– Это была ваша идея? Вы живодер, Вернер.
– Я тут ни при чем. Халдейские жрецы умели заговаривать свои реликвии. Я просто оказался в нужном месте в нужное время, – гуру без сожаления вздохнул и добавил. – Здесь больше делать нечего. Идемте, дружище, погреемся. А то зябко нынче!
Он уверенно зашагал к машине Рената, тот двинулся следом.
– Верните браслет, – сказал он в широкую спину Вернера. – Это наш трофей.
Тот остановился, повернулся и ткнул Рената пальцем в грудь.
– Не думал, что вам удастся заполучить код переноса. С этой штукой надо уметь общаться. Не то застрянете где-нибудь в Сети, как Нартов. Или, чего доброго, хлебнете ибоги и заблудитесь в джунглях. Мне будет вас не хватать!
– Нартов владел кодом, не подозревая об этом. Ведь браслет носил его ментальный двойник. Идея о переносе сознания стала для Нартова наваждением. Он решил проверить код на себе, но в программе случился сбой. Фантом каким-то образом проник из виртуального мира в реальный и начал убивать. Первой его жертвой стал сам Нартов.
– Правильно мыслишь, – ухмыльнулся Вернер. – Только здесь не обошлось без человеческого фактора. Психолог под гипнозом приказал двойнику убить Нартова. И тот пошел расправляться со всеми, кто так или иначе был причастен к тайне.
– Сорокину чудом удалось спастись. Правда, он все равно погиб. Его убил не фургон, а жадность. Он намерился продать браслет за большие деньги, но не учел халдейского заклятия. Впрочем, не мне его судить.
В зрачках гуру мерцали искорки безумия. Он спросил:
– Как вы узнали, что Палач и байкер – одно и то же лицо?
– Мы принимали их обоих за Нартова. И не ошиблись. Двойник менял облачение, но не свою суть. Нартов жил на свету, Палач прятался во тьме. Это две стороны одной личности, которые невозможно разделить. Нартов преследовал свою тень и одновременно бежал от самого себя! Он вступил в конфликт с собственным темным «я» и, надеюсь, вышел из этого боя победителем…
– Обывателю будет трудно это понять, – заметил Вернер. – Как вы объяснитесь с вдовой Нартова?
– Что-нибудь придумаем.
Лариса не усидела в машине и подошла к мужчинам со словами:
– У Сорокина в кармане осталась флешка, которая не должна попасть в чужие руки. Надо пойти и забрать ее. Там копия личности Нартова… и часть его сознания, вероятно. Нельзя допустить, чтобы…
– Обижаешь, дорогая! – перебил гуру. Жестом фокусника он достал из рукава флешку, бросил ее на асфальт и растоптал. – Я успел не только забрать браслет, но и обшарить карманы погибшего. Ловкость рук и умение отводить людям глаза – мой конек!
Он расплылся в самодовольной улыбке и слегка наклонил голову, ожидая аплодисментов. Ренат трижды хлопнул в ладоши.
– Что теперь будет с Нартовым? – спросила Лариса.
– Он сам себя уничтожил. Без двойника он уже не тот.
– Нартов хотел освободиться от тьмы в себе, – возразила она. – Разве не для этого он когда-то пришел в ваш клуб? Вы его обманули, Вернер.
– Вовсе нет. Он пришел ко мне за способом переноса сознания на какой-нибудь иной носитель. Ведь человеческое тело уязвимо, оно стареет, болеет и выходит из строя. Нартов забыл, что его темный двойник владеет халдейским символом вечности. Избавившись от двойника, он бы потерял то, что имел.
– Значит, они оба пользовались кодом?
– А как иначе Нартов пересекал бы границу реальности, появляясь здесь? Как иначе его темное «я» могло бы действовать? Главный секрет состоит в активации кода. Мы видим лишь последствия. Фигаро тут, Фигаро там…
Вернер начал весело насвистывать мотивчик из популярной оперы. Он умел подшучивать над самыми серьезными вещами. Снег падал на его голый череп и не таял. От этого зрелища у Рената мороз пошел по коже.
– Выходит, Лара была права, – заключил он. – Нартов сам себя убил. Подпругу перерезал завладевший его сознанием двойник. А внешне все выглядело как самоубийство.
– Двойник Нартова – это тоже Нартов, – заметил гуру. – Разве люди не убивают сами себя?
– Он заговаривает нам зубы, – сказала Лариса. – Тянет время.
– Отдайте браслет, Вернер! – потребовал Ренат.
– Только после того, как хитрая девчонка все расскажет.
– Вы имеете в виду Мими?
– Называйте ее Зейнаб или Мими… как вам больше нравится. Суть дела от этого не меняется. Кстати, где она? Сидит в машине без присмотра?
– Она никуда не денется, пока браслет у вас…
Заключение
Ирина отказалась участвовать в разговоре. Ее посадили в такси и отправили домой.
– Завтра утром она ничего не вспомнит, – пообещал Вернер. – Для нее эта история закончилась. Дама отделается нервной горячкой, визитом доктора и частичной амнезией. Это к лучшему! Все обойдется без шума и пыли.
– А смерть Сорокина?
– Он переходил дорогу в неположенном месте и попал под колеса. Это подтвердят свидетели.
Вернер по-хозяйски устроился на заднем сиденье джипа рядом с дрожащей от возбуждения Мими.
– Ну-с, детка, ты так же прекрасна, как и вероломна! Тебя привезли в столицу Моголов из Вавилонии, чтобы ты участвовала в храмовых ритуалах. Я угадал? Посвященная в таинства плясунья осмелилась ограбить своего бога. Ай-яй-яй! Не стыдно?
В его руках откуда-то взялись четки, которые мерно постукивали, высекая зеленые искры: чок-чок… чок-чок…
– Я сделала это ради любви, – призналась девушка. – Мой повелитель возжаждал вечности. Могла ли я отказать ему?
– Как высокопарно! – поморщилась Лариса. – Нельзя ли попроще выражаться?
– Я сняла с идола браслет… но не успела им воспользоваться.
– Ее убил Палач из личной стражи императора, – объяснил Ренат. – Зейнаб дразнила его своей красотой. Он и сорвался. Мы, мужчины, не из железа.
– Я не виновата…
– Давай, оправдывайся, непорочная дева! – съязвил Вернер, перебирая четки. – Пусти слезу, покайся, вырви прядь рыжих волос! Может, кого-то и проймет. Это буду не я!
– Мне не в чем каяться, – прошептала Мими, стараясь не глядеть на мелькающие нефритовые бусины. – Я сознательно совершила проступок, за который расплачиваюсь.
– На треугольной вставке браслета выбит непостижимый символ, – заявил Вернер. – Халдеи занимались магией чисел, они первыми сумели оцифровать сознание и создать код загрузки. Число, Зейнаб! Назови нам число!
– Я не могу…
Мими побледнела, потом ее бросило в жар. Чок-чок… чок-чок… – постукивали четки. На лице девушки выступила испарина, она сжала губы, чтобы не проговориться.
