Натянув одежду и изумленно посмотрев на себя в зеркало (под глазами явно набухали мешки), Джон поплелся к метро.
На работе его ждал неприятный сюрприз — прямо на монитор кто-то бесцеремонно наклеил стикер «Джон, тебя срочно вызывает Директор». Удивившись, ибо за всю свою карьеру он еще ни разу не удостаивался общения с самим Директором, Джон побежал к лифтам.
Директор встретил его строгим взглядом, который еще с порога объяснял вошедшему, что ничего хорошего, его в следующие минуты не ждет.
— Джон Смит, я полагаю? — задав риторический вопрос, директор не предложил ему присесть, оставив Джона стоять, словно провинившегося школьника перед классом.
— По сообщению службы охраны здоровья вы замечены в употреблении запрещенных наркотических препаратов. Этот возмутительный факт поставил под угрозу репутацию всей нашей компании, и мы не можем потерпеть, чтобы среди нас работали наркоманы и преступники. Кроме этого, службой охраны здоровья на нашу компанию наложен серьезный штраф, так как мы всегда поручались за вас как за благонадежного работника, никогда не вызывавшего подозрения у коллектива. Служба подозревает вас в систематическом употреблении наркотических веществ, поэтому мы аннулируем не только вашу медицинскую страховку, но и все ваши пенсионные планы в счет погашения возникшей перед компанией задолженности. С данного момента вы уволены из нашей компании без выходного пособия на основе пункта 5А всеобщего закона об охране здоровья. Соответствующие документы получите в отделе кадров. Я вас больше не задерживаю, прощайте.
Весь этот монолог Джон выслушал с побледневшим лицом, и, так и не сказав ни слова, на ватных ногах поплелся к выходу. Находясь в глубоком шоке от происходящего, он даже забыл зайти в отдел кадров за документами. Всю дорогу домой он постоянно задавался вопросом: «Как они узнали?» Но будучи человеком, умеющим сопоставлять причины и следствия, он вспомнил слова дилера по поводу анализов, а также утреннее гудение унитаза, заодно припомнив несколько пунктов в описании данного прибора об автоматическом контроле здоровья домочадцев. «Чертов Дилер — не мог более понятно предупредить о том, что можно и что нельзя делать при потреблении этой гадости», — Джон окончательно нашел виноватого в своих проблемах. Однако, его разумности хватило на то, чтобы не бежать разыскивать этого негра тотчас же. Сначала, как он полагал, надо проконсультироваться в блогах — как поступать в такой ситуации.
Дома его ждал еще один неприятный сюрприз — двери его квартиры были заклеены ярким скотчем с надписью: «Не вскрывать, Служба Охраны Здоровья». Поверх скотча был прикреплен лист бумаги, согласно которому Джон подозревался в регулярном обмане СОЗ, потреблении запрещенных наркотических веществ и подлоге анализов. В связи с этим, его страховка аннулируется задним числом на три года назад, и, таким образом, счет за проведенную операцию по обновлению сердца теперь не покрывается страховкой и составляет 1 150 000 долларов США, что превышает сумму на его банковских счетах и стоимость принадлежащей ему недвижимости, в связи с чем его квартира конфискуется в счет возникшего долга перед СОЗ, а ему требуется явиться в ближайшее отделение службы в течение 24 часов для получения наказания, во имя здоровья нации.
Джон сел на ступеньки и обхватил голову руками. «Боже мой, боже мой», — только и мог твердить он. Но постепенно его бунтарский дух просыпался, выметая из мозга ощущение подавленности и безысходности. «И они еще смеют писать на этой бумажке это свое „Во Имя Здоровья Нации“», — возмущался он. «За один раз аннулировать страховку на три года назад? Да какое они вообще имеют право вмешиваться в мою личную жизнь». Джон пошарил по карманам и нашел пачку купюр, оставшуюся после вчерашней вечеринки в вечернем клубе. На первое время хватит, а затем его френды из социальной сети что-нибудь подскажут. Закипая от ярости, он помчался в ближайшее нет-кафе.
Разместив несколько постов о произошедшем во всех своих дневниках и блогах, насытив посты возмущенными призывами о несправедливости самой системы контроля и необходимости легалайза легких наркотиков (ибо что делать со своим организмом — личное дело каждого), он кинул ссылку на эти посты всем своим друзьям в социальных сетях. Как он и ожидал, изрядное число людей тут же отфрендило его, как он полагал, из страха перед системой, но некоторые скупо поддержали протесты. Джон отогнал от себя мысль, что поддерживают его, скорее всего, такие же офисные клерки, каким он был пару дней назад, и решил развить активность, переведя ее в более практическую плоскость. Он объявил в сети о создании «Комитета по борьбе за легалайз» и объявил об открытой записи в члены комитета, чье первое онлайн-заседание состоится в ближайшую пятницу. После чего, увидев, что уже настало официальное время отходить ко сну, расплатился с кафе и пошел на улицу в поисках ночлега. За десять долларов он нашел какую-то весьма грязную комнату с вонючей постелью, в которую он, от брезгливости, лег, не раздеваясь и моментально заснул.
Крон отслеживания интернет активности стартовал по расписанию ровно в полночь. К 0.25 главной системе контроля СОЗ был подан подробный отчет, включающий в себя маркер возможного зарождения опухоли. За 15 миллисекунд, проанализировав структуру зарождающейся опухоли, Система обнаружила одну больную раковую единицу, провоцирующую разрастание болезни. Оценив функции клетки, за 10 миллисекунд Система пришла к выводу о полной общественной бесполезности данной единицы и включила механизм уничтожения больной ткани. Через минуту, в 0.26, контролирующий чип в новом сердце Джона был отключен, а записи в блогах стерты. Службы доложили об успешном излечении болезни.
Больные клетки должны удаляться немедленно, пока зараза не перешла на соседние ткани и органы. Во имя здоровья нации.
Побег
Обледеневшая беговая дорожка стадиона ритмично проскальзывает под ногами. С каждым выдохом изо рта вырываются клубы пара — и полная тишина вокруг, если не считать равномерного клацанья шипов на моих зимних кроссовках. На всем стадионе я одна такая сумасшедшая бегунья — в темноте, под тусклым светом фонарей, зимним вечером после буднего дня, в минус пятнадцать желающих побегать не нашлось. Даже мамаш с колясками в парке, за оградой, и то уже нет.
Кто-то бегает по утрам и исключительно летом, но я, как настоящая «сова» с утра чувствую себя настолько разбитой, что не могу заставить себя выползти из теплой постели на мороз. Другое дело — вечером, после работы. Организм после долгого сидения в кресле требует разминки, и сил полно, и агрессия после общения с партнерами никуда не делась, а кипит внутри, словно в паровом котле, стремясь вырваться наружу. Топ-топ, клац-клац. Морозный ветер обдувает лицо, мысли приходят в порядок, эмоции меняют оттенок на умиротворенный. Врожденное упрямство однажды заставило продолжить пробежки и осенью, под дождем, и зимой, на специальной шипованной обуви. Лишь только потом я начала получать кайф именно от зимнего бега, а особенно от тишины и одиночества.
Одиночество, правда, только внешнее — бешеный ритм мегаполиса и тут не отпускает меня. Приобретенный полгода назад на хай-тек выставке концепт-прототип будущего модного гаджета — интерактивные очки дополненной реальности — высвечивают в поле зрения, прямо на поверхности беговой дорожки, ленту последних новостей и запоздавшие емейлы от тех, кто полуночничает на работе. Полезная штука, эти очки, надо будет утвердить их, с небольшими доработками — если это запустить в серию, будет круто. По популярности может затмить смартфоны.
