Я спросил с сочувствием:
— Ты что же, носишь его только для престижа?
Он ответил с легким раздражением и обидой:
— Ты что, звоню, конечно. Но звоню, как с обычного
телефона. Помнишь, у нас в квартирах стояли?.. А в этом гаде еще и фотоаппарат,
диктофон, проигрыватель, радиоприемник и еще какая-то хрень. И на каждую —
сотни настроек. Это слишком, как я считаю. Не нужно человеку столько.
Нормальный человек должен понимать все. Знаешь, Женька, меня эта проклятая навороченная
техника унижает!
Он в самом деле расстроился, пока рассказывал, лицо
раскраснелось, а глаза сверкали. Я с сочувствием сопел и разводил руками. Он
мой ровесник, а что уж говорить о старшем поколении, что и мобильник берет в
руки с опаской, на кухне предпочитает старую газовую плиту, а не современную с
программным обеспечением и сотней функций, что умеет все, но сама ничего не
сделает, пока ей не дашь команду. А команду можно ей дать с мобильника,
подъезжая к дому, чтобы успела включить и печь, и кофемолку, и чтобы, входя в
квартиру, ощутил запах свежесваренного кофе, что только-только…
— Знаешь, — сказал я неуклюже, — меня тоже
часто раздражает, что изготовители напихивают в один гаджет несколько
устройств. Чаще всего таких, которыми не пользуемся.
— Вот-вот, — сказал он обрадованно. — А зачем
они?
— Время такое, — вздохнул я, — впервые в мир
пришла избыточность. Впервые! Мы по старой привычке стараемся понять все, как
было раньше, но сейчас надо иначе.
— Как?
— Да просто не обращай внимания, — посоветовал
я. — Вот в компе у тебя масса программ, ты же не стараешься понять, как
работает Виндовз? Работает и работает. Так и с мобильником. Но только…
Он посмотрел с подозрением.
— Что? Договаривай.
— Все-таки осваивай, — договорил я, — хотя бы
функции того, что тебе нужно. Мобильник не только хранит все номера, но сам
позвонить может, если забудешь, он тебя и разбудит, как будильник, и напомнит о
важной встрече, и все звонки тебе хранить может и записывать…
Я говорил правильные слова, но получалось вяло и занудно,
сам с чувством неловкости понимал, что Ратник ничего этого не сделает. Его
мысли заняты новым назначением, он уже прикидывает, как расставит бригады
каменщиков, чтобы повысить скорость укладки кирпича. Ему нужен гаджет, что
начинает служить ему сразу, а не требует долгого периода на освоение.
— Пиши мой номер, — велел я.
Он вытащил мобильник, в самом деле сверхнавороченный,
изготовители эту модель позиционируют как «мужскую», то есть для широкой
мужской ладони, а в такой объем постарались вбить столько, что этот мобильник
только что картошку на кухне не жарит. Да и то, надо на всякий случай заглянуть
в мануал…
Не доверяя ему, я сам вбил номер своего в недлинный, к
удивлению, ряд, скопировал в долговременную память, засунул сразу в бэкап.
Ратник с уважением смотрел, с какой легкостью я переключаю, перескакиваю из
режима в режим.
— Здорово, — сказал он. — Ну прям как
Ванюшка!
— Спасибо, — поблагодарил я. — Кстати, как
он?
— Растет, — ответил он с гордостью. — На свой
комп поставил какую-то игруху, теперь весь район в нее играет!
— Как это? И ты столько народу терпишь?
— Да нет, — объяснил он путано. — Он поставил
такую игру, что по Интернету все играют. Теперь его комп уже не комп, а
сервер!.. Игра не то вор чего-то там, не то циркуль… или отвес, не помню.
— Линейка, — сказал я.
— Вот-вот, — сказал он обрадованно. — И ты в
него играешь?
— Не совсем, — сказал я. — Но близко, близко.
Ладно, рад был с тобой повидаться! Если что, звони.
На другой день я то и дело вспоминал встречу с
одноклашкой-прорабом, и даже когда собирал сведения о масштабах наводнения в
Индонезии, перед глазами возникало его ликующе-смущенное лицо.
— Над чем задумались так глубоко, Евгений Валентинович?
Я вздрогнул, Глеб Модестович и Арнольд Арнольдович смотрят
на меня отечески с легкой и даже с ласковой иронией.
Я смущенно развел руками.
— Какую-то программу адаптации бы разработать…
Арнольд Арнольдович смотрел непонимающе, Глеб Модестович
переспросил:
— К чему адаптации?
— К быстрым переменам, — объяснил я. —
Встретил одноклассника, который почти не умеет пользоваться мобильником. В
смысле, пользуется им только на сотую долю его возможностей. А его родители так
и вовсе не принимают усложнений даже в их же собственной квартире. Он им сделал
ремонт, выбросил старую кухню, так вот старики… да какие они старики?..
Пятьдесят или шестьдесят лет, даже не знаю, никак не могут приспособиться даже
к обычной для нас электронной программируемой плите!
Глеб Модестович кивнул, лицо стало сочувствующим.
— Да, таких миллионы. Нет, миллиарды.
— Вот я и думаю, — сказал я горячо, — как
сделать так, чтобы следующая волна не смяла их вовсе? Сейчас уже живут в мире,
где на смену обычным деньгам стремительно приходят кредитные карты. Покупки
совершаются по инету, а в продуктовых магазинах можно расплачиваться
прикосновением пальца. Везде электроника, начиная от входной двери в дом и
заканчивая… нет, она нигде не заканчивается, а только расширяет и расширяет
присутствие! Но что будет, когда компьютер, которого и сейчас многие боятся,
станет управлять квартирой? Включать свет, будильник, соковыжималку, стиральную
машину, посудомойку, климатизер и кондиционер?.. Да еще, чуть позже, начнет
присматриваться к кровяному давлению, рекомендовать сменить диету,
подсказывать, что трансляцию футбольного матча лучше не смотреть из-за риска
повысить до опасного уровня кровяное давление…
Они слушали терпеливо, переглянулись, Арнольд Арнольдович
смолчал, а Глеб Модестович сказал раздумчиво:
— Я не думаю, что эта задача является приоритетной.
Он посмотрел на Арнольда Арнольдовича явно за поддержкой,
тот нехотя кивнул.
— Да-да, Евгений Валентинович, сейчас есть более
насущные задачи.
— Делаю, — заверил я. — Пока что я
укладывался в сроки. А насчет адаптации… это так, в свободное время. Но
когда-то придется заняться всерьез. И лучше раньше, проблема уже назрела. Более
того, ее надо было начать решать еще вчера.
Они снова переглянулись, Глеб Модестович сказал с
затруднением:
— Евгений Валентинович, я не хотел этого говорить, но
мы хорошо знаем эту проблему. А кто предупрежден, тот вооружен, как говорили
римляне.
Я спросил с облегчением:
— Значит, над этой проблемой работают?
Арнольд Арнольдович хмыкнул, Глеб Модестович развел руками.
