Я старался держаться солидно как в аэропорту, так и в
автобусе, что вез к гигантскому лайнеру. Но когда нас, элитных, подвезли к
особому трапу, по которому мы поднялись в отдельный салон, где у каждого
терминал, с которого можно выходить в инет прямо с борта, я не мог сдержать
ликующей дрожи, и все время хотелось заорать: смотрите, я лечу первым классом!
В соседнем салоне, огромном, как ангар, путешествуют
эконом-классом, по четыре кресла в ряд. И расстояния там намного меньше между
креслами, а здесь можно сесть у окна, не заставляя пассажира на крайнем кресле
вставать, выйти, можно даже одним движением пальца превратить кресло в уютное
ложе. Да и для завтрака не доска, что прикреплена к спинке кресла, что впереди,
откидывается, а выдвигается настоящий столик. И конечно же, такое обслуживание
разве что арабские шейхи могут себе позволить. Я косил, как заяц, во все
стороны, стараясь не выказывать невежества. Все ведут себя так, словно и
родились в этом салоне.
Я даже жалел, что перелет длился так недолго, но, когда
сошел с трапа, сердце вновь ускорило радостный бег: вот она, Испания! Страна
Эль-Сида, мавров, Дон Кихота и Лойолы!
Надо сказать, что к комфорту человек привыкает быстро, я как
должное принял, что в аэропорту меня ждали, усадили в лимузин и на большой
скорости, разве что без мигалки и ревуна, которыми в Европе не пользуются даже
члены правительства, доставили в роскошный отель.
В лимузине, где чуть ли не все удобства с бассейном, вода в
бокале не дрогнула ни разу, когда я освежал горло и глотку, а затем чуть ли не
на руках внесли в отель.
Правда, пока везли в гостиницу, я смотрел в окно и помалу
чувствовал растущее разочарование. Телевидение испортило всю свежесть
впечатлений. Человек, который, к примеру, ни разу не видел Эйфелевой башни,
будет ею восхищаться, но нет таких, кто не видел бы ее несколько десятков раз в
кино, где на ней дерутся, стреляют, прыгают ниндзя, целуются влюбленные, злодеи
с верхней площадки осматривают Париж, с которого начнут захватывать мир… и
любой турист, видя ее наяву, не находит в ней ничего нового. Напротив, вживую
она не столь привлекательна, как на экранах, где ракурс выбран нужный, и
подсветка, и музыка пощиплет струны сердца…
По обе стороны шоссе проносились окрестности, которые не
отличить от южных областей Украины, Крыма или Ставрополья. Люди одеты в
общеевропейскую одежду, так что испанца издали не отличить от хохла, кацапа или
чурки. Дома тоже среднеевропейские, разве что где-то в глубине сохранились в
мавританском стиле, но это памятники, а памятники смотреть не люблю, с ними
почему-то ассоциируется кладбище. Впрочем, понятно почему.
В отеле встретить меня выбежал сам главный менеджер с
помощниками, они смотрели, как он прогибается, мнется, краснеет и бледнеет по
очереди, покрывается от испуга потом, кланяется и все время разводит руками.
— У нас, простите, — говорил он на очень
правильном английском, которого в Англии уже не услышишь, — сейчас в городе
фестиваль нудистов, представляете, двенадцать тысяч человек прибыло!.. у них
какое-то юбилейное шествие ожидается! А еще в это же время, представляете,
здесь же состоится Всемирный съезд офтальмологов! Этих поменьше, но все-таки
человек двести-триста. Совпало, к несчастью… Все отели и гостиницы переполнены…
Вы же так внезапно… Если бы хоть за сутки, чтобы мы успели забронировать…
— Нет свободного номера? — спросил я.
— Отдельного нет, — вздохнул он и посмотрел
умоляюще. — Может быть, все-таки устроит двухместный? Одно место, правда,
уже занято, однако номер из трех комнат… Роскошный номер!
Я махнул рукой.
— Ерунда, сойдет. Я не жить сюда приехал.
Проконсультирую и уеду.
Он возликовал так, что мне стало жалко беднягу. А может,
мелькнула мысль, с этим у них строго: организация платит хорошо, но и выгоняет
при каждом промахе? По спине прошел холодок. При моем комфорте уже немыслимо
жутко было бы вернуться на мои прежние триста долларов в месяц. Правда, сперва
я жил на тысячу, а девять откладывал, но потом разошелся, и теперь уже почти
ничего не остается на черный день. Сейчас жалованье кажется вполне нормальным.
Вообще-то и больше могу потратить.
Коридорный подхватил мой чемоданчик, портье забежал вперед и
сам нажал кнопку вызова лифта, все чувствуют себя виноватыми, что
опростоволосились, и я подумал невольно, а не принадлежит ли и этот отель нашей
организации. Коридорный хотел взять у меня ключ, но я открыл сам: слышал про
случай, когда по ошибке выдали ключ от чужого номера. Двери распахнулись в шикарный
зал, люстра, как в Большом театре, стол на двенадцать персон, шикарнейшая
мебель под старину, дорогая посуда в серванте, портреты на стенах, еще две
двери слегка приоткрыты, показывая просторные и хорошо меблированные комнаты.
— Все в порядке, — сказал я.
Они поблагодарили за чаевые и неслышно скрылись. Я перевел
дыхание, все еще напрягаюсь, когда даю эти самые злополучные чаевые, никак не
могу отделаться от тягостного чувства, что унижаю человека, а ведь почти не
застал Советской власти, когда давать чаевые считалось позором для дающего и
унижением для принимающего.
По номеру прошелся осторожно, стараясь ни к чему не
притрагиваться. Настоящие апартаменты, первая комната — приемная,
вторая — кабинет, третья — спальня. Огромная массивная двуспальная кровать
занимает треть площади, по бокам только небольшие туалетные столики.
Только сейчас ощутил, что едва слышно пахнет духами. И хотя
духами теперь пользуются и мужчины, но почему-то решил, что духи женские. Да и
вообще владельцы гостиниц очень охотно выполняют пока еще негласное
предписание, что в целях борьбы с дискриминацией по половому признаку нужно
стараться селить в двух- и более местные номера женщин и мужчин поровну.
Постояв на пороге, я вернулся в холл и заглянул в платяной
шкаф. Здесь запах духов более стойкий, а на плечиках женские платья и даже
костюм. Мне он показался слишком консервативным, все-таки нудистки и в одежде
должны быть ярче и более вызывающими, но вообще-то какой из меня знаток…
Я все еще прикидывал, какой же окажется эта нудистка, как
дверь отворилась. Вошла женщина, повернулась, закрывая дверь, и я уже со спины
увидел, что это далеко не рядовая, более того — нудистка высшего класса.
Есть такое понятие «синий чулок», так называют сторонящихся мужчин женщин, хотя
на самом деле под мешковатыми одеждами таких синих чулков нередко скрываются
офигенные формы. Так вот у этой женщины в самом деле формы офигенные. По
крайней мере, если смотреть сзади…
Она повернулась, и я понял, почему она стала нудисткой.
Такую фигуру любая женщина захочет показать мужикам не только по одному при
совокуплении, а всем сразу. Чтоб смотрели и завидовали тому, с кем ложится в
постель, хотя, возможно, она предпочитает однополую любовь.
Лицо умное, строгое, массивные очки в роговой оправе
выглядят, как маска для плавания, настолько огромные, глаза серьезные, нос
классически тонкий, губы хорошей формы, но без всякого силикона, как и
добротная грудь: силиконовая принимает неестественно округлую форму, а
натуральная при таких размерах слегка провисает…
