Я развел руками.
— Ваша организация сумела забронировать места для
своих… гм… членов, а обеды в стоимость не входят?
Она ответила спокойно:
— Только шведский стол утром. И все.
— Бережете фигуры, — понял я. — Ну да,
нудистам это необходимо. А то премерзкое зрелище, когда на улицы выходят
толстые мужики с отвисающими до колен брюхами. И такие же бабищи.
Она удовлетворенно улыбнулась, я понял, что предложение
принято. Возможно, еще и потому, что не останусь в номере рыться в ее тряпках и
нюхать ее трусики. Пока я диктовал по телефону меню обеда на двоих, она
повесила платье обратно, но вытащила халат и, укутавшись в него, вернулась к
столу.
Все равно зрелище великолепное: пышные рыжие волосы, длинные
ноги выскальзывают наружу провоцирующе и дразняще. Официант вкатил тележку,
быстро и бесшумно расставил на столе, хотя тоже косил глазом на ее великолепные
ноги, вышколенно исчез, а я предложил Инессе невинно:
— Теперь халат можно и снять…
Она поинтересовалась:
— А нужно ли?
— Нужно, — сказал я горячо, — у меня аппетит
будет лучше. И вообще почудится, что жить стоит!
Она раздвинула губы в улыбке, показывая ровные красивые зубы
с острыми кромками, как у молоденькой девушки, какие бывают только у подростков
и у тех, кто ставит металлокерамику у очень хорошего дантиста.
Не вставая, распустила пояс, дразняще повела плечами, халат
послушно соскользнул по шелковой гладкой коже. Она так и осталась сидеть,
словно в белой пене, с довольной улыбкой посматривала на мое лицо, когда я то и
дело невольно задерживал взгляд на ее полных грудях.
После обеда она оделась довольно быстро. Я смотрел, как
перед зеркалом подводит карандашом линию губ, помады почти не видно, как и
косметики, а когда водрузила на переносицу массивные очки, я сказал
одобрительно:
— До чего же здорово…
— Что? — поинтересовалась она, не поворачиваясь от
зеркала.
— Этот вот контраст… Строгая такая леди, само
воплощение сурового бизнеса, а затем р-р-р-раз!.. и великолепнейшая нудистка!
Она приподняла брови, словно в удивлении, но я понял, что
лишь рассматривает мимику, вживаясь в роль неприступной строгой леди то ли бизнеса,
то ли еще чего воинственно-неженственного. Отодвинулась, смотрела строго и
придирчиво.
— Ну как?
— Бесподобно, — сказал я искренне.
— Никто не заподозрит во мне нудистку?
— Никто, — заверил я. — Так когда у вас
демонстрация?
Она задумалась, сдвинула плечами.
— Я же говорила, когда уточним программу фестиваля,
решим и насчет демонстрации. Планируем на завтра, но в котором часу —
уточним. Сейчас собираем координационный совет. А что, есть желание посмотреть?
— Еще бы, — ответил я. — Только у меня тоже программа
ой-ой, палец не просунуть. Хотя бы одним глазком…
— Все будет транслироваться по телевидению, —
успокоила она. — Правда, в вечерних новостях, когда дети уже спят.
Я ухмыльнулся.
— Я начинаю верить в свою везучесть.
Выйдя из отеля, я сразу выехал на места высадки нелегалов,
но до воды так и не добрался, даже не увидел издали кромки моря. Сотни, если не
тысячи ярких палаток, а между ними сидят и лежат тысячи и тысячи иссиня-черных
негров, более черных, чем голенища генеральских сапог, и с такой же блестящей
кожей.
По периметру все обнесено колючей проволокой, дежурят уже не
полицейские, а солдаты на броневиках и танках. Беглецы не пытаются протестовать
или качать права, это все потом, когда обживутся и обнаглеют, когда захотят
создать и обустроить свою Африку посреди Европы, а сейчас это просто дрожащие
овечки, что безумно счастливы подаренной одежде, сытной еде и даже тому, что не
бьют, как было там, на родине.
Меня сопровождал комиссар по правам человека. Я смотрел на
его удрученное лицо и видел, что за те тридцать лет, что он занимается этими
нелегалами, он прошел по всем этапам, от горячего желания спасти и помочь до
жгучей ненависти. Сейчас вот готов все это выжечь напалмом, но не уходит с
такой работы: все-таки опыт, знание предмета, умение прогнозировать ситуацию на
основе уже прошлых лет.
Я пытался переговорить с беглецами, но моего знания
английского и французского оказалось недостаточно, однако особенное
взаимопонимание и не потребовалось. Я их понимал достаточно хорошо, как и
правительство Испании. Как и правительства стран Европы, что все пытаются найти
решение в духе французских просветителей прошлых эпох. И даже когда понимают,
что так решение не отыскать, трусливо ищут в пустой комнате, ищут, потому что
выйти на свежий воздух и увидеть реальность — страшно.
— Ясно, — сказал я наконец. — Все ясно.
Он с надеждой посмотрел в мое лицо. Похоже, уже что-то
слышал или знает больше о нашей организации, чем я сам, потому что весь
засветился радостью, как стоваттная лампочка.
— Правда? Вы примете меры?
— Пока ясна проблема, — уточнил я. — А также
ее… гм, размеры.
Он сказал уныло:
— Да проблемы все видят. И все говорят! Говорят,
говорят, говорят…
— И никто не решается сказать вслух то, — ответил
я, — что у каждого вертится на языке. Хорошо, я возвращаюсь в отель. Нужно
поработать, да и сообщить руководству, что с материалом ознакомился на месте.
Он повернулся в сторону военных и замахал обеими руками.
Один из раскрашенных под джунгли джипов сорвался с места и лихо подкатил к нам.
Я сел рядом с водителем, можно бы, конечно, и на роскошном лимузине, но тот
застрял бы в песках, а джип проходит везде.
В черепе потрескивало, когда я поднимался в свой номер,
будто идут подвижки костяной коры наподобие тех, что приводят земную к
землетрясениям. В моем мозгу нечто подобное: полученная информация запустила
цепную реакцию, мозг кипит, выдает решение за решением. Все красивые и
экстравагантные, но, к сожалению, имеющие чисто академический интерес, а к
реалу их приспособить проблематично.
Номер закрыт, я вставил ключ в скважину, все еще
настороженно прислушиваясь, вдруг да в номере оргия, надо бы сразу выработать
линию поведения: то ли присоединиться, то ли строго напомнить, что в гости
могут приходить только с нашего общего согласия. А остальным — в коридор,
в ресторан, на веранду или вообще к чертовой матери.
Звуки музыки доносились из второй комнаты, но я довольно
быстро сообразил, что это телевизор. Моя соседка заработалась, как погляжу.
Вообще-то, как теперь понимаю, любое мероприятие требует серьезной и тщательной
работы по подготовке. Это для нас, зрителей, все сводится только к шествиям,
фейерверкам и концертам, но даже нудистам приходится создавать координационные
комитеты, если хотят чего-то большего, чем вдвоем-втроем показаться голыми на
улице.
