Денис кивнул и показал большой палец из кулака:
– Ты прям как бравый военачальник! Не служил?
– Не довелось. Больше по шутерам спец.
– Понятно.
– Работаем, парни.
Они и сработали. Все прошло гладко, будто всю жизнь учились ликвидировать террористов, освобождать заложников и форсировать препятствия. Только вот не оставили наружное наблюдение и не учли, что звуки их боя мог услышать недалеко шастающий отряд крестоносцев…
* * *
– Что это было? Кто?
Паровоз смотрел на меня широко раскрытыми глазами, пятерней почесывая ухо. Типичный заправский «бык» из заводских. Амбал. Я еще раз бросил взгляд на побелевшее от дробин лобовое стекло, попытку Ловеласа захватить крутую тачку, снова обратился к товарищу:
– Ты уверен, что это Алик?
– Ага. Он! Как пить дать, он. Тенью промелькнул, пальнул два раза, зашел с тыла и крикнул, чтобы вылезали и мотали отсюда. Киса не растерялась, шмальнула несколько раз. Кажись, ранила его. Но тот исчез. Я пока сообразил, вылез, а его и нету уже.
«Еще бы… Ты пока вылезешь, бугай, можно нужду справить, в зубах поковыряться и эсэмэс по телефону любимой девушке отправить», – подумал я, а вслух добавил: – Ясно все с тобой, Паровоз. Быстрее нужно и ловчее быть. Кисе зачет. Молодчинка! Впрочем, как и всегда.
Девушка даже никак не среагировала на похвалу, оставаясь невозмутимым хладнокровным бойцом. В эту минуту она размышляла о том, что не прикончила того гада, который, вероятно, и убил всех ее родных. Его почерк. Его работа.
Я поймал мысль Кисы, прищурился:
– Ты считаешь, Ловелас – главарь «чморей»? Тех, что твою… твоих…
Киса кивнула. Молча, холодно. Глаза только блестели. Руки как прежде твердо сжимали оружие. Поза пантеры, готовой к броску. Смертельному и точному короткому выпаду.
– Тогда обязательно найдем его. Обещаю. Но сейчас нам нужно к метро.
Киса отрицательно помотала головой. Лаконично как никто дала понять, что не согласна с моим решением. Дожидаться ее красноречия было равносильно попытке разговорить муравья.
– Хочешь остаться и искать его?
Кивок.
– Сама? Одна?
Снова утвердительный жест.
– Киса, ты как рыбка на берегу. Ладно, понял. Про осторожность и риск не буду учить – сама взрослая и умеешь постоять за себя. Помощника дать тоже не могу. У нас раненый, важный перец для внутренностей Спецметро, а бойцов со мной всего трое. Но будь на связи, если вычислишь его, зови. Придумаем чего-нибудь. Налетим как Красная армия. Выходи. Можно.
Девушка благодарно замотала головой. Стройная фигура, короткая стрижка под пацана, экипировка бойца быстрого реагирования, жесткие черты на женском лице. В глазах мелькнула радость от возможности поохотиться одной, в свободном плавании. Причем за тем, чьей смерти жаждала больше всего.
– Возьми мой пистолет. И запасную обойму, – я протянул ей свое табельное, трофейное от вчерашнего офицера вермахта, – в ближнем бою пригодится. Он ранен, но хитер и шустр. В рукопашку не вступай, мочи на дистанции и закрывай дело. И удачи тебе, милая!
Мы стукнулись кулаками, подмигнули, и Киса нырнула в тень от жилого дома. Я минуту смотрел в сторону, куда убежала девушка, прислушивался, пока меня не отвлек Дизель:
– Командир, мы едем? Светает уже.
– Едем. Что связь? – я залез в джип.
– Мирон сообщил, что уже возле «Заречной». Ждет нас. У Чики пока по нулям все, но ищут. От Духа и Еремы инфы нет. Не отвечают.
– Что думаешь?
– Эфир херовый.
