Мне казалось, что прошла одна секунда небытия, я уже ощущал,
что я жив и мыслю, а перед глазами… нет, это не перед глазами, но я смутно
полуувидел-полуощутил странную волнообразную структуру, скорее угадал, чем
узнал расположение файлов на моем харде. Странно, я привык к древовидной
структуре, а здесь как будто в трехмерной проекции…
Вот еще три, это флешки, я их ношу по карманам, как в
старину носили портсигары, футляры с очками и авторучки. А вот еще и еще,
странные, пульсирующие, с быстро меняющимися параметрами… Не может быть, это же
«багровые чипы», что вмонтированы в черепа моих коллег! Значит, я уже установил
с ними связь, чипы работают, но их хозяева еще не очнулись от наркоза.
Замерев, я всматривался, вчувствовался, и через несколько
долгих минут из тьмы начала проступать странная картина операционного зала.
«Ромашка», на которой семь распростертых фигур, застывшие люди в синих
хирургических халатах. Всех почему-то вижу с разных сторон, это просто дико.
Возле моего беспомощного тела человек с профессорской бородкой замер в странной
позе: с вытянутой в сторону стола рукой, а в трех сантиметрах от руки в воздухе
висит прозрачная капля раствора.
Я попытался повернуться на ложе, не сумел, даже глазные
яблоки не могу повернуть, странное чувство, в то время как мозг работает быстро
и четко. Прозрачная капля все еще в воздухе, на том же месте, но это значит…
…это значит, мозг в самом деле заработал со скоростью в
миллиард раз быстрее, чем раньше! Глазные яблоки мои повернутся через миллиард
моих нынешних секунд, а это значит, через три с лишним года я смогу чуть
скосить глаза, а капля раствора шлепнется на стол.
Все эти три с лишним года мне не потребуется ни пить, ни
есть. Даже дышать не обязательно, много ли за секунду надышишь, зато мыслить
могу не только в ускоренном режиме, но, как сейчас понимаю, и в усиленном.
Вижу все так странно потому, что глаза мои все еще закрыты,
видеонаблюдение работает, могу разом видеть всех-всех в гигантском здании,
могу…
Почти бездумно я подключился по беспроводке к инету, через
две секунды — свои секунды! — вошел в хранилища данных. Странное
ощущение, когда вижу, как происходит соединение, как совершается поиск, как
срабатывают алгоритмы, в которых теперь видно, где нужно внести изменения…
Господи, как много мусора, как много лишних операций, что за дикость, какой
дикарь писал эти программы! Впрочем, писали люди, а я теперь уже не совсем
человек…
Нужные мне материалы я искал, перелопачивая массивы данных,
одновременно подправлял проги. Сперва просто почистил, укоротил связи, убрал
лишние и просто дублирующие цепи, все это время растет ошеломляющая радость,
дикое ликование, что вижу, воочию вижу, как все это работает! Никто в мире не
может сказать, что такое электричество, а я могу! Самое главное — понимаю
все даже не через знание, а просто вижу, как человек эпохи Древнего Рима понял
бы работу механических часов любой сложности, просто наблюдая, как под
воздействием туго накрученной пружины раскручиваются колесики, толкают другие,
те третьи, а третьи поворачивают стрелки…
И, видя все это, я немедленно убрал лишнее, проложил новые
линии и создал самое правильное программное обеспечение, затратив на это не
больше двух своих минут.
Медленно-медленно, прилагая титанические усилия, но все
равно расходуя на это часы и даже дни своей новой жизни, я разбирался в
устройстве «багровых чипов», очень хитрая и сложная защита, но я смотрю не со
стороны, а изнутри, потому снять заслоны и переподчинить их удалось
сравнительно просто, хотя я и гуманитарий, который, по общему мнению, боится
сложной техники.
Кронберг уже начал было приходить в себя, но я успел
перехватить управление и через его «багровый чип» велел ему пока оставаться под
наркозом.
Капля раствора наконец коснулась вытянутым краешком стола, а
всей поверхностью ляжет на столешницу еще через полгода. Потом еще через три
месяца моей нынешней жизни от нее вверх и в стороны начнут подниматься мелкие
серебристые шарики.
Я подал мысленную команду, стальные захваты на моем теле
получили команду и начали долгий процесс размыкания. Я поднимусь уже не член
команды, кем был сто миллионов секунд тому, и даже не глава организации, кем
стал только что. Кронберг слишком оптимистичен, полагая, что организация и
дальше сможет управлять человеческим обществом на пути в сингулярный мир. С
ростом технической мощи это делать все труднее. Сейчас я понимаю, что если
управление будет в одних руках — выиграют все.
Через три секунды жизни «простых» стальные капканы щелкнули
и раздвинулись. Я поднялся, за это бесконечно долгое время переподчинив себе
все атомные станции всех стран и народов, ракетные установки, космические
спутники, субмарины, заводы, банковскую деятельность, всю торговлю и все передвижения
любых устройств, использующих электроэнергию хотя бы в качестве зажигания.
Еще через неделю своей жизни я сумел установить контроль над
отдаленными курдскими племенами, а также над прочими, которые в джунглях пока
что не знакомы даже с инетом, ну и что, под свой контроль ставить можно и без
высоких технологий. Особенно если высокие технологии у одной из сторон все-таки
есть.
Еще через пару дней я внезапно понял, почему бог одинок.
Через месяц своей новой жизни, что в прежней заняла бы доли
секунды, я понял, как передвигаться по Вселенной быстрее света в миллиарды раз.
Через два — сообразил, как остановить разбегание галактик, но еще не
понял, нужно ли это мне.
Кронберг и все члены организации будут послушно выполнять
мою волю, это на благо человечества. Сейчас мне, видимо, стоит также установить
полный контроль над всем живым на планете, начиная от людей и заканчивая
бактериями. Никто не будет знать, что всего лишь выполняет мою волю. И все
будут счастливы и будут полагать, что у них полная свобода.
Дорога к сингулярности резко сократится. Я войду в нее
первым. И… подумаю над тем, кого брать.
И вообще, брать ли кого-то еще.
Разве что нудистку. Хотя… зачем?
