Я пробормотал:
— Но я в самом деле чувствую себя обновленным.
— Вы лежали почти час, — напомнил он
ехидно, — расслабляли свое тело. И без массажа отдохнули бы… А
взбадривающий массаж все равно уступает чашечке крепкого кофе. Даже крохотной
чашечке!.. Но нам настолько приятно чувствовать, как наши мышцы трогают, трут,
теребят, растягивают, что придумываем в оправдание своего ничегонеделания, будто
оздоравливаемся и все такое…
Глава 12
Сегодня домой заявился сравнительно рано, только-только
закончился час пик, все успели поужинать, и кто перед телевизором попивает
пивко, кто поспешно включает комп и с разбега бросается в онлайновый мир байм,
а я, все-таки не будучи асексуалом, с тоской посмотрел в окно, где к станции
метро бегут молоденькие созревшие девчонки, трясут сиськами и попками, начнут
сексуалить еще на станции, потом в вагоне, на дискотеку прибегут уже
разогретые, с блестящими глазами и сочными ротиками…
Я ругнулся, к окну так и тянет, а еще к телефону, есть с
десяток веселых молодых женщин, готовых приехать немедленно, с ними прикольно,
легко, удобно, но что-то во мне протестует то ли от старомодности, из-за чего я
постоянно чувствую себя обязанным чем-то отплатить, то ли от врожденного
недоверия ко всему, что легко достается.
Правда, теперь женщин добиваться не надо, то дикое пещерное
время ушло, теперь чаще они добиваются мужчин всеми способами, даже курсы такие
и учебники есть, но все равно я осторожен. Тем более, поднимаясь со ступеньки
на ступеньку в своей организации, как бы я ни помалкивал о своих успехах,
женщины все замечают по косвенным признакам: прекрасной квартире, постоянно
обновляемым автомобилям, моим командировкам…
Вздохнув, я включил комп, у меня четырехъядерный, загрузка с
отдельной флеш-памяти, так что к работе готов через несколько секунд. Кликнул
на значок инета, однако вместо страницы новостей на экране задвигались в
эротическом танце голые девушки, сочные и ухоженные, с крупными чуть провисшими
сиськами, это сейчас входит в моду, а жопы без намека на тату, ибо татуировки
имитируют одежду, а тут сама порочная обнаженность…
Ругнувшись, я восстановил исходную страницу запуска, щелкнул
по значку файервола и велел скачать обновления, а то неутомимые хакеры
ухитряются взламывать защиту и всобачить рекламу вот так нагло и напрямую.
Прошли те золотые времена, когда хакеры просто хулиганили, а теперь ни один
пальцем не шелохнет, если хорошо не заплатят. А за возможность разослать вот
так прямо на экраны фотографии голых баб с их телефонами и уверениями в полной
конфиденциальности — самое то, за что платят. Ведь я, если честно, с
полминуты рассматривал их сиськи и жопы, а если напрягу память, то даже сейчас
могу вспомнить и телефон, и адрес сайта…
Мысль продолжала обрабатывать идею, я получил на экран не
просто голых баб, а именно самых ухоженных и, следовательно, дорогих. Как будто
хакеры умеют по каким-то данным определить, у кого самые дорогие компы, из тех,
что месяца два-три продаются по бешеной цене, а потом их стоимость падает в
три-четыре раза, и они поступают в свободную продажу для рядовых юзеров…
Мелькнула тревожная мысль, что это кто-то из нашей
организации так подшутил… хотя подшутил ли, это может быть и какой-то проверкой,
нас же все время проверяют и прощупывают, так что держаться надо настороже.
Хотя, если верить спинному мозгу, то у меня стойкое
впечатление, что высшему руководству по фигу наш моральный облик. И если бы
половые забавы могли повысить работоспособность мозга, то нам бы
порекомендовали не только баб с вот такими жопами, но и за счет фирмы
обеспечили бы соответствующими животными, инструментами и прочим-прочим.
Но, как известно, перегиб в сексе не просто вредит работе, а
сказывается на ней катастрофически. Потому мы все предпочитаем недотрахаться,
чем переборщить на этом поприще.
Я тупо уставился на вышедшую на середину экрана строгую
девушку в больших роговых очках, скромной блузке и в длинной юбке. Она сообщила
мне, что раз я принимаю ее на работу, то могу изменить ей не только облик, но и
поправить фигуру.
Ага, мой мозг снова выкинул хитрый финт. Пока я размышлял о
хакерах и способах взлома, а затем инсталлировал новую версию файервола, пальцы
как бы сами по себе тайком включили Электронную Девушку, и теперь она в центре,
а по бокам масса настроек. Ну да, одежду могу сменить на самую легкомысленную,
а то и вовсе раздеть догола, волосы в моей воле удлинять, укорачивать, менять
цвет, но это все фигня в сравнении с тем, что могу ей сделать вот такие сиськи…
нет, сделаем еще больше… еще… Нет, это чересчур, давай посмотрим, в каких
пределах можно задавать значение жопы и пилотки…
Заинтересовавшись, девелоперы молодцы, каждый месяц
закачивают патчи с новым контентом, я прогнал секретаршу по двум новым комнатам
офиса, снова изменил ей вымя, добавил амплитуду раскачивания в определенных
позах…
…и ощутив, что довел себя до оргазма, не стал сдерживаться,
после чего сбегал в ванну, а затем с чистой совестью и прояснившимися мозгами
сел за разработку проекта по навязыванию населению Пакистана новой системы
выборов в законодательное собрание.
Потому, проговорил я мысленно, надо быть подозрительным по
отношению ко всем-всем! Все хитрые гады, все. Даже Эммануэлла — хитрая
лисичка, что так охотно прыгнула в постель.
Лучше всего следить, добавил уже тише, а то вдруг и мысли
скоро начнут читать, могут именно «свои».
На другой день с утра весь отдел собрался у Глеба
Модестовича, подводили итоги. Его самого то и дело вызывали на связь в
отдельную комнату, он уходил бледный и расстроенный, взъерошенный больше
обычного. Я страшился и подумать, с кем же разговаривает в такой тайне, а пока
его нет, я сам спровоцировал разговор о проблемах пола. Как только огонек
разгорелся, я скромно умолк, тихонько сопел в уголке, почтительно слушал, как
мичман генералов.
Пришел Глеб Модестович, явно чем-то расстроенный, без
внимания и даже очень рассеянно послушал. Почему-то с подозрением посмотрел на
меня, но я сама святая невинность, хлопаю глазами и жадно внимаю, как подросток
более опытным друзьям, что уже прошли Крым и Рим, теперь делятся безвозмездно
опытом.
— Это почему такой интерес к теме? — спросил он с
удивлением. — Вроде взрослые люди… Или появилось что-то новое?
Тарасюк со злорадным видом кивнул в мою сторону.
— Да вот наш юный друг полагает, что пришло время еще
больше ослабить вожжи.
Глеб Модестович устало фыркнул:
— Куда уж еще?
— Евгений Валентинович полагает, что можно, —
заверил Тарасюк.
Глеб Модестович повернулся в мою сторону.
— Так и чуял, — сказал он с мягким укором, — что
это вы бросили спичку, Женя! Больно уж овечку изображаете. Что это на вас
нашло?