– Это вряд ли. Не нравится мне что-то. А что, не пойму. Вызывай их всегда. Паровоз, чего ждешь, вперед. Рули уже.
«Хаммер» взревел и, переваливаясь на бордюрах, устремился по улице. Салон оглашал голос Антона, вызывающего друзей по рации.
* * *
Как разодетые в доспехи и тяжелые одежды тевтонцы умеют подкрадываться незаметно и бесшумно, Ерема не знал до того момента, пока сам не столкнулся с этим. Легкому шороху он не придал значения, но когда раздался хруст разрываемой плоти и треск экипировки, а глаза вохровца вылезли из орбит, Сергей понял – пришла смерть. Нежданно, негаданно подкралась и начала свою губительную миссию.
Тело сержанта, до этого занятого шмоном трупов немцев, осело и завалилось вбок, а за ним оказался крестоносец с мечом и диким оскалом. Кровь Василия еще капала с длинного лезвия, перекошенная злобой физиономия его убийцы сходила на нет, а в дверном проеме уже появлялись новые враги.
Ерема открыл рот в немом крике, сам не осознавая еще того, звать на помощь или ором своим предупреждать остальных товарищей об опасности, как из бокового помещения вывалился Тягачев и с яростным кличем стал поливать коридор из АКСУ. Это отрезвило Сергея, он схватил свой автомат и открыл огонь по толпе противника. Заколовший сержанта рыцарь прикрылся рукой, но пулям было наплевать на его жесты и манипуляции, на его кольчугу и латы поверх нее. Тевтонец охнул и изрешеченный девятимиллиметровыми пулями повалился рядом с вохровцем.
– Пустой. Перезарядка, – крикнул Николай, снова вернувшись в укрытие кабинета.
У Еремы как раз тоже кончились патроны, он лихорадочно рвал подсумок и тыкал магазином в автомат, глядя на свалку вражьих трупов и раненых. Ему повезло, что не оказалось ни одного живого и дееспособного, иначе смерть неминуемо бы поразила и его из черного входа в здание.
– Где Ден? – заорал Сергей. – Какого хрена… Откуда-а?
На улице стала слышна стрельба из винтовки Урана, крики древнегерманских воителей оглашали двор энергоцентра так, будто вся монархия средневековой Европы собралась там и устроила прилюдную казнь еретиков.
– Сколько же их там?! – Ерема опешил, волосы на голове зашевелились. Стало страшно не то чтобы выглянуть наружу, но и находиться здесь, внутри здания.
Денис с крыши методично расстреливал врага, бегающего по двору энергоцентра, тихо ругался и скрежетал зубами. Он ненавидел немцев вообще: и натовцев, и гитлеровцев, и этих тевтонцев. И стрелял до тех пор, ловко перезаряжая снайперку, пока арбалетная стрела не пронзила его плечо выше локтя. Ткань куртки лопнула, зафонтанировав багровой жидкостью, пробитые мышцы свело судорогой, рука вмиг повисла плетью и сильно заболела. Но парень мужественно воспринял ранение, присел, уйдя из сектора поражения, закатил глаза и застонал. Утробный рык огласил крышу. Никогда еще чужеродный элемент размерами больше, чем заноза, не проникал в плоть Дена. От ощущения железяки в своем теле стало вдвойне больней. Он занялся раной, в первую очередь перезарядив оружие.
Ерема беспрестанно вызывал по рации Купола, постреливая через коридор короткими очередями в сторону входа. Николай сдерживал атаку врага в холле здания. Мысль о включении оборудования энергоцентра и подаче света на город пропала сама собой. Теперь только чувство самосохранения овладело бойцами. Пленные, освобожденные от гитлеровцев, не успели убежать и даже понять, что произошло, – новый противник одолел и грозил вернуть их в статус заложников. Ни один из полутора десятков пленников не предложил свою помощь в отражении атак тевтонцев, люди, и мужчины, и женщины, забились в угол, прикрываясь руками и причитывая.
