Штейн сказал задумчиво:
— Вообще-то пятьдесят на пятьдесят…
Вульф спросил:
— Евгений, а вы как думаете?
Я пожал плечами.
— Я? Никак? Не думал об этом.
— А если сейчас спросят?
Я снова подумал, пожал плечами еще неувереннее.
— Я бы показывать стал. Негуманно, зато даст эффект.
Нормальный человек преисполнится отвращением. А так как нормальных пока еще
больше, чем маньячков…
Штейн нетерпеливо кивнул, не дослушав:
— Показывайте.
Вульф сказал обрадованно:
— У меня таких материалов горы накопились! Все ка-а-ак
вывалю, даже у полиции из рук дубинки попадают.
Он посмотрел на мое ошарашенное лицо, подмигнул лихо. Штейн
оглянулся на меня.
— Юджин, смотрите и учитесь, — сказал он
наставительно. — И прокладывайте дорогу к разуму человеков через их
сердца. Можно, конечно, и сразу к умам, но кто сейчас живет умом? Все как и в
Древнем Египте… Дорога к умам труднее, длиннее и, увы, ненадежная.
Вульф вставил быстро:
— Вы же сами запустили слоган: трахайтесь, а не
умничайте!
Штейн грустно улыбнулся:
— Да, примерно так, все верно. Но мы лишь облегчаем
себе работу по управлению большими массами. Лично для себя предпочитаем
умничающих. Но управлять проще теми, кто чаще проводит время в поисках коитуса.
К суперкомпьютеру я получил доступ на три дня кряду, что
наполнило завистью даже высших чинов из генштаба. Они якобы моделируют
возникновение тайфунов, дабы найти на них управу, но на самом деле снова и
снова проигрывают различные сценарии войны в Ираке, иногда виртуально
захватывая Иран и Сирию и всякий раз уничтожая собственную экономику.
Что так закончится, могу сказать и без компьютера, дураку
понятно, но у военных особая логика. Я же моделировал события альтернативной
истории, что дает гораздо больше для понимания нынешних процессов. События
далекого прошлого очень редко совпадали с прогнозом, слишком мало достоверных
начальных данных, зато случившееся за последние два века совпадало удивительно
близко с настоящим. Правда, за исключением случаев, когда во главе государства
становились харизматические лидеры вроде Гитлера или Сталина. А вот в истории
США с прогнозом совпало абсолютно все.
В азарте я отступил еще на столетие и загрузил данные о
переселенцах, прибывших на «Майфлауэре». Все остальное по стране уже в памяти
компа: климат, расположение индейских племен, рельеф, животный мир,
ископаемые, — и, к моему радостному потрясению, события начали развиваться
по тому же сценарию и даже в тех же временных рамках, что и в реале!
Гражданская война началась вообще год в год, а карта Соединенных Штатов составлялась
таким же темпом и в те же сроки. Только имена президентов оказались иными, но
это ничего не меняло: политику президенты проводили абсолютно ту, что была в
реале. Этому как раз я не стал удивляться: при демократическом выборе, а это в
Штатах обеспечили сразу, главное — волеизъявление народа, так что личность
не играет роли.
И то, что сейчас во главе Штатов довольно глуповатый
президент, — это лишь зеркальное отражение всего штатовского общества, что
тоже сильно поглупело в целом: не умеет связать пары слов, а благодаря
компьютеризации разучилось даже писать буквы. Интеллектуалы над ним смеются, но
этих интеллектуалов — капля в американском море, а в целом президент
такой, какова страна, в этом и есть суть демократии.
Но хотя Америка в целом быстро тупеет, однако ее элита
развивается быстрее всех в мире, я имею в виду интеллектуальную элиту, а все
остальное, что домохозяйки называют элитой… понятно, какое слово больше
применимо к этим разбогатевшим шоуменам, спортсменам, рекламщикам,
порнозвездам, актерам, манекенщицам и прочим идолам простого и даже слишком
простого человека.
К счастью, я общаюсь только с элитой. Остальные пусть идут
лесом.
Звонок от Макгрегора застал меня все там же, у пульта
Голубого Джина. Даже при немыслимой скорости в один петафлопс результата
приходится ждать иногда часами. Я сдвинул два кресла и приловчился спать там,
пока Голубой Джин обрабатывает новые данные.
— Юджин, — сказал Макгрегор, в голосе прозвучало
неодобрение, — я слышал, вы приспособились там не просто ночевать. Скоро и
девок туда водить будете?
— До этого еще не дошло, — заверил я.
— Загляните ко мне, — сухо предложил он. —
Кстати, через пару недель вступит в строй компьютер, что даст семьдесят
петафлопс в секунду. Его вам, конечно, не дадут, зато этот, который мучаете
сейчас, будет практически постоянно в вашем распоряжении.
— Спасибо, — ответил я с чувством. — Какие
девки, когда такая новость?.. Через двадцать минут буду у вас.
В Нью-Йорке наша организация тоже работает под вывеской
благотворительного фонда. Потому здание выглядит неброско, даже скромно. В
комнатах никакой роскоши, разве что оборудование для работы всегда лучшее из
всего существующего.
Кабинет Макгрегора на верхнем этаже, но и там не пентхауз:
обычный деловой кабинет. Секретарша сразу же кивнула на его дверь, я переступил
порог и сразу увидел следы сильнейшей усталости на его умном породистом лице
аристократа.
— Вы там и живете? — фыркнул он. — Не
перегорите. Садитесь.
Я опустился в кресло, сказал осторожно:
— Пока мне это не грозит.
— Откуда вы знаете? — спросил он устало. —
Бывает, что человек работает, работает, даже на небо ему взглянуть некогда, а
потом р-р-раз… и в загул. Или буддизм какой-нибудь. Сидит, созерцает пуп.
Теперь, говорит, именно так достигается высшее знание.
— Я это уже прошел, — заверил я.
— Правда? Когда?
— В юности. Была такая мода. Меня тоже краем захватила.
Но это как ветрянка: ушла, оставив стойкий иммунитет.
Он не позволил себе такого простонародного жеста, чтобы
потереть усталое лицо ладонями, это не простоватый Глеб Модестович, только
пошевелил бровями, будто так можно разогнать кровь, взгляд его оставался прям и
строг.
— Итак, — сказал он, я чувствовал измождение в
голосе. — У меня две новости, как в том анекдоте: хорошая и плохая.
Я не стал говорить, с какой начинать, Макгрегор — это
не друг Вася, а Макгрегор, вздохнув, продолжил тем же сухим бесцветным голосом:
— Наши социологи говорят, что закон Мура действует не
только в компьютерном деле. Сроки наступления Дня сократились… пусть не вдвое,
но почти в полтора раза. Это первая новость. Вторая, увы, тревожнее. Давая все
больше и больше свобод простому человечку, мы тем самым делаем его
неуправляемее.
