– Я плохо танцую! Но мне всегда это нравилось.
– Ты заблуждаешься, – прошептал он и снова потянулся к ней губами.
На сей раз девушка закрыла ему рот ладошкой и отрицательно покачала головой.
– Нельзя!
Ренат сразу разжал объятия, и она выскользнула из его рук, отодвинулась подальше.
– Поеду-ка я домой, пожалуй, – вздохнул он.
– Это все, что ты можешь для меня сделать? Утешительный поцелуй?
– Почему «утешительный»? Я…
– Ты ищешь убийцу Нартова? – перебила она. – Ты выяснил, кто меня преследует? Почему ко мне вламывается какой-то психолог с ножом? Потом охранник, который разыскивает Каппеля? Что все это значит?
Ренат встал, подошел к окну и выглянул во двор. С третьего этажа открывался вид на детскую площадку, черные клумбы и голые тополя, на которых сидели галки. Унылый городской пейзаж, скудные краски поздней осени. Заляпанные грязью машины, припаркованные где попало. Его серебристый внедорожник тоже не мешало бы помыть.
– Надо заехать на мойку, – обернулся он к Мими. – Если хочешь, возьму тебя с собой. Перекусим в кафе, прогуляемся.
Девушка молча сидела на диване, куталась в теплую шаль. Ей было не по себе. Она ощущала невидимую угрозу.
– Когда Нартов последний раз выходил в скайп?
– Не помню, – пожала плечами Мими. – Кажется, третьего дня… утром… Он злился, обвинял меня в медлительности. А что я могу?
Ренат смотрел на нее, на ноутбук на журнальном столике, на обстановку гостиной во вкусе покойного Нартова… и чувствовал себя жертвой какой-то тонкой мистификации. Его водят за нос, используют вслепую. А он, при всех своих способностях, не в силах переломить ситуацию.
Мими казалась ему такой соблазнительной, такой трогательной. «Кто защитит меня, если не ты?» – было написано на ее лице. Она очень красива. И весьма искусна в обольщении. Нарочно не ответила на его поцелуй. Дразнит, разжигает в нем страсть. Зачем ей это? Что она скрывает?
Ренат снова повернулся к окну, будто кто-то позвал его. На дороге рядом с детской площадкой стоял байкер. Черный мотоцикл, черная одежда, черный шлем на голове…
* * *
Стеклянная трубочка с плотно прилегающей пробкой, густая желтоватая жидкость. Несколько пахучих капель, горьких на вкус.
Черкасов разглядывал жидкость в свете лампы, прикидывая, выдержит ли его больная печень хотя бы один прием этого африканского зелья. Будь он здоров, давно бы попробовал. Он приобрел ибогу пару месяцев назад, выложил за крохотную дозу немалые деньги.
За рубежом это вещество применяют в лечении наркотической зависимости. Однако Нартов принимал ибогу с другой целью. Он хотел изменить сознание, проникнуть в тайну смерти и получить прозрение. Смерть слишком сильно занимала его, и в конце концов Нартов стал ее жертвой.
Черкасов вводил его в гипнотический транс, чтобы исследовать содержание подсознания. Без этого копия личности Нартова не являлась бы полноценной. Тот дал согласие на гипноз, но после нескольких сеансов отказался. Его пугало, что он не мог контролировать ни себя, ни процесс.
Психолог не возражал. Поначалу он счел затею Нартова утопической и взялся за дело только из-за денег. Постепенно эта работа увлекла его. До самой смерти Нартова они встречались и обговаривали все необходимое. Теперь их связь оборвалась. Восстановить ее не представлялось Черкасову возможным. Разве что ибога поможет?
– Если мне повезет найти Нартова в потустороннем мире, я спрошу у него, в чем суть перезагрузки сознания, – пробормотал он. – Чего удалось добиться? Есть ли способ сохранить свою личность после гибели организма? И в чем он заключается?
Психолог чувствовал себя хуже с каждым днем. Даже капля наркотического средства могла убить его. Он не решался на опасный эксперимент.
Визит к Мими был шагом отчаяния. Черкасов надеялся забрать у бывшей любовницы Нартова всю информацию о проекте «Х». Бизнесмен наверняка делился с ней своими секретами.
– Но на помощь девице явился громила, который чуть не прикончил меня. Видимо, я забыл запереть за собой дверь, – с сожалением констатировал психолог, и в теле сразу отозвалась боль от ударов нежданного злодея.
Черкасову повезло, он сумел перехитрить громилу и втихаря выскользнуть из квартиры. Иначе… Он не хотел думать, что могло произойти в противном случае.
Психолог встряхнул стеклянную трубочку с ибогой, и желтое зелье поменяло цветовой оттенок. Оно вело себя как живое. Темнело, светлело в зависимости от мыслей человека, который держал его в руках. Мысли Черкасова, по-видимому, были темными.
– Ты мне поможешь? – спросил он ибогу. – Или убьешь?
Жидкость мерцала золотыми искрами, словно дышала и шевелилась. Эти искры заворожили Черкасова, приковали к себе его взгляд. В каждой из них крылись иные миры, куда вход ему был заказан.
– Нартов ничем не рисковал. А для меня эксперимент может оказаться смертельным…
Он лукавил. Нартов рисковал, как и все прочие адепты культа бвити. У каждого человека – свой порог переносимости. Чуть превысил допустимую дозу, и адью!
Психолог осторожно понюхал снадобье. Он знал, что у ибоги горький вкус и странный одуряющий запах. Аромат проникал сквозь пробку, Черкасов улавливал его. От этого кружилась голова, и слабели ноги.
– Пить или не пить? – воскликнул он, воображая себя Гамлетом на театральных подмостках. – Вот в чем вопрос!
Кто-то громко захлопал в ладоши, словно восхищенный зритель. Психолог оторопел. Неужели он настолько погрузился в себя, что не заметил, как в кабинет вошел клиент? Что тот о нем подумает?
Черкасов с ужасом повернулся и… увидел в кресле для посетителей крепко сложенного человека в свитере и широких брюках. Его череп был совершенно лысым и гладким, а глаза слегка выпуклыми.
– Простите, я…
– Не извиняйтесь, – улыбнулся лысый. – Я постучал в дверь, но вы не услышали. Поэтому я позволил себе войти.
Черкасов поспешно сунул трубочку с ибогой в карман, уселся за стол и надел на лицо маску психолога.
– Душно тут у вас, – заметил клиент. – Окна заперты, а батареи как огонь. Холода боитесь?
– Я люблю тепло. Впрочем, не важно, – Черкасов заглянул в свой журнал и поднял на посетителя глаза. – Вы без записи? У меня сейчас перерыв, и я не помню, чтобы…
– Я никогда не записываюсь, – перебил лысый. – Обожаю сюрпризы.
Откуда ни возьмись, в его руках появились четки: шнурок с нанизанными зелеными бусинами. Черкасов подумал, уж не действие ли это ибоги? Правда, он только понюхал снадобье, но ему и этого хватило.
– Вы невероятно чувствительны к подобным вещам! – усмехнулся посетитель, перебирая четки. – Гипноз, наркотики! Похоже, вы встали на скользкий путь, дружище. Должен предостеречь вас от бесполезных шагов. Шуму вы наделаете много, а толку будет ноль.
