Он поморщился.
— Я же говорю, проблем не будет. Все как обычно: в
аэропорту вас встретят, отвезут. За номер платить не надо, ха-ха, сэкономите!
Отель принадлежит кому-то из наших. Так что вас поместят в гостевых
апартаментах. Успеха!
Часть III
Глава 1
На этот раз я принял салон для випнутых как должное, быстро
же мы рассобачиваемся, а сходя с трапа, уже ждал, что подхватят под руки и
отведут к лимузину. Все так и случилось, разница только, что лимузин не строго
черный, а белого цвета с легкомысленными бабочками и стрекозками на дверцах.
Отель прямо на берегу, мою багажную сумку внесли в номер и
поспешно удалились, заверив, что как я только, то они сразу. Я осмотрелся с
порога, в моем воображении сама собой возникла прекрасная профессор
офтальмологии и потенциальная нудистка, однако апартаменты оказались пустыми. Я
прошелся по апартаментам, чувствуя смутное разочарование. Однако умом понимаю,
что на курорте такого уровня вообще исключены подселения в номера. На высшем
уровне богатства и власти если кто-то хочет дискриминировать других, он волен
это делать.
Наконец вышел на балкон, что оказался вовсе не балконом, а
бесконечной верандой. Я осторожно пошел по ней, пугливо косясь в панорамные
окна, но там все тянутся комнаты и даже залы моего номера. В конце концов я
убедился, что занимаю весь этаж, сказал шепотом: ни фига себе, остановился,
услышав внизу голоса.
Со стороны пляжа идет группа веселых загорелых мужчин в
шортах, с ними и три женщины, что держатся несколько в сторонке, явно эскорт.
Мужчины ржут, хлопают друг друга по спинам, я услышал про неудачный прыжок с
ластами, и тут память услужливо вывела на мысленный экран лицо говорящего,
совместила изображение с новостями светской хроники…
Вот они как выглядят на отдыхе, эти миллиардеры, эти
владельцы нефтяных компаний, топ-звезды бизнеса и топ-звезды, если не ошибаюсь,
киноиндустрии! Вообще-то кино почти не смотрю, разве что отрывок, если случайно
включу не на тот канал, да и то моментально переключаю при первой же фальши, а
я фальшь почему-то замечаю, хоть и не критик…
До обеда еще рано, я облачился в плавки прямо в номере,
здесь это дозволяется, перед выходом на пляж постоял перед зеркалом. Чувство
такое, что я мелкий аферист. Крупные уже наворовали миллионы, сделали себе
пластические операции и отдыхают на Гавайях, а я вот только готовлюсь
обманывать людёв. Сейчас у меня вид эдакого альфонса, жиголо, все мое
богатство — это фигура и морда, больше за мной ничего путного нет.
Правда, для абсолютного большинства ничего больше и не надо.
Белый кварцевый песок приятно ожег голые ступни, впереди
бесконечно синее небо и такое же синее море с прозрачной вблизи водой.
Пляж почти пуст, если не считать барахтающуюся в полосе
прибоя солидных габаритов парочку да еще неумелого серфингиста, что так и не
оторвал пузо от доски, продолжая загребать руками, как веслами. Чуть позже я
заметил в одном шезлонге дремлющего очень солидного товарища, даже господина,
можно сказать, а то и вовсе пана, следующие пять шезлонгов стоят под знойными
лучами пустые, а еще дальше…
Я невольно замедлил шаг. Она возлежала на шезлонге или,
точнее, в шезлонге. Это я привык на тряпочке или прямо на песке, а буржуи и в
таком простом деле отдыхают, расслабляются и получают удовольствие плюс и
сверху. Я невольно замедлил шаги, кося так, что глазные яблоки выпячивались из
орбит, будто улиточные. Лицо и фигура женщины словно созданы в первоклассном
научно-исследовательском институте. Во времена древних греков с их Афродитами и
музами, что теперь смотрятся как базарные торговки, не могло быть и речи о
женщинах с такими выразительно узкими лицами в нижней части, когда
челюсть — как у щуки, щеки ввалились, будто у старухи, ведь до недавнего
времени символом красоты были пухлые щечки, а теперь это оставлено служанкам,
настоящие же красотки блистают вот такой необычностью.
Безразличный взгляд ее холодных синих глаз скользнул по мне,
как по проходящей мимо корове. Веки с длинными загнутыми ресницами опустились
раньше, чем я выпал из поля ее зрения. Шаги мои все замедлялись, жаждется
опуститься в такое же легкое кресло рядом, свободно, да и вообще на пляже в это
время почти никого, только в сотне шагов мамаша с отвислым пузом возится с
малышом, уговаривая его трудолюбиво строить песочный домик, а тот норовит
бежать в волны, но робость пересилила, ноги сами несут меня дальше.
Опустился в такой же шезлонг я в двух десятках шагов. Есть
целая дисциплина, как располагаются люди в определенных пространствах: через
сколько столиков нужно сесть в кафе, если там только один посетитель, к какому
писсуару подойти в общественном туалете — боже упаси, если там есть
свободные, а вы становитесь с кем-то рядом! — в каком месте сесть на
садовой скамейке, когда там сидит незнакомая женщина, и так далее, так далее.
Я по этим правилам когда-то лишь мазнул взглядом, ничего не
запомнил, но отпечаталось, что они есть, потому даже сейчас откинулся на спинку
и, подставив лицо солнцу, встревоженно думал: а не слишком ли близко? И не
слишком ли далеко? И то и другое можно расценить как грубость, а я позволяю
себе быть грубым только в своих работах, а так по жизни я сама обходительность
и толерантность…
Через полчаса, когда я решился повернуть голову, шезлонг
красавицы был пуст. Чувство потери было таким сильным, что даже солнечный свет
поблек, а во рту я ощутил горечь.
До обеда купался, лежал в полосе прибоя, здесь волны
накатывают совсем крохотные, щекочут пятки и замирают, коснувшись подбородка,
уходят в песок, затем, сочтя, что солнечных лучей получил достаточно, вернулся
в отель.
В ресторане прохлада, я переоделся в номере, в тенниске и
шортах и то неловко, правда, тремя столами дальше расположилась целая семья:
папаша, жена и двое детей, все в купальниках. Потом зашел еще один, тоже в
одних плавках, далеко не Аполлон: пузо свисает, грудь впалая, руки тонкие, но
никакого стеснения — сел за столик возле окна, взял свежую газету вместо
меню и углубился в чтение.
Официант, тут же оказавшись перед ним, выслушал что-то
совсем короткое, похоже на «фирменное», исчез и буквально через минуту появился
с подносом, уставленным доверху холодными и горячими закусками. Меня обслужили
тоже моментально, я изобразил очень равнодушного к еде человека, вообще-то в
самом деле почти равнодушен, но сейчас изобразил деятеля, который даже не
утруждает себя составлением меню: об этом должны позаботиться его личные врачи
и спортивные диетологи.
Я жевал травку и подцеплял на вилку ломтики холодного мяса,
глаза бросают взгляды по сторонам исподтишка, и когда в ресторан вошла та
красавица, сердце учащенно забилось. Королева, настоящая королева, она
настолько царственно окинула все помещение безразличным взглядом, что все
поблекло в сиянии ее красоты и величия, так же царственно прошла через зал…
