
Твое невезение состоит в том роковом стечении обстоятельств, что ты так и остаешься сидеть на крыле с куском фюзеляжа, а слева от тебя по какой-то непонятно причине продолжает со страшным ревом работать двигатель. В результате ты, как брошенный мальчишкой кругляш многократно рикошетишь от воды, отдаляясь от места аварии достаточно для того, чтобы у спасателей не было и мысли искать тебя в той стороне. Зато в твоем распоряжении плот. Да, тот самый, что надувается автоматически при аварийной посадке на воду. Потом чертов морской бриз тащит его по волнам со скоростью, которой наверняка бы позавидовали многие парусники.
В результате ты цел и невредим, без единой царапины и в практически не помятом костюме оказываешься на берегу клочка суши, который, честно говоря, только из этого одного берега и состоит. В этом ты убеждаешься довольно быстро — ибо чертов остров, как лента Мебиуса, устроен так, что куда не пойди, все время оказываешься в той же точке пляжа откуда начинал свой путь, причем даже раньше, чем устанут ноги. Кто сказал, что планета круглая, потому что путешественник всегда возвращается в точку начала маршрута? На плоской земле, как выясняется это правило работает ничуть не хуже.
Надо признать, что Робинзон из тебя никакой. Ты не умеешь строить жилье, не знаешь, как шить из шкур коз одежду, и даже охотничий лук без помощи кого-нибудь, кто знает, как его делать, ты смастерить не можешь. Хорошая новость — на твоем острове все это совершенно не нужно, ибо погода постоянно хорошая, ночи теплые, а животных крупнее мыши тут не водится. Зато водятся змеи, питающиеся мышами, которые гораздо вкуснее грызунов, и которых, как ты скоро выяснишь, можно ловить и не имея специальных навыков охотника.
Каждое открытие на твоем острове носит в себе фаталистический дуализм бытия — с одной стороны оно радует, с другой ровно на столько же разрушает надежды.
